Река течет через город. Американский рейс - Антти Туури

Равномерное гудение мотора и ощущение, что большая машина тебе послушна, вызвали хорошее настроение, управление казалось легким и точным; машина подчинялась малейшему движению руки, и, ведя автопоезд, я чувствовал, я знал каждый миг, что происходит в моторе, в коробке скоростей, в грузовом отделении, во всех восемнадцати шинах. Я увеличил скорость до пятидесяти миль в час и держал ее. Отто считал, что ночью я могу держать и семьдесят, полиция вряд ли станет в такое время следить за скоростью, но я хотел сперва привыкнуть к вождению и к машине. Я спросил, разве мы на такой скорости не доедем до Монреаля. Отто на это не ответил, поискал радиостанцию, которая передавала бы западные песни, но не нашел. Он сказал, что сыт роком. Вдруг я увидел в стороне от дороги табличку: опять все автопоезда направляли на взвешивание и проверку груза. Не имея лицензии, я не хотел ехать туда, но останавливаться на скоростной магистрали Отто мне запретил. Я стал замедлять ход, от таблички до весовой станции было всего три мили, Отто приказал мне оставаться за рулем. Я спросил, не проехать ли мимо пункта взвешивания, но Отто сказал, что именно за такими автопоездами полиция и охотится. Он велел мне править к весовому пункту. Я медленно вел машину. Отто поднялся, стал позади водительского кресла, взял руль обеими руками, приказал мне пересесть на место помощника, но жать на педаль газа до тех пор, пока он не усядется на место водителя. Я передвинулся, не снимая ноги с педали газа. Отто ловко уселся на кресло водителя, поставил ногу на педаль газа и повел машину дальше. Усаживаясь, он нечаянно включил дальний свет, и когда мы въехали на весы, мужчины со станции взвешивания крикнули, что у нас включены большие фары. Отто переключил свет, подал из окошка бумаги чиновнику, который принялся их изучать. Нам велено было выйти из машины. Вышли. Чиновники спросили про груз, Отто объяснил. Приказали открыть задние двери. Отто взял ключи от навесных замков задней двери, и мы вдвоем открыли их. Из холодного грузового отделения повалил пар, чиновники осветили груз фонариками. Они не полезли осматривать ящики, позволили закрыть дверь.

Мы медленно проехали через весы, получили бумаги и мимо полицейских машин выехали на главную дорогу. Отто велел мне взять из ящичка для перчаток книгу, в которой указаны все пункты взвешивания в США, и посмотреть, где будет следующий. Я взял книгу, она была новехонькой. Отто сказал, что совсем позабыл о ней, Тимо купил ее для нас в Майами. В книге были указаны все пункты взвешивания и высота всех мостов, а также наставления, как сворачивать к ним и объезжать дороги, где взимается пошлина за проезд.

Отто довел машину до следующей дорожной развязки, съехал с трассы и остановился. Велел мне вести ее дальше. Я пересел на место водителя и вырулил обратно на магистраль. Проехав сравнительно немного, я въехал на низкий мост, другой конец которого уже находился в штате Джорджия. Отто открыл боковое окошко и приказал мпе вдохнуть приятные запахи его родного штата. Я не ощутил особой прелести, ночь была жаркой и сырой, и откуда-то несло затхлым болотом и илом. Было очень темно.

Отто сказал, что темные теплые летние ночи — лучшее время для охоты на аллигаторов в Финнтауне, он рассказал, как мальчишкой сидел у болота с винтовкой в руках, неподвижно, час-другой, прислушиваясь к звукам, и когда аллигаторы были достаточно близко, включал фонарь, глаза аллигатора начинали сверкать, между ними и следовало безошибочно всадить пулю. Я спросил, часто ли ему это удавалось. Отто уверял, что десятки раз, а самый крупный трофей был более трех метров, за их кожу и мясо Отто выручил хорошие деньги. Я не поверил ни одному его слову. Отто пообещал показать мне во Флориде бумажник, сделанный из кожи аллигатора, которого он застрелил.

Я сказал, что такие бумажники продаются в каждом магазине от Кей-Уэста до Джексонвилла. Отто не хотел со мною спорить, поскольку я, как он считал, недостаточно знал животный мир южных штатов и не имел понятия, какие приключения могут случиться в нем. Он спросил, видел ли я автомобили, с которых охотятся на аллигаторов на болотах, хотя это и запрещено законом. Я сказал, что видел: такие высокие джипы с широченными колесами, но существование этих машин еще не доказывает, что слова Отто про его стрельбу в аллигаторов — сущая правда.

Отто полез на постель спать. Он спросил, смогу ли я не сбиться с курса. Я обещал постараться. Отто собирался бодрствовать до тех пор, пока не доедем до поворота на Джесуп, потому что оттуда начиналась дорога к его бывшему дому в Маккинноне. Он попросил разбудить его, если заснет, чтобы он мог предаться воспоминаниям. Я обещал. Вскоре за спиной у меня раздался храп. Я рулил в свое удовольствие. Когда увидел у дороги указатель, на котором было обозначено, что до поворота на Джесуп три мили, я закричал и разбудил Отто. Он приподнялся на локте и спросил, где мы едем. Я сказал, что приближаемся к развилке, и позволил Отто предаваться воспоминаниям. Он снова лег, сказал, что его детство прошло в беспросветной нужде и нищете, ему приходилось учить уроки при свете керосиновой лампы, колоть дрова, как только научился держать топор в руках, и жизнь состояла из таскания воды в дом и вкалывания в поле; в школе он вынужден был говорить по-английски, учитель — строгий и придирчивый — часто драл Отто за волосы. Отто сказал, что хотел бы забыть все детство. Я спросил про тех аллигаторов, которых он застрелил. Отто считал, что и их бы лучше было оставить в живых ради продолжения рода: какое право имеет человек ради кожаных бумажников и жесткого мяса приканчивать невинных диких зверей? Лучше было бы всегда есть мясо хороших, выращенных на Среднем Западе быков. Недолго он бормотал там, позади меня, вскоре опять послышалось равномерное похрапывание.

Я был уверен, что движение ночью стихнет и на дороге станет посвободнее, но везущих грузы автопоездов, и легковых машин, мигавших нам огнями при обгонах, и длинных колонн жилых вагончиков, которые мне приходилось обгонять, было достаточно. Окошко я держал открытым, сквозняк чуть-чуть охлаждал кабину.

Я проехал мимо Саванны, которая осталась справа невидимой, и достиг границы Южной Каролины. Я не знал, следовало ли на границе этого штата делать заявление о грузе, пришлось разбудить Отто. Он очнулся лишь после того, как я потряс его за плечо, сел