Мадонна в черном - Рюноскэ Акутагава

3

Однажды Сусаноо сидел под деревом муку перед дворцом и свежевал тушу большого оленя. Сусэри-химэ, ходившая на море купаться, вернулась в сопровождении незнакомого юноши.

– Батюшка, я случайно повстречала этого господина и привела к вам.

Они оба подошли к Сусаноо, и лишь тогда он поднялся с места, чтобы рассмотреть незнакомца.

Юноша был красив и широкоплеч. На его шее красовались яшмовые ожерелья, а на поясе висел широкий меч. Он походил на самого Сусаноо в молодости.

В ответ на почтительный поклон Сусаноо бросил ему:

– Как твоё имя?

– Асихарасикоо.

– Зачем ты приплыл на этот остров?

– Чтобы запастись продовольствием и водой.

Юноша отвечал спокойно и коротко.

– Хорошо. Тогда можешь поесть во дворце. Сусэри-химэ, проводи его.

Они пошли во дворец, а Сусаноо вновь уселся в тени дерева и продолжил разделывать оленью тушу, искусно управляясь с ножом. В душе его зародилось вдруг смутное беспокойство, будто над морем в ясный день появилось облачко, предвещавшее бурю.

Когда Сусаноо вернулся во дворец, уже спускались сумерки. Он поднялся по широкой лестнице, с которой виден был большой зал. Сусэри-химэ и Асихарасикоо вскочили с циновки, словно вспугнутые птички. Хмурый Сусаноо медленно вошёл в зал и, метнув на Асихарасикоо злобный взгляд, произнёс так, словно отдавал приказ:

– Сегодня можешь переночевать здесь, чтобы отдохнуть и подкрепиться.

Обрадованный Асихарасикоо ответил поклоном, однако в движениях его сквозила неуверенность.

– Тогда устраивайся на ночлег. Сусэри-химэ! – Сусаноо повернулся к дочери и издевательски расхохотался: – Проводи гостя в пчельник.

Сусэри-химэ побледнела.

– И немедленно! – разъярённым медведем взревел Сусаноо, видя её замешательство.

– Иду. Прошу, следуйте за мной.

Асихарасикоо ещё раз поклонился и бодро зашагал вслед за Сусэри-химэ.

4

Когда они вышли из дворца, Сусэри-химэ сняла с плеч шарф и протянула его Асихарасикоо, шепча:

– Войдя в пчельник, взмахните им три раза. Тогда пчёлы вас не ужалят.

Асихарасикоо не понял её слов и хотел было её расспросить, но Сусэри-химэ уже открыла дверцу пчельника и жестом пригласила его войти.

Внутри стояла полная темнота. Асихарасикоо потянулся к Сусэри-химэ, но едва успел коснуться кончиками пальцев её волос, как дверь захлопнулась.

Юноша стоял в растерянности с шарфом в руке. Вскоре его глаза привыкли, и он понял, что темнота не такая непроглядная, как ему показалось сначала.

В тусклом свете он увидел под потолком грозди пчелиных ульев величиной с бочку, а по ульям лениво ползали огромные пчёлы, каждая длиннее меча, висевшего у него на поясе.

Асихарасикоо в ужасе отпрянул и бросился назад, к выходу, но как ни старался, дверь не поддавалась. Одна из пчёл спустилась на пол и с глухим жужжанием поползла к Асихарасикоо.

Юноша попытался её раздавить, однако не тут-то было. Пчела с громким гудением взлетела и оказалась на уровне его глаз. Другие пчёлы, потревоженные вторжением человека, будто сорвавшиеся с тетивы стрелы, тучей устремились к нему…

Сусэри-химэ вернулась в зал и зажгла сосновый факел на стене. Яркие языки красноватого пламени осветили фигуру Сусаноо, лежавшего на татами.

– Ты отвела его в пчельник? – всё ещё грозно спросил Сусаноо, пристально глядя на дочь.

– Я ещё ни разу не ослушалась вас, отец. – Сусэри-химэ, пряча глаза, села в углу.

