Без времени и места - Михаил Чумалов

похрапывание соседей он нежился в лучах зимнего солнца и думал о высоком. «А неплохо бы, – думал Евгений Григорьевич, – написать повесть, где всё действие происходит в поезде. Вот едет поезд, скажем, из Владивостока в Москву, долго едет, неделю. А поезд – это целый мир в миниатюре. В нём – люди, сотни людей, каждый со своим характером и биографией. Один, скажем, простой честный человек, другой – преступник, а третий – герой или гений, но окружающие об этом не знают. И вот они знакомятся, ведут всякие разговоры, спорят, рассказывают о своей жизни, выпивают, влюбляются или, наоборот, ссорятся, совершают разные поступки, хорошие или плохие. Если придумать таких историй побольше, то и на роман потянет». От такой перспективы у Евгения Григорьевича закружилась голова.

Дело в том, что Евгений Григорьевич был писателем. Во всяком случае, он считал себя писателям, хотя до тех пор ещё ни одно из его произведений не увидело свет. Но это недоразумение должно было быть исправлено в самое ближайшее время. За этим он и ехал в Москву.

Евгений Григорьевич имел диплом инженера-электрика, но страсть к написанию слов на бумаге терзала его со студенческих лет. Потому и оказался он не в цехе, а в редакции многотиражки иркутского электромеханического завода. В рабочее время он сочинял заметки о передовиках производства и проблемах снабжения, а в нерабочее вёл жизнь непризнанного гения – занимался большой литературой. В его столе лежали рассказы, две повести и даже наброски романа. Кое-что из этого он посылал в издательства и редакции литературных журналов и недоумевал, когда не получал ответов. Время от времени он перечитывал собственные творения и всякий раз находил, что они не хуже того, что публикуют в «Новом мире» и «Звезде», не говоря уж о журналах попроще.

И вот наконец справедливость восторжествовала. Евгению Григорьевичу позвонили из московского журнала, правда, не первого ряда, и сообщили, что один из его рассказов отобран для тематического выпуска, посвященного десятилетию учреждения почётного знака «Победитель социалистического соревнования». Однако – так сказал звонивший – автору надо ещё поработать с редактором, чтобы довести рассказ до соответствия высоким стандартам журнала. Ради счастья увидеть своё творение напечатанным Евгений Григорьевич был готов работать хоть с самим Сатаной, и он взял отпуск и сел в поезд до Москвы.

Это была победа! Правда, выбором редакции начинающий писатель оказался доволен не вполне: в рассказе этом поднималась производственная тема, которая и на работе изрядно надоела Евгению Григорьевичу. Там шла речь о принципиальных рабочих, целой бригаде, которые хотя и были большие молодцы и передовики, но отказались от премии, потому что их завод не выполнил встречный план. Такая коллизия самому автору казалась несколько надуманной и конъюнктурной. Но лиха беда начало, думал он, лежа на полке в купе, дойдёт дело и до более глубоких его произведений.

Евгений Григорьевич и два его попутчика по купе сели в поезд в Иркутске глубокой ночью. Одно верхнее место было уже занято: там спал впечатляющих габаритов детина лет тридцати. Даже подогнув ноги и свесив огромную ручищу вниз, он едва помещался на своём ложе. Вошедшие ему не помешали: едва обменявшись парой слов, они тоже улеглись спать.

Идея написать роман о пассажирах поезда захватила Евгения Григорьевича всерьёз. Он решил не терять зря времени и присмотреться к своим попутчикам. Двухметровый молодец напротив спал в той же позе, что и ночью, и будущий инженер человеческих душ не смог удержаться от того, чтобы тут же испытать свои способности. Кто этот пассажир, чем зарабатывает на жизнь, женат или холост, каков по характеру, за какой надобностью оказался в поезде? Никаких зацепок, чтобы ответить на эти вопросы, начинающий человековед не нашёл. Лицо парня было по-младенчески свежо, выбрито и особых примет не имело. Одет он был просто: тренировочные штаны с лампасами и футболка. Висящие на крючке коричневая куртка-аляска и простая кроличья ушанка, как и тёплые ботинки из кожзаменителя на полу тоже не выделялись чем-то особенным. То же можно было сказать о дерматиновом чемоданчике вишнёвого цвета, выглядывавшем уголком из багажной ниши.

Но нашлась-таки одна вещь, которая не гармонировала с этой стандартной экипировкой советского пассажира. Рядом с чемоданчиком располагался объёмистый саквояж из мягкой светло-коричневой кожи с изящной застёжкой золотистого цвета. Сегодня такой артефакт из прежней жизни назвали бы винтажным, но в те времена это слово было не в ходу. Саквояж был чем-то набит и едва помещался на узкой багажной полке, треть его торчала наружу. Элегантная и, видимо, дорогая вещь не вязалась с обликом парня. Наверное, решил Евгений Григорьевич, это багаж того мужчины лет пятидесяти пяти, что спал на нижней полке. Судя по его дублёнке и пыжиковой шапке, а также по дефицитным чешским сапогам на натуральном меху – на них Евгений Григорьевич обратил внимание ещё ночью, когда садились в поезд – это солидный человек, начальник местного масштаба.

Тем временем состав затормозил и остановился на станции. Молодой человек потянулся, выглянул в окно и легко – эх, молодость! – спрыгнул вниз, натянул ботинки, набросил куртку поверх футболки и вышел из купе. «А не пойти ли подышать воздухом?» – подумал Евгений Григорьевич и последовал за ним. Согласно расписанию, поезд стоит на станции Зима 23 минуты – есть время хорошо размять ноги.

– Далеко не уходите, – предупредила проводница, нёсшая вахту у двери. – Опаздываем. Стоянку могут сократить.

Снаружи сияло утреннее солнце, и мороз кусал за щеки. Соседа возле вагона Евгений Григорьевич не обнаружил, но разглядел его рослую фигуру в коричневой куртке возле киоска на соседней платформе. Стоять было холодно, руки без перчаток сразу замёрзли, ноги тоже. Попрыгав минутку-другую на месте, писатель вернулся в купе и обнаружил, что оба его попутчика уже поднялись.

Обитатели нижних полок оказались иркутянами и примерно одних лет с Евгением Григорьевичем. Один из них назвался Анатолием, второй – обладатель дублёнки – Борисом Ивановичем. Выяснилось, что последний – финдиректор одного из иркутских предприятий и едет в Новосибирск по служебной надобности. Анатолий же оказался капитаном прогулочного судна. Летом он возит туристов по Ангаре до Байкала и обратно, а сейчас у него отпуск, навигации нет, и Анатолий направляется в Красноярск навестить родственников.

Проводница подала чай. За завтраком завязался разговор: говорили о рыбалке, о красотах Байкала, о недавнем повышении цен, о том, как плохо работает в городе транспорт и ещё о многом, о чём могут говорить земляки. Так прошёл час. Поезд подходил к Куйтуну. И только тогда Евгений Григорьевич сообразил, что молодой человек с верхней полки после