Бездна. Книга 3 - Болеслав Михайлович Маркевич

вскользь слышала зач. об этом надпис. даже продолж. от кого-то в Москве, не помню, – ] что какого-либо такого [зач. Фитюлькина] да непременно уж имеют они в предмете для княжны… Это Аглая, то есть! поправилась Софья Ивановна. Она хоть и сердилась [зач. в душе] на князь Лариона [вставл. и в душе чувствовала себя очень оскорбленною им за племянника, – ] но все же он был для нее не «эта Аглая»…

– А мы с [зач. этим] Фитюлькиным прю заведем! сказал [впис. на поле вместо зач. двух строк нрзб.], смеясь Ашанин, почитывавший иногда издававшийся в те годы [в печатн. ред. покойным] Погодиным Москвитянин.

Софья Ивановна не весело закачала головой:

– Бедный мой Сережа!.. Вы говорите, – он и не догадался?.. Чист – и прост! коротко засмеялась она, – как голубь! [продолж. на поле И совет о путешествии принял с благодарностью? Что же, это хорошо, – зач. пусть едет надпис. очень хорошо! Только зач. ско бы продолж. скорее вставл. бы продолж. скорее его отправить!.. Знаете], мой милый, я чем более думаю… Я даже очень рада, что князь Ларион прочел ему эту, как вы говорите, «нотацию». И вы очень хорошо сделали, что ему объяснили. Только [вставл. уже] теперь – ни слова более! На него наседать не надо! Он горд и самолюбив до крайности. [зач. И избалован, по правде сказать! вздохнула Софья Ивановна. – Ни 1 слово нрзб. огорчений до сих пор на своем 1 слово нрзб. не видал, я за него по сей день вставл. и продолж. думала, и печалилась… И вот теперь мне за это урок!.. Так уж так, mon cher, говорила она, между тем как Ашанин, в невольном порыве умиления, наклонясь к ней, целовал ее руку, – ][91] вы уж оставьте его совсем с этим, – пусть он сам…

[Л. 231]

И я, сегодня же, сейчас после обеда, уезжаю к себе в Сашино, – мне к тому же эта Аглая не по силам… Это важничанье, глупость!.. Предоставим его себе, его собственному разсудку, – вот как Mentor когда он оставлял Телемака на острове Калипсо! Улыбну[зач. лась надпис. вшись примолвила] милая женщина; – я так думаю что с ним произойдет… как это говорится? – une reaction. [зач. Гордость возьмет верх над этим… чувством, говорила и задумалась 1 слово нрзб., надпис. и зач. как бы с усилием договорила] – Ах, еслиб этот не ваш дурацкий спектакль, [продолж. на поле я бы его, кажется, завтра же в дорогу снарядила!..]

Однако [вставл. мне] пора, Софья Ивановна, [зач. это лучшее средство, сказал надпис. сказал, подымаясь,] Ашанин, – одеваться; – да и вам также… Здесь, вы знаете, к обеду как на бал!..

– У меня моя robe feuille morte, неизменно, [зач. улыбнулась надпис. отрезала в печатн. ред. живо возразила она], – другого для [вставл. beaux yeux] Аглаи не надену.

[вставл. между строк Она встала проводить его.]

– Сережа – влюблен, начала она опять, останавливаясь у дверей; – признаюсь вам, я до сих пор помириться с этой мыслью не могу. С каждым молодым человеком это бывает, – но при его [в печатн. ред. отсутствует 1 слово нрзб.] характере [зач. и при том воспитании, которое он получил]… это может быть опасно, очень опасно!.. Мне даже представляется теперь, что, кажется, лучше было бы [зач. чтоб надпис. если бы] он…

– [зач. Как я был надпис. На меня походил?], договорил со смехом Ашанин; – признайтесь [зач. милая Софья Ивановна надпис. генеральша], что вы именно об этом подумали в эту минуту?

– Ну, нет, полушутливо, полусерьезно отвечала она, – [вставл. от] этого Боже сохрани каждого! Очень уж [вставл. вы] безнравственны, мой милый! Только Бог вас знает как вы это делаете, что на вас [зач. за это] сердиться нельзя… Сердце-то у вас золотое, – вот что! И я вам от сердца благодарна за вашу дружбу к Сереже…

– Нет, генеральша, комически вздохнул неисправимый шалун, – я больше за добродетель мою [зач. чем за иное что] погибаю. И тяжкие наказания за это несу, очень тяжкие!..

Софья [вставл. Ивановна] взглянула на него:

– Господи, да уж не [вставл. напели-ли вы чего] гувернантке здешней? внезапно пришла ей эта мысль.

– Вы почем знаете? с удивлением спросил он.

– Да она тут сейчас была! Аглая ее ко мне приставила, и она меня устраивала в этой комнате… Гляжу, а на ней лица нет. – Что с вами, говорю, моя милая, вы, кажется, чем-то разстроены. А она – в слезы, и выбежала вон…

– В слезы, – непременно-с! закивал утвердительно Ашанин, – слез у нее много! Вот если б у меня столько же денег было!..

– Ах, вы, негодник! Да ведь она [вставл. и] не молода уж?

– Не молода, Софья Ивановна! повторил он с новым вздохом.

– И даже не очень хороша?

– Даже очень не хороша, Софья Ивановна!

[Л. 232]

– Никому-то у него пощады нет, безсовестный человек! Ну, на что она вам, несчастная, нужна была?

– А у нас, видите ли, матери Гамлета не было, и некому кроме нее играть! А она уперлась как коза: не хочу – да и все тут!.. Я собою и пожертвовал!..

Софья Ивановна не на шутку рассердилась:

– Подите вы от меня с вашими гадостями! И хороша причина – Гамлет! Да еслибы вы этого вздора здесь не затевали – Сереже поводу не было б безумствовать!..

– Чему быть тому не миновать, Софья Ивановна, смиренно заметил на это Ашанин, – не здесь, так у вас, в Сашино, встретился бы он с княжною.

Она не нашла возражения на этот довод.

– А все-же вы безстыдник! проговорила она [зач. все] еще сердито.

Шалун отвечал ей глубоким поклоном – и побежал в свою комнату. Гундурова он уже не застал; по словам ©едосея, он, одевшись, ушел в сад прогуляться до обеда.

XVIII

Vanity’s fair!

Княгиня Аглая Константиновна с жизнью английских замков была действительно, как говорил князь Ларион, знакома, – то есть, в сущности, она была однажды в Шипмоунткасле, замке лорда Динмора, в Кембер- ленде, куда приглашена была «на восемь дней»[92] с мужем, состоявшим тогда при Лондонском посольстве, года полтора после своего замужества. Но эти восемь дней, проведенных в обществе чистокровнейших вискоун- тов и элегантнейших marchiontsses (маркиз), остались навсегда лучезарнейшим воспоминанием ее жизни, и она гордилась им более, чем всеми почестями, довлевшими ей впоследствии при том маленьком Германском Дворе, при котором князь Михайло [вставл. Шастунов] состоял представителем России… Не на розовом ложе, вообще говоря [в печатн. ред. сказать кстати], прошло для новобрачной Аглаи ее пребывание в Лондоне. Князь Михайло, сам воспитанный в Англии, принятый