Остров Свободы - Борис Геннадьевич Цеханович

Потом Подрушняк меня кратко охарактеризовал и успокоил Горелкина – «Что ты с ним сработаешься и старший лейтенант вполне управляемый».

На третьей барки уходили мои преданные сержанты Никифоров и Карташёв. Уходил и механик-водитель моего БТРа, через которого я никогда не имел проблем с БТРом. А вот новые сержанты мне совершенно не глянулись, особенно новый механик-водитель. Так вроде бы парнишка ничего, но что-то он мне реально не понравился.

Уходил третьей баркой и особист Толя. За несколько дней до ухода, он предложил мне попить пивка. И за пивом рассказал много чего интересного, чего он не мог раньше сказать.

– Ты только, Борис, не болтай про это. Это я тебе для знания общей обстановки даю информацию, потому что о тебе даже мой начальник не знает. И новому особисту ничего не сказал. Только зам начальника в курсе. Скоро получишь очень интересную задачу вне бригады. «Подведут» тебя к одному человечку и ты должен дальше сам его разрабатывать и внедряться.

– Здесь понятно. А что про нового особиста скажешь? Ты ж с ним со второй барки крутишься.

– Так то мужик ничего, но борец-одиночка. Здешних реалий ещё не понимает и считает, что все погрязли в обогащение. Пообещал всех вывести на чистую воду. Так что с ним будь поосторожней и все свои хитрые дела лучше шифруй….

У меня и у самого создалось такое же мнение о майоре Сыскове. Сам лично ещё с ним не общался, но видел со стороны – мужик резкий.

Третья барка уходила через два дня и эти два дня бригада в принципе ничем не занималась, кроме как приёма-сдачи должностей, а у отъезжающих помимо сдачи была куча неоконченных дел, которые надо срочно заканчивать. Подрушняка до самой отправки мы больше не видели и новый командир дивизиона втыкался в должность самостоятельно. Подполковник Горелкин оказался неплохим мужиком, рассудительным и как потом позднее оказалось, всё-таки слабее Подрушняка. Тот в решительные моменты был твёрже и помогал подчинённым, если те залетали или оказывались в трудном положение, а Горелкин пасовал и уходил в сторону, оставляя подчинённых офицеров и прапорщиков наедине со своими проблемами. Хотя у всех нас – командиров и подчинённых были свои плюсы и минусы и тут играла большую роль и сама ситуация, которую всем нужно было расхлёбывать. А так, был он обычным нормальным командиром, с которым можно было и поговорить и иной раз и совета спросить….

Ушла барка и всё снова вбилось в свою колею уже в ожидание четвёртой, последней барки. Началось и КШУ, запланированное комиссией, но здесь хорошо «поработала» бригада и командно-штабные учения были чисто формальные. Выехали в район, постояли там и вернулись обратно в бригаду. И может быть эти учения и не запомнились, но тут отличился наш полковник Гаврилин, который повеселил всю бригаду и комиссию.

… Мы свернули в свой район и по узкой грунтовой дороге, к которой вплотную подходил трёхметровый сахарный тростник через сто метров выехали на круглую поляну пасхального вида. Несколько больших, раскидистых баобабов, под ветками которых большая, деревянная хижина. И штук пятнадцать манговых деревьев, усыпавшие своим плодами всю траву. Мы ехали по этому манговому полю и спелые плоды, размером с крупное яблоко, далеко стреляли густым соком и косточками из-под колёс. Остановились, все горохом посыпались с брони БТРа и кинулись подымать манго. Мигом обтерев рукавом и просто ладонями с удовольствием вонзали зубы в сладкую мякоть, заливая соком подбородок, руки и закапывая форму на груди. Из УАЗика степенно вылезли Горелкин с полковником Гаврилиным и с удивлением уставились на жующую толпу солдат и офицеров.

– Цеханович, что это такое? – С любопытством спросил Горелкин и поднял манго с земли. Гаврилин тоже нагнулся и, покрутив в руках красивый и спелый плод, осторожно его надкусил.

– Оооо…, вкусно…, – довольно пробормотал он, подбирая большего размера манго с земли.

– Это, товарищ подполковник, манго. Спелые. Ешьте. Это простые, а есть ещё королевские, они гораздо большего размера и вкус у них несколько иной.

Последующие пять минут уже все чавкали, хлюпали и поглощали одно за другим манго, а насытив первый, так сказать, голод занялись уже делом, ради которого сюда и приехали, но продолжая машинально подымать плоды с земли и просто по инерции жевать их. Связисты сидели на связи с бригадой, штаб которой расположился в полутора километрах в менее живописном месте, чем у нас. Остальные ничего не делали, а ждали команды на отбой.

Прошло минут пятнадцать и полковник Гаврилин подошёл к УАЗику, где стоял и я.

– Дай-ка, товарищ солдат, водички, а то во рту всё слипается, – обратился полковник к водителю. Тот вопросительно посмотрел на меня и мне пришлось проверяющему пояснить ситуацию.

– Товарищ полковник, вы у нас новенький тут и не знаете некоторые нюансы. После того, как вы поели манго – нельзя в течение часа пить воду.

– С чего бы это? – Удивился полковник.

– Ну, когда сок манго встречается в желудке с водой, происходит очень интересная и бурная реакция. Не у всех правда, но можно качественно усраться….

– Ха.., ха… Ну и удивил ты меня, Цеханович. Всё это херня. Ничего мне не будет. Давай солдат воды, – уже решительно потребовал полковник. Солдат с недоумением посмотрел на меня, на полковника. Пожал плечами, типа – Если хочет усраться – ну и пусть усерается… И налил в кружку ледяной воды из 12 литрового бачка.

– Товарищ полковник, я всё-таки вас попрошу потерпеть, – сделал я ещё одну попытку, но полковник уже взял кружку в руку и снисходительно сказал, похлопывая себя по животу.

– Цеханович, ты посмотри на меня… Да, у меня там гвозди перевариваются….

– Ну, товарищ полковник, моё дело вас предупредить, а там…, – я скептически хмыкнул и развёл руками.

Полковник манерно поднял кружку и не спеша выпил её, хитро поглядывая на меня с водителем поверх эмалированной посудины.

Я тоже однажды похвастался своим желудком. Поехали на целину в Союз из Германии и в Волгоградской области наш целинный батальон залихорадило эпидемией дизентерией. Я был во взводе замкомвзодом и отвечал в том числе и за питание солдат, поэтому очень здорово гонял солдат насчёт гигиены, мытья котелков и рук перед едой. Перед очередным приёмом пищи построил взвод и довёл, что соседняя рота обосралась поголовно и закрыта на карантин на 45 суток и вновь прочитал в угрожающем тоне очередную лекцию о пользе мытья рук, закончив её самонадеянными словами: – Я вот могу не бояться дизентерии, так