Аристотель и Данте Погружаются в Воды Мира - Бенджамин Алире Саэнц

Я слышал смех матери, когда тихо закрыл дверь и направился к дому Данте.

* * *

Во время короткой поездки к дому Данте я улыбался. Я улыбался.

* * *

Миссис Кинтана открыла дверь. Я чувствовал себя немного застенчиво и немного глупо, стоя там с яблочным пирогом в руках.

— Привет, — сказал я. — Моя мама передаёт привет и этот яблочный пирог.

Боже, миссис Кинтана могла бы выиграть конкурс улыбок.

Она взяла пирог у меня из рук. И всё, о чём я мог думать, это о том, что я не уронил пирог, и он был в безопасности в руках опытного обработчика пирогов. Я последовал за ней в столовую, где мистер Кинтана расставлял большую тарелку с тако.

— Я приготовил свои знаменитые на весь мир тако. — Он ухмыльнулся мне.

Данте вошёл в комнату, одетый в розовую рубашку с маленьким крокодилом на ней. Я старался не замечать, как розовый цвет на фоне его светлой кожи почти заставлял его светиться. Боже, он был красив. Данте. Чёрт. Боже.

— И я приготовил рис.

— Ты готовишь? Кто же знал.

— Ну, я знаю только, как приготовить рис и разогреть остатки.

Какое же милое выражение было на его лице. Данте мог быть скромным.

* * *

Должен сказать, мистер Кинтана умеет готовить отличные тако. А за мексиканский рис Данте можно было умереть. Не такой пушистый, как у моей мамы, но всё же. Мы с Данте съели целых пять тако, мистер Кинтана съел четыре, а миссис Кинтана извинилась за то, что съела три.

— Обычно я съедаю только два, но сейчас я ем за двоих. И он устраивает погром.

Глаза Данте загорелись.

— Он сейчас брыкается?

— Да, — Она указала на него. — Потрогай.

Данте вскочил через полсекунды и встал рядом с мамой. Она взяла его руку и положила себе на живот.

— Чувствуешь?

Данте не произнёс ни слова, а потом, наконец, воскликнул:

— О, мама, это невероятно. Боже, это, это жизнь. У тебя внутри есть жизнь. О, мама. — Через некоторое время он медленно убрал руку и поцеловал мать в щеку. — Знаешь, мам, когда я ругаюсь с тобой, я на самом деле не это имею в виду.

— Я знаю. Ну, кроме случая с обувью.

— Да, — он улыбнулся, — кроме этого.

— Кстати говоря, Ари, я назначаю тебя обувной полицией. Данте разрешено ходить босиком только в Уайт Сэндс.

— Думаю, я смогу с этим справиться.

— Ты принимаешь её сторону?

— Не отвечай на этот вопрос, — сказал мистер Кинтана. — Правильного ответа не существует.

Данте бросил на отца язвительный взгляд.

— Папа думает, что он из Швейцарии. Всегда выступает за нейтралитет.

— Нет. Я борюсь за выживание.

Это заставило меня рассмеяться.

— Ну, я ждала достаточно долго, чтобы съесть кусочек яблочного пирога Лилли. Мы немного поедим и сможем поговорить о том, как вы оба собираетесь вести себя во время похода.

О Боже, я думал, что умру. Она не собиралась говорить о сексе. Правда была в том, что это было всё, о чём я думал, что просто показывает, что я был таким же, как и любой другой семнадцатилетний парень на планете. Я сидел как вкопанный. Хорошо, что миссис Кинтана была занята тем, что резала яблочный пирог и раскладывала его по тарелкам. В противном случае она могла бы заметить выражение моего лица: — Я хочу спрятаться под столом.

— Не курить травку и не пить пиво. Ты понял это?

Я кивнул.

— Да, мэм, я понимаю.

— О, я беспокоюсь не о тебе, Ари. Эта небольшая лекция в основном предназначена для Данте.

— Мам, я не могу заработать на травку в мгновение ока.

— Я не могу быть уверена в этом, Данте. Ты очень находчивый.

— О, мам, только не говори мне, что вы с папой никогда не курили травку и не пили пиво, когда были несовершеннолетними.

— То, что делал твой отец и что делала я, когда мы с ним были несовершеннолетними, во-первых, не твоё дело, а во-вторых, не имеет отношения к вашей ситуации. Я родитель, и вы, возможно, верите, что всё, чего я хочу — это контролировать вас, но вы ошибаетесь. Я просто не хочу, чтобы у вас двоих были какие-нибудь неприятности. У тебя и так достаточно забот. И ты знаешь, что я имею в виду, так что давай не будем настаивать. — Она поцеловала Данте в лоб и положила перед ним кусок пирога.

Мистер Кинтана послал воздушный поцелуй миссис Кинтане.

— Вот видишь, — сказал Данте. — Посмотри, как он послал ей воздушный поцелуй. Это значит, что он говорит: — Хорошая работа, дорогая. А потом ещё хочет верить, что он из Швейцарии.

Данте скорчил гримасу, затем воткнул вилку в свой кусок пирога, и когда попробовал его, даже прежде чем он закончил глотать, его глаза открылись так широко, как я никогда прежде не видел.

— Боже мой, это лучший, блядь, кусок яблочного пирога, который я когда-либо пробовал.

Миссис Кинтана опустила голову и покачала головой.

— Я собираюсь вымыть твой рот с мылом. Я знаю, ты любишь это слово, так же как ты знаешь, что я его ненавижу. У тебя обширный словарный запас, и я уверена, что ты сможешь найти другие слова, чтобы заменить это.

— Я искал их. Они бледнеют в сравнении.

— Ты видишь мой неодобрительный взгляд? Возможно, я не смогу помешать тебе использовать это слово, когда ты не в моем присутствии, но не используй его при мне. Никогда.

— Мне жаль, мам. Правда, — Он указал вилкой на свой кусок пирога. — Попробуй.

Она бросила на Данте один из своих знаменитых взглядов, а затем попробовала пирог.

— О боже, Ари, где твоя мама научилась печь?

— Не знаю. Она всегда была великолепна на кухне.

— Она так же хороша в классе, как и на кухне?

— Мне кажется, что так оно и есть.

Миссис Кинтана кивнула, берясь за ещё один кусочек.

— Мне тоже так кажется, — сказала она. — И я почти могу простить тебя за использование этого слова.

У Данте было победоносное выражение лица.

— Не будь самоуверенным. Я сказала — почти.

А потом я заметил, что мистер Кинтана накладывает себе второй кусок пирога.

— Сэм, ты хоть попробовал его? Или просто проглотил?

— О, я попробовал, всё в порядке. Продолжайте беседу. А я пока занят поглощением пирога Лилли.

Данте улыбнулся мне.

— Спасибо Богу за пирог твоей мамы. Это вывело мою маму из лекционного режима.

— Ты никогда не сможешь остановиться, не так ли, Данте? — Миссис Кинтана не