Евгений Онегин. Престиж и предрассудки - Юлия Фёдоровна Ивлиева

кивнул, подивившись тому, какая Татьяна все-таки странная. Какие в ее головке причудливые сплетения мыслей. Он легонько коснулся кончиков ее пальцев. Они были горячими. Щеки Татьяны порозовели, в желтоватом свете из окна румянец казался резче и производил впечатление болезненного. Барышня явно волновалась. А ведь в гостиной за ужином она была спокойной и очень бледной.

У Евгения даже мелькнула мысль, что с пылающими щеками, лихорадочно горящими глазами и дрожащими губами Татьяна и сама выглядит сейчас под стать какой-нибудь нечисти, ведьмой или банницей например.

– И какое ваше заветное желание? – спросил Евгений, наконец-то перестав вглядываться в ночь в поисках Ленского, а решив отчитать его за вынужденное свидание с Татьяной позже.

Все до единой женщины, которых он встречал ранее, всегда являлись для него открытой книгой. Он легко угадывал их желания и ожидания, знал и понимал чаяния и надежды. А вот гадать, чего хочет эта маленькая, несуразная и странная девочка, о чем она мечтает, он бы не взялся.

– Какое желание? – удивилась Татьяна и подняла на него глаза, в которых пылало что-то странное и непонятное.

– Вы хотели найти папоротник. Шли за ним по ночному лесу. Не побоялись. Значит, у вас есть страстное желание? – пояснил Евгений, отпустив ее пальцы.

Татьяна покраснела еще сильнее и сложила руки на груди. Евгений отстранился, прислонился к балюстраде веранды и спрятал руки за спину, как будто против его воли они могли коснуться девушки.

– Не знаю. Я не подумала о желании. У меня не было желания. Я хотела найти папоротник. Главное ведь отыскать его, и тогда будешь знать наверняка, что иной мир существует. Существует нечисть и волшебство, сверхъестественное и неизведанное. Это же перевернет все с ног на голову. Все поменяется, станет иным. Мы думали, что наш мир вот тако-ой. – Татьяна развела руками, – а на самом деле наш мир вот такусенький. – Она свела указательные пальчики, оставив между ними совсем небольшое расстояние. – Мы просто совсем ничего не знали.

– Вот поэтому папоротник не попался вам на пути, – рассмеялся Евгений. Впрочем, вышло немного через силу. Он понятия не имел, как поддерживать столь странные разговоры. – Согласно преданию, цветок встречается тем, кто чего-то очень хочет. А вы ничего не хотели, вот папоротник и не пожелал попасться в ваши руки. Испугался, что вы растерзаете его, желая узнать тайну. А кто же захочет раскрывать свой секрет?

– Вы думаете? – воскликнула Татьяна, и ее глаза округлились от испуга. – Я только посмотреть хотела… действительно, надо было желание загадать.

– Какая вы странная, – заметил Евгений раньше, чем подумал о том, что для юной барышни это будет не самый приятный комплимент.

Однако Татьяна, похоже, так не сочла или просто не обратила внимания.

Евгений внезапно успокоился и перестал рваться покинуть дом Лариных. На него нахлынуло умиротворение. Легкий теплый ветерок трепал волосы и приятно гладил кожу. Дышалось очень легко и свободно. Над головой простиралось бесконечное небо и мерцали звезды. В сравнении с ними все земное воспринималось несущественным. Евгений вовсе ни о чем не думал. Мысли покинули его разум, осталась раз за разом крутиться лишь одна: «Как хорошо и вольно». Даже компания подобралась удачная. Татьяна не походила на светских красавиц, беседы с которыми всегда шли по одному сценарию и которые в каждом слове силились угадать двойной смысл. Татьяна болтала какие-то глупости, а значит, не ждала в ответ любезностей. Можно было дышать полной грудью, молчать и не шибко ее слушать.

Однако девушка смотрела на него вопрошающим, ищущим ответа взглядом и чего-то ждала. Видимо, наслаждаясь теплым ветром и ночью, он упустил нить разговора. Онегин нахмурился. Ему сделалось неловко, и он не понимал почему.

– Какая у вас любимая книга? Вы производите впечатление образованной барышни. – Евгений попробовал направить обсуждение в привычное для себя русло.

– Сонник, – тихо и смущенно произнесла Татьяна, чем ввела его в ступор. Разговор, похоже, следовало заканчивать.

К счастью, гости Лариных принялись расходиться. Евгений без зазрения совести покинул веранду, вернувшись в дом, и предоставил Татьяну гостям.

Ленский нежно простился со своей невестой и вызвался проводить Онегина до поворота к его поместью. Евгений не желал признаваться даже себе, но весь вечер оказался не таким, как он себе представлял. С самого начала все шло не по плану, и это его раздражало. Он искал общества Ленского, собирался сообщить важную новость, но друг постоянно был занят. На его внимание и время претендовала Оленька Ларина, и хотя, будучи его невестой, она имела на это право, у Онегина сей факт вызывал досаду и обиду. Какой смысл взывать к справедливости, как должно быть, а как нет, если он уже негодовал и злился и делать с этим ничего не собирался. Чьи еще чувства он должен брать в расчет, кроме собственных? Какая может быть честность, если речь о нем самом? Так он и предполагал изначально, что ничего хорошего из этого визита и знакомства с местным обществом не выйдет. Только зря потраченное время и скверное настроение. Лучше бы спокойно побеседовали у него.

Ленский, конечно, не подозревал о недовольстве друга и полагал, что вечер прошел прекрасно.

– Как тебе они? Ларины? – В его голосе звучало нетерпение и любопытство.

Онегин пожал плечами. Ему и в голову не приходило, что Владимиру потребуется его мнение о деревенском обществе.

– Тебе понравилась моя невеста?

Онегин засмеялся.

– Звучит двусмысленно, – уколол он Владимира. – Главное, чтобы тебе нравилась твоя невеста и жизнь с ней не виделась наперед сущей скукой.

– Ну нет, я без ума от Ольги, – протянул Ленский. – С кем с кем, а с ней жизнь не будет скучна. Она только кажется благонравной барышней, покорной каждому материнскому слову. Знали бы вы, как она непредсказуема, каких сюрпризов полна. – Он смутился, слегка понизил голос и продолжил: – Однажды мы вместе воровали яблоки в саду помещиков Скотининых. Она ловкая и гибкая, как белка, и без смущения с забора залезла на дерево. А как-то перебирались через ручей после дождя, мостик снесло потоком, но она не побоялась ни ледяной воды, ни замочить подол. По скользким камням перешла на ту сторону быстрее меня.

Онегин лишь снисходительно улыбался, размышляя о том, что Оленька даже в шалостях и непослушании предсказуема и банальна, как любая из девушек.

– Дайте-ка угадаю… – предложил он. – Она раскрывает тебе свои невинные тайны под самым большим секретом, как единственному человеку в мире, на которого может положиться, одновременно вверяя себя в твои руки. Еще частенько целует страстно и самозабвенно, без стыда и без оглядки, словно падает в омут с головой,