Гнездование - Рошен О'Доннелл

Две американские пары регистрируются в гостиницу. Им где-то к семидесяти, возраста ее мамы. Одна из женщин держит в руках брошюрку с рекламой спа-салона гостиницы «Эдем». На обложке фотография красивой женщины с гладкими камнями, уложенными вдоль спины. Избавьтесь от стрессов повседневности в гостинице «Эдем».

Сегодня за стойкой только Марко, его красивое серьезное лицо освещено сиянием от экрана. Он берет у Киары карточку, что-то набирает на клавиатуре и быстро протягивает ей новую.

– Хорошего вечера.

Поднявшись на свой этаж, Киара немедленно сует карточку в прорезь. Зеленый свет. Дверь со щелчком открывается. Слава богу. Девочки спят в тех же позах, в которых она их оставила: Софи – на раскладной кровати у окна, Элла – поперек двуспальной кровати. Киара бежит к дочкам и усыпает поцелуями их личики, не боясь разбудить. Я тебя люблю, и тебя люблю, и тебя.

Потом она подпирает тяжелую дверь сумкой и снова выходит в коридор. Кэти по-прежнему стоит, прислонившись к стене, возле своего номера и наблюдает, как ее малышка на нетвердых ногах толкает перед собой ходунки.

– Спасибо, – шепчет Киара.

– Ай, иди-ка сюда, – говорит Кэти и обнимает ее. – Все хорошо, подруга. Со мной такое сто раз случалось. Эти противопожарные двери – адский геморрой. Чуть что захлопываются, и все. Я и не вспомню, сколько раз из-за них не могла попасть внутрь.

Они обе смотрят, как по коридору ковыляет дочурка Кэти. Ходунки начинают петь: «ШАГАЙ ЗА МНОЙ ОПЯТЬ И ОПЯТЬ, БУДЕМ С ТОБОЙ ИГРАТЬ!»

Кэти подбегает и выключает звук.

– Я же просила, Люси. Ставим беззвучный режим. Так слишком громко. Нас всех из-за тебя отсюда выпрут.

Люси пытается протестовать, но потом возвращается к толканию ходунков перед собой, широко, по-ковбойски расставив ножки.

Кэти садится на пол и вздыхает.

– Эта крошка с ума меня сведет. Совсем не спит. Полтора года уже, а все еще не ходит без опоры. А в комнате ей, разумеется, негде ходить, места с гулькин нос. У меня еще два подростка. Адам и Лайра. Возможно, ты их слышала.

– Вы давно здесь?

– Шесть месяцев. До этого были в семейном центре, «Фэмили хабз», знаешь такой? Тут лучше. Там как в чертовой тюрьме, из конуры даже выйти не дают. Три раза в день проверяли присутствие. Тут хотя бы можно коридорами пользоваться, главное, не слишком шуметь. И в фойе разрешают спускаться, главное, не сильно отсвечивать. Работники тут в основном нормальные.

Кэти переводит на Киару внимательный взгляд.

– Ничего, если я спрошу? Ты вообще в порядке, милая моя? Потому что с виду так не скажешь, честно тебе скажу. С виду ты забитая-затюканная.

Киара смеется, стесняясь подступивших слез.

– Нет, просто… Мы ушли из дома. А я опять беременна. Поэтому и побежала за этим сраным лифчиком. – Она вынимает из-под мышки бюстгальтер, который забыла оставить в номере. – Ушла от мужа, и все это… Сама понимаешь.

– Мало ли уродов, – кивает Кэти. – Молодец, хвалю. Не у каждой есть смелость уйти.

– Я просто не уверена, что поступила верно.

Киара смотрит в глубину бесконечного коридора. Красный ковер в крапинку с пятнами застаревшей грязи. Стены в царапинах. Едкий запах дешевого промышленного дезинфицирующего средства. Фото Дублина эпохи колониализма под старину. Голос Райана у нее в голове. Безо всяких причин. Ты рушишь семью, не имея на это ни единой причины. Она продолжает:

– Не знаю, нужно ли мне было уходить. Он мне не изменял, не пил, не играл в азартные игры. И ни разу не тронул меня физически. Не бил, ничего такого.

– Твой муж не бил тебя? Как мило с его стороны. Не забудь отправить сообщение с благодарностями.

Ходунки Люси врезаются в один из коридорных огнетушителей. Кэти подхватывает дочку и несет обратно к своему номеру. Та размахивает ручками.

– Ты все правильно сделала. Слушай, никто без причин не уходит с детьми жить в отель. Эти говнюки хорошенько вам мозги делают. Прости за грубость. Я видела, как из-за такого же намучилась моя подруга. Алекс зовут. Я ей позвоню, присоединишься к нам, когда мы встречу назначим? – Люси начинает хныкать. – У меня совсем другой жизненный опыт, а вот Алекс тебе много чего расскажет. Я сама по себе с самого рождения вот этой пуговки. Хозяин дома, который я снимала, старый хрен, взял и продал дом. А больше ничего найти я не смогла. И осталась на улице.

10

Утро четверга, она везет дочерей на другой конец города в детский сад. Дорога может занять больше часа: сначала плотная пробка на набережной, потом кое-как надо перебраться на другой берег, потом ползти через узкое горлышко Фибсборо. В некоторые дни Киару так и подмывает пропустить «Веселые дни», но она цепляется за последние крупицы постоянства в детской жизни. Ланч-боксы исправно наполняются сэндвичами и фруктами, которые она режет, примостившись на прикроватной тумбочке. Поделки из бумажных тарелок. Отпечатки разноцветных ладошек. Да и вообще, что она будет делать с двумя детьми в гостиничном номере? Как будет совершать звонки? А заполнять формы? А работу искать?

Она высаживает девочек у ворот, машет рукой Мейрид. Оттуда она сразу едет в центр, где много магазинов и парков. Тщательно проверяет, что вокруг нет ни одного знакомого, а потом как можно скорее вынимает из багажника черный мусорный мешок с грязным бельем. В прачечной самообслуживания «Мыльные пузыри» она загружает белье в стиральную машину, белое вперемешку с темным. Вставляя монеты в прорези, она вспоминает рассказ Лусии Берлин. Тут красьте, мочите сколько хотите. Она ставит таймер на телефоне на сорок минут.

На счету осталось четырнадцать евро и сорок центов.

Что будет, когда она и их потратит?

Шинейд отправила ей сто фунтов. Международные переводы приходят в течение двух – пяти рабочих дней.

Киара смеет надеяться, что, когда рассмотрят ее заявление, она сможет претендовать на пособие для граждан, утративших место жительства. Его хватит на то, чтобы оплатить часть аренды и залог за жилье. Ни один из тех, с кем она успела поговорить, не знает точно, сколько может занять процесс рассмотрения.

Пока идет стирка, Киара ждет в кафе «Терновник» на углу, сидит у открытого окна, подальше от ароматов сладкой выпечки, от которых ее мутит.

«ДЕТИ РОЖДАЮТСЯ БЕЗДОМНЫМИ», – гласит заголовок сегодняшней «Ивнинг геральд». Киара складывает газету и убирает в сторонку, после чего поднимает глаза на экран маленького телевизора, висящего над стойкой с леденцами. Мужчина проводит уличный опрос на вокзале Коннолли. «Осталось всего несколько недель до референдума об отмене запрета на аборты,