Туманный урок - Ила Сафа

В кабинете было тихо. Далеко не все занимались делом, но и это считалось большой победой. Только рано я обрадовалась. Без стука и приветствия уверенно вошли два преподавателя. Первый, огромных размеров персонаж, похожий на кита, был классным руководителем девятого «А». Вторая, стройная молодая женщина лет двадцати семи, руководила девятым «Б». «Кит» занял место учителя. Развалился в кресле, всем видом демонстрируя свой авторитет. Не обращая внимания ни на меня, ни на тот факт, что идёт тренинг, герр Джонсон заговорил с учениками.

– Моамед, ты когда сдашь деньги на Лондон? – обратился он к парню, рядом с которым стояла я.

– Завтра, честное слово.

– А то не поедешь с нами в увлекательную поездку в кэпитал оф Британ.

Потом учитель с американской фамилией начал демонстрировать своё чувство юмора.

– А знаешь ли ты, Моамед, вай воз зе мэс бук сэд?[9]

– Почему? – Моамед скалился от удовольствия, что именно с ним общается единственный авторитет в помещении.

– Бикоз ит хэд ту мэни проблемс![10] – с нескрываемым восторгом закончил шутку герр Джонсон и расхохотался так сильно, что чуть не свалился со стула.

Раздался смех. Развеселились все, кроме меня. Шутка мне понравилась, но я никак не могла поверить, что учителя тоже не замечают моего присутствия. О каком уважении от подростков могла идти речь, если взрослые показывали явное пренебрежение?

Пока герр Джонсон развлекал аудиторию, фрау Нойбаум обсуждала со своими учениками сдачу проекта по изобразительному искусству. Я стояла в ступоре, а они рассматривали рисунки и комментировали правильность перспективы.

Надо отметить, что классные руководители являются кем-то вроде опекунов. В отличие от других типов среднеобразовательных заведений, в миттельшуле классный ведёт не один, не два, а большинство предметов, как в начальной школе. Хотя в университете будущие педагоги штудируют два, максимально три, причём первый – профильный, а второй и третий – факультативные. Но тут трудились универсальные солдаты. Неважно, что фрау Нойбаум – учитель математики и физкультуры, она явно разбиралась и в тонкостях импрессионизма девятнадцатого века. А герр Джонсон – учитель английского и информатики, но ему была не чужда история. Следуя такой логике, можно и ортопеду предложить место в стоматологии. Никто ничего не заметит…

Примерно через четверть часа незваные гости покинули класс, всё так же меня игнорируя. Я не могла понять, что это было за представление, но то, что урок сорвали, понимала отлично. Ученики не собирались возвращаться к заданиям, каждый занялся своим делом. Галдёж возобновился. Перекрикивать пару дюжин подростков я больше не стала. Первое знакомство пообещало мне весёлую жизнь в ближайшие месяцы. Я чувствовала себя беспомощной. Желание хлопнуть дверью росло с каждой минутой, но я дала себе обещание пережить первый год. Казалось, что надо день простоять и ночь продержаться, и всё образуется – освоюсь, наберусь опыта и буду знать, как действовать в любых ситуациях.

До конца урока я просидела на стуле, даже не пытаясь выполнять свои обязанности.

Ингрид эмоционально отреагировала на мой пересказ случившегося. Её возмутило вопиющее неуважение к её сотруднице. Мне же хотелось понять, в чём заключался их посыл? Зудела лишь одна мысль – учителя не согласны с моей кандидатурой на место квалитренера. На следующий день Ингрид сообщила, что в тринадцать ноль-ноль у нас назначена встреча с герром Джонсоном и фрау Нойбаум. «Только этого мне не хватало…»

Разговор сразу повернул не в то русло. «Кит» возмущался тем фактом, что его вызвали на беседу с какой-то русской. На повышенных тонах он вербально негодовал и считал, что моя реакция на их визит является «аси». Аси – это сокращение от слова «асоциальный» и описывает человека, не способного жить в обществе, эдакого аутсайдера, который не вписывается в социум, не следует правилам, что в худшем случае даже вредит окружающим. Что-то типа нашего маргинала. Пришлось переспросить – не поверила своим ушам. «Он действительно назвал меня асоциальной?» Но последовало уточнение, что «аси» не я, а моё восприятие.

Я настраивалась выслушать всё, не перебивая, пыталась остаться спокойной и рассудительной. План не сработал. Я не уловила сути их претензий. Возмущённый монолог господина Джонсона стал настоящей тирадой, в которой он смешал все возможные рекламации, связанные с Ингрид и её инициативой по поводу квалитренинга. В дело пошли старые истории, которых я не знала. Ингрид на немое выслушивание истеричного потока речи явно не настраивалась, то и дело перебивала герра Джонсона его же тоном.

Фрау Нойбаум, как и я, молчала. Мне показалось, что ситуация, в которой мы все находились, совсем ей не нравилась и она понимала суть моей претензии.

Мне надоел бессмысленный монолог герра Джонсона с регулярными вставками от фрау Харт, и я набралась смелости прервать их «обмен любезностями».

– Могу я высказать своё мнение? – громко и чётко вставила я в непрерывающуюся перепалку Ингрид и герра Джонсона. Спор прервался. Не дожидаясь разрешения, продолжила: – Вчера, во время квалитренинга, как раз когда ученики наконец-то приступили к делу, вы зашли в класс. Не спросив разрешения. Не поздоровавшись. Крайне неуважительно по отношению ко мне. Вы решали свои вопросы, не обращая на меня никакого внимания. И всё это происходило в официально отведённое время для моего урока. Когда вы ушли, ученики не только не продолжили заниматься, но, как и их авторитетные руководители, перестали замечать меня как преподавателя. И как человека.

– Да мы не… – Герр Джонсон хотел что-то вставить, но я решительно не дала ему этой возможности. Так же следовало действовать накануне.

– Стоп, дайте, пожалуйста, договорить. Я здесь новенькая, и мне необходима ваша поддержка, а не наоборот. Все прекрасно знают, что квалитренинг не самое любимое занятие у детей. У них напрочь отсутствует мотивация. Дисциплины тоже не наблюдаю. Поэтому так важно, чтобы вы немного посодействовали мне. Хотя бы в самом начале. Вас они слушают, вы для них доверенные лица. И вчера своим же примером вы разрешили им относиться ко мне как к пустому месту! – Я выдохнула.

– Мы, наоборот, хотели помочь! Мы с фрау Нойбаум пришли в своё свободное время, чтобы помочь! Вы же всё время жалуетесь, что наши дети у вас на ушах стоят. Мы и заходим иногда, чтобы приструнить, – герр Джонсон выдал свою версию их поведения.

– Приструнили? – спросила я.

Ответа не последовало.

– Как вы хотели это сделать? Прерывая урок и рассказывая шутки?

– Почему же вчера ничего не сказали?

– Да, это была ошибка. Вы застали меня врасплох.

Атмосфера менялась. Фрау Нойбаум молча избегала моего взгляда, но выглядела уже не так напряжённо. Ингрид наблюдала за мной