Река течет через город. Американский рейс - Антти Туури

меня сейчас никакой, и снова стал искать радиостанцию, передающую мелодичные западные песни, нашел, слушал эти песни и даже подпевал. Так и ехали. Автопоезда следовали в объезд Балтимора по окружной дороге, потому что девяносто пятое шоссе ныряло в туннель под дном моря и большие автопоезда там не проходили. Я вел машину согласно указаниям Отто, а он расплачивался за проезд по дорогам. После Балтимора Отто принялся уговаривать меня не огорчаться, что жена уехала: всегда где-то наверняка уже ждет другая, лучшая, такая, которая не покинет, даже если жизнь нагромоздит неприятности. Отто считал, что женщина достойна быть женой, лишь если она способна понимать, помогать, сочувствовать, любить. И еще Отто сказал, что в поездке никогда не стоит горевать, поскольку это портит впечатление. Мы были свободными мужчинами, оба, Одинокий Всадник и Тонто, и под нами наш верный конь Серебро, который пронесет нас над пропастями, пересечет широкие реки и преодолеет самые высокие горы. Я спросил, кто я — Тонто или Одинокий Всадник? Отто сказал, что я Тонто, поскольку еду в качестве помощника. Я вспомнил, что Тонто был наивным, но верным индейцем, и счел себя таким же. Отто сказал, что Тонто всегда был находчив и бесстрашен, но и верность — важное качество в такие трудные времена, когда хитрые щупальца СПИДа подстерегают парочки парней на тропах Северо-Американских Соединенных Штатов. Я рассмеялся. По мнению Отто, смех был добрым признаком и свидетельствовал о возвращении жизненных сил.

После Балтимора опять начало смеркаться и вскоре сделалось совсем темно. Движение тут было сильное. Я держал скорость в пятьдесят пять миль, остальные машины обгоняли нас. Отто сказал, что будем ехать, пока не доедем до Филадельфии, а там поищем мотель, где сможем переночевать. Я попросил, чтобы он пересел за руль, сказал, что помню, читал: Филадельфия — большой город, в котором деревенскому парню легко заблудиться.

Мы въехали в штат Делавэр, и Отто вспомнил тех мужчин, которые прибыли сюда из Швеции в одна тысяча шестисотых годах и основали большую колонию переселенцев в устье реки Делавэр. Там, естественно, было много финнов, поскольку большинство приехавших были савосцами, выжигавшими в Швеции в уезде Даларна леса под пашню и вынужденными уехать оттуда. Эти савосцы-эмигранты основали тут деревню, где говорили по-фински, о чем все еще напоминало сохранившееся тут название притока реки Делавэр: Муллика-ривер, но почему приток получил именно такое название, этого Отто не знал. Он рассказал также, что когда Соединенные Штаты объявили о своей независимости, решающий голос подал за отделение от Англии представитель штата Пенсильвания, финн, Джон Мортон, изначальная фамилия которого была Муртонен, и еще Отто рассказал, что первым президентом Соединенных Штатов был избран Джон Хансон, чьи предки прибыли из Швеции в 1655 году на судне «Меркуриус», но о которых было известно, что они были именно из числа тех, заманенных в Швецию савосцев, выжигавших там участки под пашню. Отто считал, что Соединенные Штаты никогда не стали бы независимым государством, и никогда бы их конституция не была бы написана столь прекрасным образом, и никогда бы страной не управляли так хорошо, если бы финны не помогли Америке. Он разглагольствовал так, словно моя жена не сбежала в Финляндию. Я остановил машину на площадке для отдыха у границы штата Пенсильвания и попросил Отто сесть за руль.

Отто повел машину, проехали через город. Лишь в другом конце города мы увидели мотель, во дворе которого стояло много автопоездов. Отто зарулил во двор этого мотеля. Получили комнату и отнесли туда свои вещи. Я сказал, что теперь приму душ, но Отто воспротивился. Он сказал, что мы пойдем в город, в сауну, велел мне оставить бумажник, чековую книжку, кредитную карточку и паспорт в отделении гостиничного сейфа, а на карманные расходы запастись сотней долларов. Он обещал, что я вернусь в мотель хорошо надраенным и буду отлично спать ночью.

7

Я сунул в карман десятидолларовые купюры и одну пятидесятидолларовую, а из сумки достал чистое белье. Спросил у Отто, надо ли брать свое полотенце, или его дадут в сауне. Отто уверял, что уж в той сауне, куда мы идем, я мокрым не останусь. Мы сходили в администрацию мотеля и получили для наших денег и ценных вещей шкафчик-сейф в камере храпения, внеся залог, который нам обещали вернуть, когда сдадим ключ обратно. Мы подписали соглашение, которым обязались уплатить сто долларов в случае утери ключа.

В баре мотеля мы взяли себе пива, сидели у стойки и смотрели на официантов, бегом разносивших заказы, и на юбки официанток, раскрывавшиеся с боков до самой талии. То, что видно в разрез юбки, считал Отто, не только вызывает грешные мысли даже у стариков, но и ввергает в самый грех, а согрешить, как он считал, и мне не помешает, поскольку я стал холостяком, которому не требуется думать о семье и о том, как ее обеспечить.

Бармен спросил, на каком языке мы разговариваем. И Отто принялся болтать с ним. Пока мы пили вторую бутылку пива, они говорили о хозяйственном положении Штатов, цене доллара в мире, процентных ставках, сопротивлении русских тем американским предложениям, которыми хотели обеспечить мир во всем мире, оба расхваливали внешнюю политику, проводимую твердо и уверенно президентом Рейганом, не терпящим больше оскорбления американцев нигде в мире. Я не участвовал в их разговоре.

Я смотрел на сидящих в баре водителей автопоездов и коммивояжеров, коротавших тут вечер. В дальней части бара за столиком на двоих сидели двое мужчин, показавшихся мне знакомыми, и когда я пригляделся к ним повнимательнее, вспомнил, что видел их в ночном баре в Джексонвилле, где в первый вечер мы подкреплялись гамбургерами. Я сказал про них Отто, но он утверждал, что не помнит этих мужчин. Он считал, что я обознался, но признал, что никогда не запоминает людей, которые мимоходом говорят ему что-то для него неинтересное. Я был уверен, что мужчины были те же самые. По мнению Отто, Америка — свободная страна и люди тут могут передвигаться, где им вздумается. Эта страна была завоевана для цивилизации, и свободные мужчины были всегда готовы пуститься в путь, оставляя покой домашнего очага и устремляясь навстречу неизведанным землям и приключениям, чтобы добывать богатство.

Отто осушил стакан с пивом до дна, сказал бармену, что мы направляемся в город позаботиться о своей чистоте. Бармен пожелал нам провести вечер с пользой, взял деньги за пиво, и мы пошли.

Портье мотеля вызвал нам по телефону такси, мы вышли подышать