Бесконечное землетрясение - Эван Дара

class="p1">Он встает, бросается бежать. Синяки от нового падения начинают давать о себе знать, но он покидает поле меньше чем через минуту. Тут творится что-то непостижимое. Так не должно быть. Это Q1.

Он не узнает ни одно из деревьев впереди. Из тех, которые он использовал как ориентир, прямо по курсу. Деревья, что он видит сейчас, имеют разную высоту, более темную листву, новые переломы конечностей, новые ссадины на коре. Более того: изменилась форма листьев. Стволы еще мучительнее изогнуты и наклонены.

С самого начала он планировал пройти через лес в наиболее редком месте. Теперь, когда он подошел ближе, когда ему вот-вот предстоит привести свой план в действие, заросли пальм, карапитов и хлебных деревьев раскинулись перед ним с равномерной, безвыходной густотой. Можно свериться с картой. Он говорит себе, что карта привела его сюда.

Он останавливается, пытается сориентироваться. Снова бежит. Говорит себе: Иди. Куда-нибудь. Куда-нибудь, где ты не был раньше.

Ужасное падение напоминает ему, что нужно снизить темп. Новый ушиб на левом бедре не оставляет ему выбора. Легкий спад боли дает ему силы продолжать путь.

Он отстегивает водоконус, делает маленький глоток, говорит себе, что подойдет к опушке леса и ему хватит времени пересечь поросшее деревьями пространство при свете дня. Любое направление, которое выберет, он назовет северным. Потом, когда направление снова определится, он сориентируется. По его ни на чем не основанным расчетам, проход через лес должен занять меньше часа.

Когда он вешает на плечо водоконус, дорогу ему перебегает собака. Темно-каштановая, мускулистая, смутно проносится мимо, оставляя за собой ветер. Он думает, не вещунья ли это. Что, если собака отрезает ему путь, советуя повернуть назад? Предостерегая его?

Если вещунья, он должен ее игнорировать. Вещуны — это миражи, а они добру не послужат. Он плетется дальше. Вскоре собака, которая теперь трусит впереди него, меняет направление. Она поворачивается и, описывая широкий круг, возвращается. Потом устремляется прямо к нему. Его берет оторопь, сомнение. Он теряется, вещунов надо принимать во внимание. Замирает на месте, переступая с правой ноги на левую и снова на правую, готовясь продолжить движение. Собака мчится прямо на него, он отскакивает, падает на живот. Собака внезапно останавливается в нескольких шагах от него. Стоит там боком к нему, часто дыша. Не набрасывается. Агрессии не проявляет, рычит. Только с языка течет, а бок надувается и опадает от дыхания. Это пропорционально сложенное животное с красивой, чистой, гладкой шерстью.

Он встает с земли, но не выпрямляется, полуприседает, готовый уклониться. Но собака, кажется, равнодушна к нему. Она ждет, часто дышит, капает слюной, и только. Хвост у нее опущен.

Ничего не ясно.

Кроме того, что ему все еще нужно преодолеть до заката большое расстояние. И что боль от последнего падения не лишает его способности двигаться.

Он поднимается в полный рост. Потом делает вдох, поправляет на плечах лямки вещмешков, вращает правой ступней, чтобы избавиться от судороги в лодыжке. Снова идет к лесу. Собака разворачивается, бежит рядом с ним. Держится близко к его правой ноге. Несмотря на болтающийся язык, животное выглядит спокойным, дружелюбным, передвигается маленькими ловкими скачками. Никогда не падает. Он не может ничего этого объяснить.

Они идут несколько минут, он настораживается. Отклоняется на несколько шагов влево. Собака за ним. Три шага вправо, и собака опять не отстает. Он изо всех сил старается не упасть. Это может встревожить ее, побудить кусатыя, отпугнуть.

Эта мысль отвлекает его, он споты кается, падает. Собака замирает на месте. Просто стоит, смотрит вдаль. Время от времени ее язык пляшет, раскачивается особенно сильно. Теперь, лежа на земле, он видит белые, испачканные грязью лапы животного. Крепкие сухожилия вдоль ног, вбирающие в себя землевибрацию. Он переворачивается, садится, протягивает руку и гладит собаку. По голове. Потом чешет за ухом. Он встает.

Они продолжают путь по волнистой зелени еще несколько минут. Он оглядывается, видит их похожие на знамена тени, трепещущие позади, словно прикрепленные к одному кораблю с пробитым дном. Он осматривает лежащую впереди местность в поисках новых ориентиров, и собака убегает. Без видимой причины вдруг напружинивает ноги и стремительно срывается прочь. Улепетывает от него во весь опор. Без всяких объяснений.

Он оглядывается, смотрит. От собаки, его собаки, теперь видны только круп, мчащиеся ноги, сверкание изящной спины с проступающим хребтом. Потом остается колышущаяся каштаново-коричневая щепка.

ПОЗЖЕ, — думает он.

Он отворачивается, продолжает полный споткновений путь к огромной, поглощающей древостене. К счастью, солнце еще на небе — и оно еще не закатится, когда он подойдет к лесу. Это должно занять меньше получаса. Тени еще не будут особенно сумрачными. Деревья еще не будут сливаться со своим фоном. Вместе они прошли ярдов двести. Может, двести пятьдесят.

Земля идет волнами. Он достигает участка, сморщенного, как берег моря во время сильного отлива, когда обнажен рисунок, оставленный подводными течениями. Он на цыпочках ступает по колеблющимся гребням, использует их, чтобы упрочить равновесие, одолжить на время устойчивость. Так продолжается почти четверть мили. Собаку он назвал Парсифаль.

Внезапно он подступает к темноте. Лес. На один день и несколько часов позже, чем он планировал. Он говорит себе: не надо судить себя строго. Принимая во внимание все движения вверх-вниз — сотрясения и перемещения земли, падения, — к тому же ему пришлось преодолеть расстояние в десять раз длиннее, чем он предполагал. Он добрался сюда в целости и сохранности, не потерял ни одного предмета из своего снаряжения, обогнул Карьеры. И у него все еще осталось время пройти через следующую поляну до наступления ночи. Согласно карикатуре, изображенной на карте, он может это сделать. Он говорит себе, что, согласно этой карикатуре, может сделать что угодно.

Отсюда, от вдруг опустившегося занавеса густого леса, заметно, что земля, по которой он только что прошел, когда-то возделывалась. Щербатая опушка образовалась из-за вырубки деревьев в процессе лесозаготовок, сельскохозяйственных работ и прочей человеческой деятельности. Он встает, говорит себе, что, возможно, это внесло свой вклад в несчастье, случившееся на острове. Даже весьма вероятно. Прорубили прямые линии в пейзаже, вот люди и падают штабелями.

Он шагает между двумя широкими стволами, немедленно оказывается посреди ночи. Кромешная тьма, о которой он не подозревал. Все звуки подступают вплотную. Он слышит тиши ну. Поверх нее его шаги чиркают, хрустят, шаркая по листьям, до него доносятся скрипучие обертоны. Воздух вокруг вобрал волглую плотность, аромат свежести и мрака. Перекрестье веток, лиан, похожих на веревки побегов над головой уподобляет лесной полог куполу собора. Громадного, высоченного, открытого тайне.