Мадонна в черном - Рюноскэ Акутагава

Асихарасикоо и Сусэри-химэ неохотно последовали за ним в зал, залитый солнцем.

Сусаноо, недовольный и раздосадованный, сел, скрестив ноги, посреди зала и распустил волосы. Цветом они напоминали сухой камыш и были длинные, словно река.

– Вши у меня непростые.

Не обратив внимания на эти слова, Асихарасикоо принялся расчёсывать седые волосы Сусаноо, намереваясь давить насекомых, но тут увидел, что у корней волос копошатся огромные ядовитые сколопендры.

10

Асихарасикоо растерялся. Тогда стоявшая рядом Сусэри-химэ незаметно подсунула ему пригоршню красной глины и плодов дерева муку. Асихарасикоо стал разгрызать плоды, смешивая их во рту с глиной и выплёвывая на пол, словно убитых сколопендр.

Тем временем Сусаноо, измученный бессонницей, незаметно задремал.

Ему снилось, что он, изгнанный из страны Такамагахара, поднимается в гору по крутой тропе, в кровь сбивая ноги о камни. Папоротник между скалами, крики воронов, холодное, стального цвета небо – всё вокруг было мрачным.

– Чем я провинился? Я сильнее их. Разве преступно быть сильнее? Это они виноваты, завистливые подлецы, недостойные зваться мужчинами.

Так возмущённый Сусаноо продолжает свой путь. И вот на дороге, на большой скале, похожей на черепаший панцирь, стоит зеркало в белой оправе с шестью колокольчиками. Он подходит и заглядывает в зеркало. Оттуда смотрит на него молодое лицо. Однако это лицо не его, а Асихарасикоо, которого он столько раз пытался убить…

Сусаноо очнулся. Дворец был залит ярким утренним солнцем, а Асихарасикоо и Сусэри-химэ нигде не было. Вскоре он увидел, что его волосы, разделённые на три пряди, привязаны к потолочным балкам.

– Шельмец!

Сусаноо сразу всё понял, издал воинственный крик и что есть силы тряхнул головой. Под крышей дворца раздался грохот, словно от землетрясения: это треснули балки, к которым были привязаны волосы. Но Сусаноо и глазом не моргнул. Протянув правую руку, он взял свой тяжёлый небесный лук для охоты на оленей. Протянув левую, взял колчан с небесными стрелами. Потом напряг ноги, со вздохом поднялся и, волоча за собой обрушенные балки, с гордо поднятой головой вышел из дворца.

Деревья муку вокруг дворца гудели от его шагов. Белки падали с ветвей на землю. Ураганом пронёсся Сусаноо сквозь рощу.

Она кончалась обрывом, под которым расстилалось море. Выйдя на край, Сусаноо приложил ладонь к глазам и огляделся. За высокими волнами даже солнца почти не было видно, а среди волн, удаляясь от берега, плыла знакомая лодка.

Сусаноо вглядывался в даль. Лодка с маленьким, сплетённым из тростника парусом, словно поддразнивая его, легко скользила по волнам. Он отчётливо видел, что на корме стоит Асихарасикоо, а на носу – Сусэри-химэ.

Сусаноо решительно вложил небесную стрелу в небесный лук, натянул тетиву и нацелился на лодку, однако стрела словно приросла к тетиве. Глаза Сусаноо осветились чем-то вроде улыбки. Улыбки?.. И в то же время в них стояли слёзы. Пожав плечами, он отбросил лук и громко расхохотался.

– Я вас благословляю! – С высокой скалы Сусаноо помахал им рукой. – Будьте сильнее меня! Будьте умнее меня! Будьте… – Сусаноо на мгновение запнулся, а потом продолжил низким, мощным голосом: – Будьте счастливее меня!

Его слова ветром разнеслись над морем. В этот момент Сусаноо был исполнен большего величия и достоинства, более походил на бога, чем тогда, когда воевал с Охирумэмути, когда изгнанником покидал страну Такамагахара и когда одолел змея из Коси.

