Идущая навстречу свету - Николай Иванович Ильинский

долго и терпеливо искали внутренние войска и милиция и никак не могли найти, находился где-то недалеко от Песков. Кривичский и до этого хорошо знал территорию Мостовского района, а готовясь к операции, пришлось кое-что уточнить. Разумеется, ему не показали месторасположение схрона, но сначала везли по лесу (определит ь направление бывшему партизану не составляло труда), подождали, пока смеркнется, а ночью выехали на ровную дорогу — на шоссе (он сориентировался — шоссе между Песками и Волковыском), проехали немного но ровной дороге, потом свернули вправо (верно, здесь должно быть небольшое болотце — Козлиная яма) и… вскоре оказались на месте. Схрон был хорошо замаскированным местом под высоким бугром возле Волковысского шоссе. «Это справа, справа от шоссе, — твердил себе Кричевский, — здесь где-то мелкая речка, болото и рядом мост… Да-да, холм, похожий на горб, в нем и соорудили схрон бандиты». Подземное помещение оказалось просторным, Кривичский прикинул на глаз — мест на сто двадцать будет. Здесь достаточно боеприпасов, пищи и даже одежды. Во всяком случае, он мог уже теперь точно сказать, где находится змеиное гнездо Альфонса Копача — Врубеля. Но как отсюда выйти? Просто не соберешься и не пойдешь. Тем более, что за ним, как за американским шпионом, установлена тщательная охрана — шагу лишнего не сделаешь. «Обвод-9», ведя террористическую деятельность против советской власти. старался избегать открытых столкновений с ОББ и милицией. не говоря уже о внутренних войсках.

Не напрасно Кривичскому намекали в отделе о возможном предательстве. Он, находясь в схроне, по шепоту, по намекам Врубеля догадывался, что так оно и есть. Но не знал он тогда еще, что банду информировал о всех передвижениях правоохранительных органов командир Зельвенского истребительного батальона Илья Изварин.

II

Шпион без связи — не шпион. Об этом парашютист стал беспокоиться прежде всего. Он осмотрел аппаратуру, она не работала. В то время транзисторной аппаратуры еще было мало, разве что лампочки накаливания. Однако при посадке в лесу, если парашют рвался, зацепившись за сучья, и ломалась та или иная деталь в связи, это могло серьезно повлиять на работу диверсанта.

— Лампочка! — повертел «американец» перед носом Альфонса поврежденной небольшой лампочкой. — Купить, купить! — И шпион достал из кармана бумажные деньги, в кипе были и доллары, и рубли.

— Подумаем, обсудим, — пообещал Альфонс, жадно рассматривая деньги.

— Обсудим, — повторил «шпион», — плохо… Меньше надо… обсудим. … Громко меньше, громко!.. Нельзя много видеть меня, секрет… Мне работать придется…

— Я и то стараюсь поменьше подпускать к тебе своих людей, — сказал Врубель, — разве я не понимаю… Понимаю!.. А лампочку попробуем достать…. Все это сделаем секретно, тайно, но придется подождать…

— Долго ждать нельзя, мне… задание выполнять надо…

— Постараемся, — кивнул Альфонс.

Альфонс Копач стал было допытываться, как его звали, но «шпион» отрицательно покрутил головой: нельзя, дескать, это знать.

— Зовите меня Джоном, — уклончиво сказал Кривичский, — а большего знать ни ты, ни даже я сам… — улыбнулся он, — не должен, работа моя такая…

— Понимаю, Джон, — кивнул Врубель и больше с такими вопросами к «шпиону» не обращался, хотя о себе рассказывал много и охотно. МГБ арестовать его не удалось, в схронах прятался. И теперь действовал не торопясь, уничтожал «коммуняков» понемногу, на рожон не лез до поры до времени, берег силы для окончательного сражения за «кресы всходние». Все-таки Копач был убежден, что вся Западная Белоруссия — это исконно польская земля и она со временем будет возвращена законной Речи Посполитой, которая возродится на древних землях поляков. Кривичский узнал, что «Обвод-9» создан был бывшим польским учителем из Волковыска Пекарским, действовавшим под кличкой Пик. но он погиб. За это время «Обвод-9» совершил двадцать пять боевых антисоветских акций, убив при этом пятьдесят двух советских правоохранителей и просто активных граждан, занимавшихся обычной трудовой деятельностью.

Несколько дней Кривичского держали в неведении Других людей по известной причине к нему близко не допускали. Приходил Копач, приходил Михаил Кисловский, беседовали на отвлеченные темы. Кисловский пытался даже учить его польскому языку.

— Я вижу, ты вроде того… русский, — сказал ему Кисловский

— Я этого и не скрываю, — чистосердечно ответил Кривичским. — много ли ты найдешь Джонов, безупречно говорящих по-русски? Да, я родился не в Соединенных Штатах, но я американец по своему духу, по убеждению… А эсэсэсэрию ненавижу, не люблю…

— Я тоже! — воскликнул Кисловский и запел:

Еще Польска не сгниела.

Если мы живем

Что враги у нас отняли.

Саблями вернем!

И добавил:

Марш, марш, Домбровский,

С земли итальянской к польской!

И вдруг спросил:

— Да, кстати, а ты какой гимн знаешь? «Боже, царя храни»? Так Бог нс откликнулся… Бог за нас, и он наказал царя! — повернут Кисловский свое возбужденное раскрасневшееся лицо к Кривичскому

«Прощупывает!» — подумал Кривичский и сказал как ни в чем не бывало спокойно, уверенно:

— Зачем «Боже, царя храни»?… Это в прошлом… А вот послушай! — И «шпион» запел на ломаном английском языке:

О, скажи, видишь ты в первых солнца лучах.

Что среди битвы мы шли под вечерней зарницей…

— Постой, постой, — вдруг поднял руку Кисловский. — что ты поешь?… Ты поешь русскую песню «Хасбулат удалой»?!

— Ошибаешься, Михаил, я пою гимн Соединенных Штатов Америки! — возразил Кривичский.

— Да, но… — И Кисловский фальшиво запел: — Хасбулат удалой, бедна сакля тво-оя…

— Мелодия похожа?… Не знаю, кто у кого слямзил… Но меня учили так…

— Скорее, русские у американцев, — рассмеялся Врубель, — русские сами ничего не могут…

Пока Кривичский и Кисловский соревновались в исполнении гимнов. Геля по поручению Врубеля на попутной машине добралась до Гродно и пришла на Скидельский рынок. Она походила по рядам, якобы прицениваясь к тем или иным продуктам — чисто женское дело, но ничего не взяла — дорого, да и пока не нужно. Вокруг рынка было немало маленьких лавчонок и. мастерских. Девушка долго ходила между ними наконец остановилась около одной мастерской-магазина. Хозяин мастерской и ремонтировал радиоаппаратуру, и продавал кое-какие детали, в основном взятые из старой аппаратуры. Опытный глаз мастера точно определял, что годится продать, а что выбросить. Геля молча кивнула ему, он ответил ей тем же. Она подала маленькую записочку, он прочел и задумался. Да. такая лампочка накаливания — дефицит, но она где-то есть, где-то завалялась в хламе. Он долго искал в ящичках, а когда нашел, тогда только и взглянул на покупательницу. «Ничего себе, — подумал о незнакомке мастер. — все при ней, главное — молоденькая,