Бежала по полю девчонка - Людмила Андреевна Кузьмина

где такие печки устраивались для обогрева помещений. Ведь это только царица-русская печь была универсальной в суровых условиях России – и для обогрева, и для приготовления еды, и для выпечки хлеба и пирогов, и для просушки чего-нибудь, и спальное место-лежанка на ней было предусмотрено. Мама рассказывала, что в такой печке даже мылись.

Следующая комната – «наша», другими словами, детская, но мы, малышня, как-то не считали себя детьми. Мы – это мы, и комната не чья-нибудь, а безраздельно наша. Когда мы надоедали взрослым, они так и говорили: «Идите в свою комнату!» И родители предусмотрительно приделали на двери в нашу комнату крючок, ведь в их жизни бывали моменты, когда мы могли ворваться в их комнату в неподходящее время.

В комнате этой четыре окна. Два окна «смотрят» в палисадник на улицу. В простенке между окон стоит комод с бельём, а над ним висит небольшое зеркало. Два других окна справа, обращённые на площадь, всегда закрыты снаружи ставнями. Дело в том, что вплотную к стене и этим окнам стоят две детские узкие железные кровати моих братьев. Вероятно, из разговоров взрослых я услышала сказанное ребятам в шутку: ставни закрыты, чтобы ночью к ним в постель кто-нибудь с улицы не влез через окно. А я по моему малолетству все разговоры воспринимала всерьёз и была напугана.

Моя кроватка находится у противоположной стены. И тут же перед кроваткой в полу квадратная деревянная западня с металлическими петлями с одной стороны и с металлическим кольцом с другой, прикрывает ход на нижний полуподвальный этаж. Потянув за кольцо, можно западню откинуть и по наклонной, сбитой из крепких широких досок лестнице спуститься вниз. Чтобы мы, дети, не баловались с западнёй, пытаясь открыть, отец замкнул её на замок. И, как я уже рассказывала, в иные времена в нижнем подвальном этаже жили другие люди.

Мне было непонятно, зачем эта западня нужна, я боялась, что ночью ко мне в постель «кто-нибудь приползёт». И было дело, когда я играла на полу, а снизу кто-то из жильцов чуть-чуть приоткрыл западню и в щель посмотрел на меня. Я вскочила, побежала к бабушке на кухню и завопила:

– Там пол открылся! Кто-то хотел утащить меня! Я боюсь!

Укладываясь спать, я хныкала, показывая на западню:

– Боюсь! Боюсь! Ночью ко мне приползёт бука!

– Не придумывай! – говорила бабушка. – Кто к тебе приползёт? Вишь, какой крепкий замок навесил отец?

А я продолжала ныть:

– Мне на замок больно наступать! Я падаю из-за него!

Но и эту проблему решили просто, прикрыв западню толстым половиком.

Зимой мою кроватку передвигали подальше от окна и ближе к печке-«голландке». Я часто болела, а из окна на меня тянуло холодом. Когда у меня поднималась температура и болела голова, случалось, меня рвало. Мальчишек это сердило. Сердил и мой горшок под кроватью. Бабушка их увещевала:

– Ну а куда я дену Люську-то? На печку? Так там жарко, а у Люськи свой жар в теле. И на двор она ещё не может бегать. Она маленькая, а вы большие. Вот и терпите, пока она вырастет!

В летнее время мама устраивала нам, малышне, общую постель на полу и укладывала спать всех нас троих. И ничего. Спала я крепко. Ребята из шалости однажды закатили меня, спящую, под кровать на голый пол, и я даже не проснулась, а проснувшись, сначала испугалась, потом заплакала больше от обиды на братьев. Маленькой я росла обидчивая. По словам бабки, то и дело «бутусилась».

Наша комната соседствует с другой маленькой комнаткой, которую мы называем «тёмной», в ней поначалу не было окна. Единственное окно – наверное, то самое, про которое в договоре говорилось, что в нём отсутствуют застеклённые рамы – было заложено досками. Позднее окно папка восстановил, и стали видны школьная изба и площадь, но по традиции название комнаты мы не изменили: она так и называлась всегда – «тёмная». А между тем комната получилась светлой, к окну был придвинут столик, на котором рос столетник в горшке. Столетник, по-другому алоэ, мы называли почему-то «сад». Если случалось заиметь царапину где-нибудь на теле, так и говорили: «Надо помазать «садом».

Дверной проём из нашей комнаты в тёмную прикрывают только шторы из плотной ткани, мама повесила их «для красоты», и шторы обычно не задёргивались полностью. Наш папка во время ремонта дома рассудил, что двери здесь не нужны для лучшей вентиляции маленькой тёмной комнаты.

В этой комнатке спит бабушка, она же приглядывала за нами по вечерам, вставала и ночью, если кто-то из нас болел. И в ногах её железной скрипучей кровати стоит массивный сундук, заполненный разного рода одеждой, скатертями, полотенцами, шторами, тканями. И ещё у печки есть лесенка на лежанку – место очень хорошее для ребячьих шушуканий в зимнюю пору, когда надо было посекретничать и повозиться вне зоны видимости старших.

Из «тёмной комнаты» ведёт очень узкий – только протиснуться взрослому человеку – ход на кухню.

Такая вот «кругосветка» получилась из нашего жилья на верхнем этаже.

Когда родители принимали гостей издалека, мы, ребятишки, любили проделывать такой, как мы говорили, фокус: из кухни заходили гуськом в «мамину» комнату, медленно и степенно удалялись в «нашу», потом, прикрыв двери, стремглав пробегали «тёмную», попадали через узкий ход вновь на кухню и снова степенно шествовали в «мамину». И так несколько раз, пока взрослым не надоедала наша ходьба-беготня по кругу.

…После «кругосветки» верхнего этажа выхожу через кухню вновь в сени. Я упоминала про холодный чулан в глубине сеней. В нём хранились разнообразные бытовые вещи: какая-то рухлядь, бельевые корзины с грязным, предназначенным для стирки бельём, веники, тазики и мочалки для бани, цинковое корыто со стиральной доской, коромысло, верёвки – э, всего не перечислить. В чулане же есть узенькая лестница на чердак дома. Почему-то я боялась лазить туда, и за всё время, пока мы жили в Карасях, ни разу не побывала на чердаке. Наверное, братцы напугали меня какой-нибудь страшилкой про чертей. Они это любили делать. Сами-то они ничего не боялись.

Наш чулан особенный – он сквозной, двери у него с двух сторон. Вторая дверь из него ведёт на то самое парадное крыльцо, упоминаемое в договоре на домовладение. Дверь закрыта изнутри на замок и вот почему: парадное крыльцо отец так и не восстановил, видимо, в связи с перепланировкой жилых помещений наверху. Некоторые ступеньки у крыльца отсутствовали, а сохранившиеся ступени, местами прогнившие, могли под ногами обломиться. В том, что это парадное крыльцо, можно