Кончина праведника

(Список картин)

Ребёнок. Смотрите, сюда идёт чудной монах! Смотрите, смотрите!

Уличная торговка суси. И впрямь чудной! Бьёт неистово в гонг да ещё что-то вопит…

Старик, торговец хворостом. Я на ухо туговат, не слышу, чего ему надо. Скажи, что он кричит-то?

Жестянщик. Он кричит: «О, будда Амида, отзовись! О, будда Амида, отзовись!»

Старик. Вот оно что… Стало быть, сумасшедший.

Жестянщик. Похоже на то.

Торговка овощами. Ах нет, он блаженный. Попрошу благословения на всякий случай.

Торговка суси. А лицо-то какое противное! Разве похож он на праведника?

Торговка овощами. Нельзя так говорить! А если кара небесная постигнет?

Ребёнок. Ля-ля-ля, дурачок! Ля-ля-ля, дурачок!

Монах-вельможа. О, будда Амида, отзовись! Отзовись!

Собака. Гав!.. Гав-гав!..

Дама-паломница. Гляди, какой забавный монах!

Её спутница. Эти блаженные, едва завидят женщину, тут же пристанут с какой-нибудь непристойностью. Свернём-ка скорее в сторону, пока он не подошёл.

Литейщик. Да это же никак вельможа из Тадо!..

Странствующий торговец ртутью. Не знаю, он это или нет, но когда тот вельможа внезапно оставил службу и семью, в Тадо был большой переполох.

Молодой самурай. Это точно тот вельможа из Тадо. Наверное, семья тяжело перенесла его уход.

Странствующий торговец ртутью. Слыхал я, что супруга и дети его только и делают, что слёзы о нём проливают…

Литейщик. Что ни говори, а в наше время вступить на путь Будды, покинув ради этого жену с детьми, более чем похвально!

Торговка сушёной рыбой. Что же тут похвального? А жене с детьми что делать? Хоть и не женщина разлучила, а сам Будда, всё одно зло берет!

Молодой самурай. Пожалуй, и в твоих словах есть резон! (Хохочет.)

Собака. Гав-гав!.. Гав-гав!..

Монах-вельможа. Отзовись, будда Амида!.. Отзовись! Отзовись!..

Самурай-всадник. Эй, коня моего напугал!.. Стой, стой!..

Слуга, несущий за ним поклажу. На блаженного ни у кого рука не поднимется…

Старая монахиня. Всем известно, что этот монах был злодеем и хуже того – убийцей… Стало быть, благодать Божья снизошла на него, коли он свернул с дурного пути.

Молодая монахиня. Да, жуткий был человек… И на охоте не щадил никакой твари, и не раз стрелял в простолюдинов и нищих…

Нищий с сандалиями, надетыми на руки. Значит, вовремя мы встретились. Иначе ходить бы мне со стрелой в брюхе.

Торговец каштанами. И зачем такому человеку монашество?

Старая монахиня. Да, чудеса… Видимо, на то воля Будды.

Торговец маслом. Как по мне, так это тэнгу в него вселился или другая нечисть.

Торговец орехами. Нет, не тэнгу, а лисица-кицунэ.

Торговец маслом. Так ведь тэнгу умеет Буддой прикинуться…

Торговец орехами. Не только тэнгу – лисам тоже такое под силу.

Нищий. Улучу минутку и стяну немного каштанов да суну в мешок для подаяний…

Молодая монахиня. Ох, смотрите, куры на крышу забрались – гонга, видимо, испугались…

Монах-вельможа. О, будда Амида, отзовись! Отзовись!

Рыбак. Принесла же тебя нелёгкая! Один шум от тебя!

Его товарищ. А что это там? Гляди-ка, хромой нищий побежал.

Дама-путешественница под длинной вуалью. Ах, до чего же я утомилась! Даже нищему завидую!

Её слуга, несущий багаж. Вот перейдём мостик, а