Восемь тетрадей жизни - Тонино Гуэрра

26

ПЯТНИЦА

На огороде у Лизео показались первые зеленые листочки. Он сидит в плетеном кресле и смотрит на землю, которая слегка покрылась зеленой вуалью. Он признается мне, что всего лишь раз видел кино на площади в Пеннабилли, но более всего поразило его в жизни, когда в 1911 году — он был мальчишкой и находился в поле — вдруг в небе возникло чудовище овальное, длинное и круглое. Все испугались, и кто-то начал звонить в церковный колокол, чтобы предупредить о наступлении конца света, потом пришел сын Уникетты, который работал на почте, и объяснил, что эта вещь называется «дирижабль».

30

ВТОРНИК

Вчера вечером нас навестили Ринальдо и Карла. Несколько дней назад они вернулись из долгого путешествия по Китаю, и у обоих в глазах растерянность и изумление от того мира, который они посетили с рюкзаком за плечами. Особенно Карла. Она еще до сих пор под большим впечатлением от того, что с ней произошло на юге Китая. Были они в деревне, где мелкие ремесленники в ожидании клиентов чинили старую одежду. Во второй половине дня гид хотел повести их вместе с группой других туристов в буддийский храм на вершине горы, которая закрывает собой все вокруг, вместе с маленькой долиной, где они были. Карле не захотелось подниматься по бесконечной лестнице, которая вела к храму, и гид посоветовал ей остановиться в маленькой пещере около реки. Она приняла этот совет. Подошла к пещере, прохладной и тенистой, и оказалась в обществе двух китайцев: мужа и жены, которые пришли из ближнего селения. Карла захотела сфотографировать вид, открывающийся из пещеры, и выглянула из-за скалы. Пришлось немного выдвинуться вперед. Втягивая голову обратно, она задевает ухом маленький кустик, родившийся в расщелине скалы. Замечает, что жемчужина правой сережки упала в воду на самое дно, глубиной в метр. Китаец тоже замечает, сразу же снимает туфли, загибает брюки до колен, входит в воду и подбирает маленькую жемчужину, чтобы отдать ее владелице. Карла благодарит, восхищенная жестом удивительной восточной вежливости. Позднее гид рассказывает ей, что много времени тому назад жил в пещере великолепный дракон, хранитель огромной жемчужины, которая переливалась серебром и всеми цветами перламутра.

Все жители деревень и гор приходили любоваться ею. Но однажды какой-то рыбак украл ее и увез в открытое море. К сожалению, он тотчас же заметил, что жемчужина вдали от своей пещеры и от глаз великолепного дракона, потеряла весь свой блеск. Она сделалась тусклой и мертвой, тогда рыбак возвратил ее в пещеру, где она вновь обрела все свое волшебство. С той поры пещера называется «Грот возвращенной жемчужины». Легенда и история собственной жемчужины вот уже много дней не дают Карле покоя, и она думает все время об этом. Спросила меня, может ли быть тут какая-то связь. Вчера вечером нам захотелось поступить так же, как сделал это поэт Балотай, который жил в Петербурге во второй половине восемнадцатого века. Мы начали собирать светлячков заранее повсюду: и в саду, и по берегу реки Мареккьи. Потом на траве на верхней лужайке нашего сада разложили эти маленькие тельца. Вечером трава засветилась множеством сверкающих точек.

МАЙ

Лепестки роз смеются

6

ПОНЕДЕЛЬНИК

С Сальваторе Джаннелла я вновь побывал в великолепной крепости, созданной в пятнадцатом веке Франческо ди Джорджо Мартини в форме черепахи. В подземельях этого самого дворца Паскуале Ротонди решил спрятать огромное количество картин итальянского возрождения, чтобы держать их вдалеке от ненасытности немцев и разрушительных бомбардировок союзников. Хитроумная изобретательность сотворила чудо. Когда я вспоминаю профессора Ротонди, который был моим преподавателем в Урбино, вижу его таким, как увидел однажды из окна университета, в полуденный час лета. Он казался мне сверху маленьким, и строго следовал вдоль линии, которая разделяла розовую тень кирпичей Палаццо Дукале и белизну камней длинной площади. У меня создалось впечатление, что при ходьбе он ступал лишь на пятки, не прося помощи у пальцев ступни. Подумал, что ему было забавно чувствовать себя канатоходцем. Когда он повернул ко входу в Палаццо Дукале, сделал это так неожиданно и неловко, как будто падал в пустоту.

9

ЧЕТВЕРГ

Люблю развалины храмов, теперь уже окончательно покинутые. Стою и дышу воздухом диких трав и деревьев, выросших по их выбору там, где в прошлом собирались верующие, испуганные и готовые к тысячи исповедей, проговариваемых ими шепотом в заржавевшие дырочки решеток исповедален. Дождям и грозам удалось проделать щели в крыше, которая потихоньку разрушилась. Тогда люди ушли отсюда. Лишь двое братьев и сестра, так мне сказали, продолжали ходить в церковь и стояли посреди крапивы. Двое из них умерли, а третий все ходил в нее. Особенно в дождливые дни, потому что шум воды, падающей на зонт, создавал впечатление, что с ним было много людей. Я стоял там часто в тишине, как-будто ждал чего-то. Вчера ко мне подошла принцесса Багратиони, сосланная в изгнание в 1922 году коммунистами. Несла, как и тогда, большой чемодан, полный фотографий. Лишь запечатленные образы ее юности могли утешить ее. И тогда на траве мы стали вместе смотреть на ее жизнь принцессы, на долгие путешествия в карете в Европу, особенно в Мариенбад, рядом с отцом-царем и сестрами. Они часто останавливались в Мариенбаде. Мы обнялись на прощание, как брат и сестра. Потом она возвратилась в лагерь, в Сибирь.

Ко дню рожденья черную

Мне книгу подарили.

Ее в монастыре тибетском отыскали.

Неважно, что читать ее я не смогу.

Довольно на ветру раскрыть страницы,

Как в небо полетят слова.

12

ВОСКРЕСЕНЬЕ

Вот уже несколько лет, как я восхищаюсь форменным невежеством. Но не тем, тщательно скрываемым образованными людьми, которые стараются любым способом не обнаружить свою темноту. Невежество настоящее, сказал бы, примитивное, близкое к земле, к грязи, в которую не упадет ни зерно злаков, ни семена цветов. Невежество, способное родить сказочные жесты, иногда прозрения, которые мы иногда получаем от сумасшедших, или от детей. Феллини часто привязывался надолго к людям, живущим у последней черты принятого, упорядоченного способа бытия. Я был знаком с двумя из них: Фред, бывший танцор, победитель бального конкурса на выносливость, и другой, боксер, давно не у дел. Они с утра дожидались под домом, чтобы подняться и опустошить его холодильник. Однако взамен дарили свое внимание и загадочную способность слушать. Федерико бросал свои слова в тишину их молчания и, с деланным равнодушием внимал их проблемам до тех пор, пока, так или иначе не разрешал их.