Отпусти меня, мама! - Алсу Идрисова

тут же каменел. Она поджимала губы, отводила глаза и закрывалась на все замочки, превращаясь из улыбающейся хохотушки в суровую и неприступную женщину с ледяным выражением лица.

Как уговаривал ее Серега поехать с ними! Обещал, что устроит в отдельной комнате, куда ему не будет доступа. Или «даже в отдельном гостевом домике, а, Люб?».

Говорил, что не обязательно кататься, если не хочется, можно просто бродить по окрестностям – Люба презрительно усмехалась и зачем-то благодарила…

– Ну что, гулены, когда возвращаетесь-то? – донесся до него голос Любы.

Настя с Аленой тут же вопросительно поглядели на него.

– Мы послезавтра, Люб, послезавтра – Серега вскочил на ноги так стремительно, что едва не опрокинул журнальный столик. – Сразу завезу к тебе девчонок, Алена говорит, что остаток каникул хочет провести у вас.

– Ну, у нас так у нас! – весело сказала Люба, не удостоив его даже взглядом. – Тогда жду послезавтра, как пирожков из печки! Да, кстати, у нас тут Софийка гостит. Соф, будешь разговаривать с сестричками?..

* * *

Ночью Сереге спалось плохо. Он ворочался с боку на бок, то проваливаясь в тревожный сон, то вздрагивая и просыпаясь. Потом долго лежал и прислушивался к завыванию ветра за окном.

На сердце лежала черная тоска – Серега сам не мог сказать, отчего и почему. Было чувство, что он совершил где-то непоправимую ошибку.

Люба, сопящая под боком, доверчиво прижавшаяся к нему во сне…

Люба, так знакомо пахнущая кондиционером для белья и пирожками с мясом…

Люба, без второго дна, искренняя и прямая, как линейка.

Люба, такая в доску своя – он иногда в шутку называл ее «друганом».

Быстро вспыхивающая и так же быстро остывающая, говорящая все без обиняков и как есть, – Люба ускользала из-под пальцев в тот самый миг, когда он пытался во сне обнять ее.

Почему?

В очередной раз он вздрогнул и проснулся в липком поту. Во сне Люба убегала от него, а он пытался понять, куда она убежала, искал ее в тумане, но пальцы хватали лишь обрывок ее платья.

Проснувшись, он понял, что судорожно прижимает к себе краешек одеяла. А, вот почему он проснулся – на тумбочке вибрировал и мигал телефон. Увидев знакомый номер, он сморщился, как от зубной боли. Но трубку поднял – звонки Эвелины посреди ночи были большой редкостью…

– Привет! – томный голос Эвелины не оставлял никаких сомнений: она включила «кошку». Практически беспроигрышная позиция, перед которой устоять было невозможно.

– Привет, – равнодушно отозвался Серега.

После консультации у Убийконь зрение Сереги стало более острым, а мышление более критичным. Да и игра в «Кошки-мышки» порядком поднадоела…

– Не звонишь, не пишешь, а я сижу тут в полном одиночестве и скучаю… Перебираю наши фотографии. Ты соскучился?

– Нет, – отрезал Серега, свешивая ноги с кровати. – И если мне не изменяет память, в последнюю нашу встречу ты говорила, что с тебя хватит и ты устала от такой безвольной тряпки, как я. Уверяю тебя, я по-прежнему безвольная тряпка.

– Ну зачем ты так, Сереж? – заворковала трубка. – Я, конечно, перегнула палку – все же это твои дети, и ты можешь проводить с ними время, но пойми и меня…

– «МОЖЕШЬ проводить с ними время»?! То есть это ты милостиво разрешаешь мне проводить время с собственными детьми? – с сарказмом в голосе осведомился Серега. – Ну спасибо, премного благодарен за такую любезность!

– Ладно, когда ты приедешь? – сменила тактику Эвелина. – Просто хотела напомнить, что зарезервировала билеты в Дубай, вылет десятого января утром.

– Ты знаешь, наверное, тебе придется лететь без меня, – спокойно сообщил Серега, на всякий случай отодвигая телефонную трубку от уха. – Нет у меня желания лететь куда-то сейчас, да и вообще настроения нет. Можешь лететь одна.

– Ну-у-у… если ты не боишься отправлять меня одну… Ты же знаешь, какие эти восточные мужчины горячие и страстные.

– Ничего, я переживу, – усмехнулся Серега, отмечая про себя дешевизну и пошлость трюков, на которые он раньше так нелепо попадался. – Хорошей поездки и… успехов.

– Бросаешь меня? – прямо спросила Эвелина, от которой не укрылся его холодный тон. – После всего, что между нами было? Сережа? Разве ты сможешь без меня?

– Помнишь Полинку? – перебил ее Серега. – Заклятую свою подружку – ты еще всегда говорила, что она завидует твоей красоте, твоему успеху у противоположного пола.

– Ах, эта… Мы с ней уже давно не общаемся…

– Я знаю, знаю. Тем не менее она меня узнала – сама подошла в кафешке. Кстати, выглядела весьма неплохо, рассказала, что поверила в себя и открыла-таки сеть недорогих парикмахерских. Не такой размах, как у тебя, конечно, но она очень довольна… Говорит, что вышла замуж, вот только дети пока не получаются…

– Ну и к чему мне эта информация? – нетерпеливо перебила Эвелина. – Очень рада за нее, совет да любовь! Я здесь при чем?!

– А при том, что она очень сетовала, что когда-то сделала операцию по прерыванию беременности, – сообщил невозмутимо Серега. – И добавила, что вы… вместе ее делали, у одного и того же врача.

– Она врет! – нервно перебила его Эвелина. – Когда бы я сделала это, интересно?

– Не знаю, судя по ее рассказу, все сходится. – Серега устало провел ладонью по лицу. – Твой отдых в санатории той осенью, твое ярое нежелание, чтобы я ехал с тобой… Подозревать твоего муженька в авторстве я, сама понимаешь, не могу. Поэтому сомнений у меня больше нет – это был мой ребенок. Как же ты могла, Эв?

– А что мне надо было делать?! – зло выкрикнула Эвелина. – Бросать перспективного мужа с положением, рожать ребенка и ставить крест на своей мечте? Да кем бы я стала, если бы решилась тогда и…

– Возможно, стала бы самой счастливой женщиной, – задумчиво протянул Серега. – Но это не точно. Извини, я не смогу простить такое, это… это чудовищно. Я словно увидел тебя настоящую.

– Ты пожалеешь, – прошипела Эва. – Еще пожалеешь о своем решении. Но будет уже поздно. Больше не приползай ко мне на коленях вымаливать прощения, потому что…

– Хорошо, не буду, – не выслушав до конца, Серега нажал «отбой», а потом полностью выключил телефон. Читать гневные сообщения и проклятия в свой адрес больше не хотелось…

Остаток ночи Серега уже не спал. Перед глазами стояла молодая Жанна с малышом на руках.

Приподнявшись на локте, Алена в соседней комнате удивленно прислушивалась к бессвязному бреду отца. Ей казалось, что он сходит с ума.

– Прости меня, сынок, прости… Я не хотел тебя обидеть. Я не виноват в случившемся. За что же ты меня так наказал, нельзя было так жестоко, нельзя.