Жертва цивилизации - Аркадий Тимофеевич Аверченко

– Гарри! Цел?

– Все благополучно, хозяин. Ну как твой роман с кухаркой? – насмешливо спросил я.

– Гарри! Душа моя разбита. Все с ней покончено.

Я грустно посмотрел на луну.

– Что делать! Я также окончательно разорвал с ее госпожой.

И, когда я рассказывал ему историю своего краткого романа, бешеное ликование прорывалось в нем.

И не потому он радовался, что у меня было на три тысячи бриллиантов, новый сюртук и шестьсот рублей в кожаном бумажнике… А потому, что не ошибся во мне…

По его словам, я был действительно настоящим парнем.

Воздухоплавательная неделя в Коркине

I

Граждане города Коркина основали воздухоплавательный клуб.

Недавно председатель клуба, акцизный чиновник Собаков, устроил чрезвычайное собрание, на котором сказал звучную, красивую речь:

– Наша цель, господа, – завоевание воздуха! А что мы вместо этого делаем? Пьянствуем, ссоримся, сплетничаем… Разве это достойно порядочных авиаторов? Мы должны летать, и всякий, в ком бьется сердце настоящего пилота, должен приветствовать этот шаг!

– На чем же ты полетишь, Собаков? – спросил, недоверчиво качая головой, учитель Кикин. – У нас нет ничего, кроме аппарата, сделанного коллегой Абрамсоном, – такого тяжелого, что его шесть человек едва поднимают.

– Не шесть, а четыре, – сказал угрюмо изобретатель Абрамсон. – Он бы и полетел, да мотор слишком слаб.

– А вы сделайте мотор побольше, – возразил Кикин, пожимая плечами.

– Тогда крылья окажутся слабыми.

– А вы сделайте крылья больше!

– Нельзя. Тогда мотор будет слаб!

– Господа! – возвысил голос Собаков. – Из опыта нашего товарища Абрамсона мы видим, что аппараты тяжелее воздуха нам пока нужно оставить. Займемся сферическими шарами… я предлагаю приобрести в складчину один шар и попробовать на нем осуществление гигантской идеи завоевания воздуха.

– Я могу даже купить на свой счет оболочку, – заявил домовладелец Бурачков.

– А я, в интересах науки, готов наполнить шар на свой счет газом, – поддержал аптекарь Луцкин.

– А я закажу корзину, – решил купец Поддувалов.

– Прелестно! – всплеснул руками Собаков. – И мы, как в Реймсе, устроим воздухоплавательную неделю.

II

На окраине города Коркина собралась праздная публика и, заняв собой все обширное поле, любовалась дико и изумленно на небольшой серый шар, гордо колыхавшийся в тихом воздухе.

– Господа! Не напирайте, – умолял Собаков, суетясь около шара. – Полет будет виден всем – зачем же вы напираете?

– Страшно лететь небось? – спросила какая-то женщина в платке и шумно вздохнула.

– Господа! – скомандовал Собаков, обращаясь к небольшой кучке членов клуба. – Занимайте ваши места.

Лететь собралось шестеро: домовладелец Бурачков со свояченицей, купец Поддувалов, аптекарь Луцкин с зубным врачом Шайкиной и Собаков.

– Прошу занять места в корзине, – повторил Собаков. – Не волнуйтесь, господа! Будьте покойны, мадмазель Шайкина, и не визжите – здесь нет ничего страшного. Первый момент покажется неожиданным, а потом – полное удовольствие! Садитесь, мадмазель Бурчумова! Луцкин, вы взяли приборы для измерения высоты? Прекрасно.

– А я закусить взял кой-чего, – сказал Поддувалов, подмигивая. – Любопытно, знаете, в надзвездных сферах рюмку выпить.

Когда все сели, Собаков в последний раз опытным глазом оглядел шар и вскочил в корзину.

– А балласт взяли? – крикнул из кучки остальных воздухоплавателей учитель Кикин.

– Взял. 4 мешка.

Собаков сделал публике приветственный жест и крикнул рабочим:

– Отпускай веревки!

* * *

– Ну? – спросил Абрамсон, подходя к корзине шара. – Отчего же вы не летите?