– Неужто? Надеюсь, и впредь не ослушаешься? – поддел её отец, но Сусэри-химэ ничего не ответила, лишь теребила ожерелье у себя на шее. – Молчишь? Значит, вздумала меня ослушаться?

– Нет. Отчего же вы, отец…

– А если нет, то слушай меня внимательно. Я не позволю тебе выйти замуж за этого юнца. Дочь Сусаноо может стать женой только тому, кто завоевал доверие её отца. Ясно тебе? Запомни хорошенько!

Поздней ночью, когда Сусаноо уже громко храпел, Сусэри-химэ долго сидела в одиночестве у окна, наблюдая, как безмолвно тонет в волнах багряный месяц.

5

Следующим утром Сусаноо, как обычно, пошёл на скалистый берег, чтобы искупаться. Каково же было его удивление, когда вслед за ним со стороны дворца к морю спустился Асихарасикоо.

Асихарасикоо с улыбкой ему поклонился.

– Доброе утро.

– Ну, хорошо ли тебе спалось?

Стоя на уступе скалы, Сусаноо испытующе смотрел на Асихарасикоо. Почему же, в самом деле, пчёлы не тронули этого весельчака? Сусаноо рассчитывал на другое.

– Да, благодаря вам я хорошо выспался. – С этими словами Асихарасикоо поднял лежавшую у его ног каменную глыбу и швырнул в сторону моря. Камень, описав большую дугу, исчез в розовых облаках, а потом упал так далеко от берега, как Сусаноо и сам едва ли смог бы бросить дальше.

Вернувшись во дворец, они сели завтракать вместе с Сусэри-химэ. Сусаноо, с мрачным видом глодавший оленью ногу, обратился к сидевшему напротив Асихарасикоо:

– Если тебе здесь нравится, можешь погостить ещё несколько дней.

Сусэри-химэ незаметно подала Асихарасикоо знак, чтобы он отклонил сомнительное приглашение, однако Асихарасикоо был так увлечён поглощением рыбы, что ничего не заметил.

– Благодарю. Я бы с радостью провёл у вас ещё дня два-три, – жизнерадостно ответил он.

К счастью, после обеда Сусаноо уснул. Улучив момент, влюблённые ускользнули из дворца и в уединённом месте на берегу моря, среди скал, насладились счастьем. Лёжа на ароматных водорослях, Сусэри-химэ заворожённо смотрела на Асихарасикоо, а затем, высвободившись из его объятий, произнесла с тревогой:

– Оставаться здесь опасно. Не беспокойтесь обо мне. Бегите как можно скорее, молю.

Асихарасикоо в ответ улыбнулся и по-ребячески упрямо покачал головой.

– Пока ты здесь, я не уйду даже под угрозой смерти.

– Если с вами случится беда…

– Тогда давай убежим вместе!

Сусэри-химэ не могла на такое решиться, и когда юноша попытался снова заключить её в объятия, оттолкнула его и вскочила на ноги.

– Отец зовёт, – сказала она и проворнее лани побежала во дворец.

Асихарасикоо, всё ещё улыбаясь, проводил её взглядом и вдруг заметил на месте, где лежала Сусэри-химэ, ещё один шарф, похожий на вчерашний.

6

Вечером Сусаноо велел Асихарасикоо идти за ним и остановился напротив пчельника.

Как и накануне, внутри было совсем темно, и только одним отличалась эта тьма – в ней поблёскивали многочисленные точки, словно драгоценные камни, скрытые в недрах земли.

Асихарасикоо, с подозрением поглядывая на яркие точки, терпеливо ждал, пока глаза привыкнут к темноте. Похожие на звёзды точки оказались глазами чудовищных змей, таких огромных, что они могли бы проглотить лошадь. Всё вокруг кишело змеями. Они свисали с потолка, обвивали стропила, лежали, свернувшись, на полу.

Асихарасикоо потянулся к поясу. Но что толку? Даже если он обнажит меч и разрубит одну змею, его тут же задушит другая. Одна змея уже подползла к нему по полу, другая, ещё больше, спускалась с балки к его плечу.

Дверь, конечно, заперта.