Ветер крепчает - Тацуо Хори

любопытно, что же это за здание, и я принялся осматривать ворота в поисках какой-нибудь таблички. Таковая нашлась довольно скоро. Вот только некоторые символы на ней совсем уже выцвели и надпись читалась с трудом. В итоге мне удалось не то разобрать, не то угадать написанное: «…таможня».

«Вот оно что! Так здесь располагается таможня? Да уж, курить в таком месте – это, конечно, как-то… Постойте-ка! А вдруг этот похожий на европейца господин, отчего-то показавшийся мне знакомым, тот самый Таможенник Руссо? Я никогда не видел этого человека вживую, только на автопортретах, но мужчина, внезапно выглянувший из окна, буквально сошел с одной из тех картин».

Пока в голове моей вертелись эти мысли, я внезапно вспомнил, что от здания пахло свежей краской. Уж не был ли это запах красок, которые использовал в своей мастерской Руссо? А если так, то художник, очарованный тем же видом, что пленил меня, наверняка запечатлевает его сейчас на полотне. Вот он стоит, погруженный в свою работу, и вдруг гробовую тишину его мастерской нарушают доносящиеся из-за окна звуки «шурх-шурх, шурх-шурх»: кто-то без остановки чиркает спичками. Поначалу художник не обращает на эти шорохи особого внимания, но они не стихают. Ему начинает казаться, что над ним издеваются, он понемногу теряет терпение и в конце концов решительно подходит к окну. Распахивает створки и, когда видит снаружи какого-то мужчину, тут же разражается криком…

Как только фантазия разыграла описанную сценку до конца, на меня будто снизошло озарение. Может ли быть, чтобы необыкновенное внутреннее волнение пейзажа, на который я смотрел, происходило оттого, что он осознавал: в этот самый момент внутри этого самого таможенного здания его запечатлевает Анри Руссо? Должно быть, меня, стороннего наблюдателя, так глубоко тронула именно красота, порожденная осознанием момента?

Столь неожиданный вывод вернул мне бодрость духа. Во мне боролись, без конца сменяя друг друга, свет и тьма, радость и печаль. Как соперничали, кажется, в тот день и лето с осенью. Стараясь двигаться как можно тише, я ушел от ворот таможни, так и не прикурив.

А-ля Рубенс

Это был угольно-черный автомобиль.

Подъехав к главному входу станции Каруидзава[1], автомобиль остановился, и из него вышла девушка, по виду немка.

Молодой человек подумал, что такое шикарное авто не может быть обычным такси, но тут заметил, как укрывшаяся под желтой шляпой девушка, выходя, что-то между делом передала водителю, поэтому прошагал мимо нее – прямиком к машине.

– В город, пожалуйста.

Сел. Огляделся: в салоне все было белоснежным. Едва уловимо пахло розами. Он снова подумал о девушке в желтой шляпе, с которой только что совершенно бездумно разминулся. Автомобиль резко повернул.

Ощутив внезапный прилив любопытства, молодой человек обвел взглядом салон. И обнаружил на слабо вибрирующем полу непросохшие капли слюны. Открытие было неожиданным, но доставило необъяснимое удовольствие. Он прикрыл глаза, и пятнышки слюны представились ему осыпавшимися цветочными лепестками.

Спустя какое-то время он снова открыл глаза. Увидел затылок шофера. Затем приблизил лицо к оконному стеклу. За окном проплывали луга успевшего выпустить метелки мисканта. Как раз в этот момент в противоположном направлении – к станции – пронеслась другая машина. Похоже, люди уже покидали нагорье.

На самом въезде в город рос высокий каштан.

Молодой человек попросил водителя остановиться возле него.

* * *

Машина, обремененная одним лишь его чемоданом, помчала к отелю, стоявшему на некотором удалении от городка.

Глядя, как постепенно оседает поднятая колесами пыль, он неспешно зашагал по главной улице.

Там было намного тише, чем он ожидал. Даже слишком тихо – он едва узнавал знакомые места. А все потому, что до сих пор из года в год приезжал на этот летний курорт в самый разгар сезона.

Впрочем, очень скоро он приметил памятное здание почты.

Перед почтой собралась компания дам-европеек в нарядах всех возможных цветов.

Когда он на ходу издалека поглядывал в их сторону, они сливались для него в радугу.

Это зрелище оживило в нем воспоминания года минувшего.

Вскоре он уже вполне отчетливо различал, о чем дамы беседуют. А когда поравнялся с ними, почувствовал, будто идет под кроной дерева, на котором щебечет стая птиц.

И в этот момент случайно заметил, как чуть дальше по улице сворачивает за угол девушка.

Не может быть! Неужели она?

С этой мыслью он немедля прошел до нужного поворота. Там начиналась тропинка, убегавшая в сторону холма, который европейцы прозвали Креслом Великана: по этой тропинке и удалялась теперь от него девушка. Но ушла пока не слишком далеко – он опасался, что расстояние между ними окажется больше.

Да, это, несомненно, она.

Он тоже свернул на тропинку, уводившую в противоположную от отеля сторону. Никого, кроме девушки, на тропе не было. Он хотел ее окликнуть, но почему-то не решился. Его вдруг охватило странное чувство. Показалось, будто вместо воздуха весь окружающий мир наполнился водою. Идти стало тяжело. Он то и дело ненароком натыкался на что-то похожее на рыбу. Были там крошечные рыбки, что скользили мимо, едва задевая морские раковины его ушей. Но были и другие – почти как велосипед. Он слышал лай собак, петушиные крики, но все это доносилось словно с далекой поверхности водного зеркала. И над головой его не стихал неясный шум, в котором угадывался не то шелест листвы, не то плеск набегающих друг на друга волн.

Он решил, что пора уже окликнуть девушку. Но стоило об этом подумать, как рот ему словно заткнуло пробкой. Шум над головой все усиливался. И тут вдруг впереди показалось знакомое бунгало цвета охры.

Домик со всех сторон окружали густые заросли, и фигура девушки растворилась среди буйно разросшейся зелени.

Едва это случилось, как сознание его мгновенно прояснилось. Он решил, что идти с визитом в дом сразу вслед за ней будет не совсем хорошо. Поэтому, не зная, чем еще себя занять, принялся бродить по тропинке взад и вперед. Благо, других путников в тот момент не наблюдалось. Когда же через некоторое время послышались шаги – кто-то приближался со стороны подножия Кресла, – он, сам не понимая, что творит, спрятался в высокой траве недалеко от тропы. И оттуда, из укрытия, проследил за тем, как мимо широким, энергичным шагом прошел какой-то европеец.

А девушка все еще стояла в саду. По пути к домику она обернулась и увидела, что он идет следом. Однако останавливаться и ждать его не стала. Ей было немного неловко. Всю дорогу