– Не могу понять, – растерянно сказал Собаков. – Канаты отпустили?

– Отпустили. Попробуйте балласт выбросить!

Собаков выбросил мешки с песком и сел на свое место.

– Не летит?

– Ни с места.

Собаков почесал затылок и обвел глазами сидевших в корзине.

– Извините, господа… но кто-нибудь должен слезть… Много народу насело. Луцкин… вам придется слезть.

– С какой стати я, – сказал Луцкин. – Вот еще! Я дал газ, да я же и лететь не могу? Вот еще!

– Тогда вам придется слезть, – развел руками Собаков, обращаясь к Поддувалову.

– Со своей-то корзины? – обиделся Поддувалов. – Ни в жисть не слезу!

Пилот Собаков вздохнул.

– Тогда, может быть, барышни уступят? – нерешительно сказал он.

Свояченица Бурачкова и зубной врач Шайкина, сконфуженные, слезли и отошли в сторону.

– Отпустите веревки! – скомандовал Собаков.

– Да они уже отпущены.

– Черт знает что! Господин Бурачков… может быть, вы слезете?

– Я? Вы с ума сошли! Вы, кажется, забыли, что оболочка моя. Сами слезайте!

– Мне нельзя, – сказал Собаков. – Я пилот.

– В сущности, – пожал плечами аптекарь Луцкин, – что такое пилот? Будто это какая-нибудь должность или занятие? Вот вы говорите – пилот. А что вы умеете сделать на этом шаре такого, чего бы мы не могли? При чем здесь – пилот? И если нужно выбирать между людьми, которые принесли материальные жертвы нуждам воздухоплавания, и теми, которые не принесли материальных жертв нуждам воздухоплавания…

– Пожалуйста! – сказал Собаков, криво усмехаясь. – Я слезу! Не видал я вашего шара… Подумаешь тоже – воздухоплаватели! Пропеллера от планера отличить не могут, а туда же – лететь! Шлепнетесь без меня об землю – так вам и надо!

Зловещее предсказание Собакова не могло сбыться, потому что, хотя он и слез, но шар остался на месте.

– Чего же вы не летите? – ядовито сказал Собаков. – Летите!

– Кому-нибудь еще слезть нужно, – растерялся Луцкин. – Слезайте, Поддувалов! Мы полетим с господином Бурачковым.

– Попробуйте! – сказал угрюмо Поддувалов. – А я сниму свою корзину.

– Но ведь нас троих шар не подымет!

– А мне наплевать.

– Что же вы – так и будете сидеть?

– Так и буду.

Все трое посмотрели друг на друга злыми глазами, отвернулись и застыли в напряженном ожидании.

III

Публика, зевая, расходилась с поля. Некоторые ругались, а некоторые рассудительно возражали им:

– Так нешто можно – штоб полететь? Выдумки одни. Никак человеку полететь в небо невозможно.

Сквозь публику, толкаясь, прошла жена Поддувалова и негодующе сказала:

– Вот он где! Ищу я его дома, старого дурака, а он – вот он где! Извольте видеть – в корзину забрался и сидит. Старый человек, второй гильдии купец!

В публике захохотали.

– Вылезай из корзины, старый бесстыдник! Хучь бы людей постеснился.

Поддувалов сконфузился и обернулся к Луцкину:

– Черт с вами! Летите – пусть пропадет моя корзина. Не хочу лететь!

Когда он слез – шар шевельнулся и – остался по-прежнему на месте.

Луцкин выругался и сказал, смотря на Бурачкова:

– Очевидно, этот шар для одного человека!

– Ну так и слезайте.

– Ни за что в жизни, – сказал твердо Луцкин. – Я хочу лететь в интересах науки, а вы для удовольствия.

– Не слезешь? – грозно спросил Бурачков.

– Очень просто – не слезу.

– Хорошо, – сказал Бурачков, вставая. – Тогда отдавай мою оболочку!

– Как… оболочку? – растерялся Луцкин. – А куда же я свой газ дену?

– Забирай его куда хочешь! А я возьму свою оболочку…

– Он же