Сочувствую, что вы так чувствуете - Ребекка Уэйт

Мать смотрит на нее:

– Где она?

– Пошла поговорить с миссис Лэнгфорд, соседкой.

О том, что ты коммунистка, – об этом Элис умалчивает.

– У нее нож?

– Был, но она его в столовой оставила, и к тому же она только обивку на стульях порезала.

Когда мать вызывает полицию, Элис приходит в ужас.

– Но она же не опасная, – возражает Элис, – она просто боится.

– Ты ничего не понимаешь.

– Мама, пожалуйста. Она как полицию увидит, совсем перепугается. Давай мы просто домой ее отвезем?

– Повезешь ее в Питерборо? – сердится мать. – Два часа в машине вместе с ней, а она будет нести всякий бред, браниться и пытаться дверь открыть? А то руль вывернет и убьет вас обеих. Не говори глупостей, Элис. Я это всю жизнь вижу. А ты только пять минут.

Но Элис оказывается права – увидев полицейских, тетя Кэти до смерти пугается. Элис наблюдает, как ее почти волоком оттаскивают от дома миссис Лэнгфорд и заталкивают в полицейскую машину. Мать Элис просят прийти в полицию и написать заявление, поэтому Элис снова остается в одиночестве.

Когда возвращается Ханна, Элис рассказывает ей о случившемся, и в кои-то веки Ханна по-настоящему слушает. После она с сожалением заявляет, что пропустила все веселье.

– Никакое это не веселье, – Элис впервые глядит на сестру с отвращением, – это ужасно было.

Ханна прищуривается.

– Да тебе любое веселье не по душе.

По возвращении домой мать отказывается рассказывать, что было дальше, и сообщает лишь, что тетю Кэти увезли в больницу. Узнав, что не в тюрьму, Элис с облегчением выдыхает.

Позже тем же вечером она слышит, как мать в прихожей говорит по телефону со своими родителями. Элис сидит на лестнице, а Ханна – рядом с ней.

– Подслушивать нехорошо, – шепчет Элис.

– Ты вечно это говоришь, – отвечает Ханна, – заткнись, а то не слышно.

– У меня не было выбора, – говорит мать. – Боже мой, а как мне, по-вашему, следовало поступить? Вас дожидаться? У нее шизофрения, ее невозможно «урезонить». Она разнесла мой дом и угрожала ножом моей дочери! Я предупреждала, что она опасна. Зря вы не послушали. – Дальше следует долгое молчание, после чего мать бросает: – Кстати, откуда у нее мой адрес?

Их поездки в Питерборо на несколько лет прекращаются.

После экзаменов Элис с Ханной переходят из частной школы в предуниверситетский колледж – плата за школу стала для родителей непосильной. («Конечно, непосильной, если у тебя любовница в бриллиантах щеголяет», – говорит мать, хотя на самом деле Элис ни разу не видела на Сьюзен ни бриллиантов, ни других украшений.) Дружба Элис с Холли и Марго обрывается.

Колледж большой и непонятный – сеть длинных коридоров и современных классов в серых тонах. Здесь есть просторные открытые компьютерные залы, которые называются «модули», кафе и большая столовая. Студентов много, они повсюду, и все они, судя по виду, старше Элис. Именно таким (пугающим) она и представляла себе университет.

На ознакомительное занятие они с Ханной приезжают вместе, но у ворот Ханна останавливается и говорит:

– Значит, так. Если кто-то тебя достанет, скажи. А в остальное время со мной не разговаривай.

– Ладно. – Элис становится до тошноты не по себе.

– И ни за что никому не говори, что мы двойняшки.

– Мне что, делать вид, что мы вообще не сестры? – спрашивает Элис.

– Да.

– Можно хотя бы сказать, что двоюродные сестры?

– Нет! – отвечает Ханна.

Они входят в ворота. Вскинув рюкзак повыше на плечо, Ханна на прощанье говорит:

– Знаешь, для тебя это шанс переродиться.

– Спасибо, – мямлит Элис в спину удаляющейся сестре.

Переродиться оказывается сложнее, чем на первый взгляд. Она прожила всего шестнадцать с половиной лет, и тем не менее за это время ее личность успела устаканиться. Элис пытается притворяться уверенной в себе пофигисткой, но без особого успеха. Однако в колледже все едва друг друга знают, и на протяжении года в этом отношении мало что меняется, поэтому здесь Элис избавляется от привычных тягот частной школы. Здесь никому невдомек, что когда-то ее звали Плаксой Миртл, да и Милли Стивенсон навсегда осталась в прошлом. Никто не смотрит в ее сторону и не отпускает по ее поводу комментариев. В колледже ее мучительная застенчивость немного развеивается.

Она наконец подружилась с двумя девочками, Сельмой и Тахирой, с которыми ходит на занятия по истории. Девочки дружелюбные и милые, особенно Тахира, – у нее глубокий грудной смех, и Сельма, когда его слышит, всегда вздрагивает. Сельма с Тахирой дружат с первого дня в колледже, однако они охотно принимают и Элис. Их троица вместе обедает, хотя за стенами колледжа Элис с подругами не встречается. Она внезапно осознает, что уже не в первый раз становится в компании друзей третьей. Хорошо бы, думает Элис, на личную жизнь это правило не распространилось. Когда эта самая жизнь наконец появится.

По выходным, когда Ханны нет дома, Элис старается чем-нибудь занять себя. Она ответственно готовится к экзаменам на аттестат о среднем образовании, и порой такая ответственность лишь мешает: в своем стремлении к совершенству Элис все сильнее переживает, ее тянет все выбросить и начать заново. Обычно в этот момент мать вмешивается и уводит Элис погулять или посмотреть телевизор. Не обращая внимания на ехидные высказывания Ханны, Элис подыскивает себе новое рукоделие, такое, чтобы полностью погрузиться в него, как в свое время – в коробочные домики. Полноценную замену она так и не находит, хотя учится вязать по книге, которую взяла в библиотеке, и преподносит матери и Ханне по кривоватому шарфу (она пока освоила лишь платочную вязку). Вдобавок Элис занимается оригами и квиллингом – для этого мать купила ей специальный набор – и плетет украшения из бусин и проволоки или тонкой резинки. Сельме и Тахире она дарит по браслету, Тахире – из темно-синих и сиреневых бусин, а Сельме – из ярко-оранжевых, красных и желтых. Подружки приходят в настоящий восторг и носят браслеты не снимая.

– Себе тоже сделай, – просит Сельма, – и будут у нас браслеты дружбы.

Элис делает браслет и для себя – в холодных бирюзовых и зеленых тонах.

Несмотря ни на что, Элис никак не удается избавиться от одиночества. Ее не покидает ощущение, будто жизнь идет не так, но что именно не так, она не знает. Иногда она боится, что ей суждено повторить судьбу тети Кэти, что теткина болезнь дремлет и в ней. Ведь такие вещи наследуются, верно? И Элис всегда была странноватой, ведь лучшая подруга у нее – ее же мать.

Она гонит от себя