Откроется не каждому - Константин Викторович Харский

Мужчина быстрым шагом стал удаляться. Клара посмотрела на часы в телефоне: половина девятого. Желание тренироваться пропало. Надо возвращаться домой. «После девяти наверняка позвонит папа и скажет, что я должна ночевать у Резниковых под их присмотром, – со смесью тоски и раздражения подумала Клара. – Скажет, что юмор Резниковых не так уж плох, что они меня любят и беспокоятся за меня, что мне рано ещё оставаться одной в доме… А если пожаловалась эта тётка, то папа позвонит даже раньше. Наверное, не пожаловалась, иначе он бы уже позвонил». Клара встала, собрала вещи, убрала рапиру в чехол и пошла к дому.

Этот мужик совершенно не ожидал вопроса «Страшно ли быть взрослым?»; более того, по нему было видно, что боится он многого. «Неужели правда так страшно жить? – продолжала размышлять Клара. – Почему так страшно жить? Взрослым- то – живи себе и делай что хочешь. Никакой школы, никакой обязаловки. Свобода! Решил работать на телевидении – иди работай. Деньги ни у кого просить не надо: получил зарплату – и трать сколько влезет.

Вот у подростка жизнь – настоящий ад. Не дай бог вдруг оденешься так, что у друзей появится повод для насмешек. Никто не упустит шанса посмеяться над тобой и за счёт этого возвыситься. Нужно всё время быть начеку. Побеждает тот, кто первым нашёл изъян в другом и успел смешно пошутить по этому поводу. И это мы ещё до школы не дошли. Уроки – дурацкие. А потом ещё родители с их постоянными ограничениями и претензиями. Сначала рожают, потом жить не дают. Да хоть бы кто и объяснил вообще – что такое жить? Могли бы предмет такой в школе сделать – «Нормальная жизнь». Вот это было бы полезно. Хотя где взять учителей, чтобы преподавать этот предмет? Ведь для этого, наверное, нужны счастливые люди и счастливые учителя?..»

Погружённая в эти мысли Клара уже дошла до выхода из парка, когда обратила внимание на быстро приближающуюся фигуру какого-то человека. Сначала ей показалось, что это – Славик, и Клара успела подумать, что, наверное, эта деревенщина и грубиян решил извиниться за своё хамское поведение, за Жорку, за собаку и предложить дружить дальше. Но нет, это был не Славик. Когда человек вошёл в свет фонаря, Клара поняла, что это её новый знакомый-«собачник», смутившийся от вопроса. Мужчина подошёл ближе на дистанцию, с которой уже можно было разговаривать. Клара отметила: сделай он ещё шаг, и ей пришлось бы отступить.

– Я был не прав, что так ушёл. Я дошёл до дома и вдруг понял, что всегда так поступаю – ухожу от проблемы. Получается, ты мне сегодня помогла понять, что именно со мной не так. И вот, я даже решил вернуться, чтобы ответить на твой вопрос, – начал мужчина.

Клара не знала, как реагировать, и просто ждала.

– Боятся только те взрослые, которые не знают, как жить, не научились этому, не нашли своих, не нашли своего места, и те, кто привык бояться будущего, – сказал мужчина.

– Я привыкла бояться будущего, – промолвила Клара, просто констатируя факт о себе и нисколько не желая смутить собеседника, но он смутился.

– Попробуй перестать, – только и нашёл, что сказать, мужчина.

– Клёво. Чек, – согласилась Клара. Увидела, что мужчина её не понял, и перевела: – Я так и сделаю.

Мужчина облегчённо выдохнул, и Клара подумала: видимо, взрослые устроены так, что верят только тому, во что им удобно или выгодно верить. Мужчина продолжал неуклюже топтаться на месте.

– Мне туда, – Клара рукой показала направление перед собой, намекая на то, что мужчина стоит у неё на пути и надо бы ему подвинуться для того, чтобы дистанция между ними оставалась комфортной.

– Проводить? – спросил мужчина.

– Не надо, – ответила Клара.

– Хорошо. У нас тут спокойно, – зачем-то добавил мужчина. Ну и правильно: он же не знал, что прямо сейчас два вора – один толстый, другой кудрявый – совершают вторую попытку открыть замок входной двери заколдованного дома деда.

Клара пошла в сторону дома, и мужчина сделал шаг в сторону, чтобы пропустить её. Пройдя два шага, Клара внезапно остановилась.

– Можно я вас попрошу кое о чём?

– Конечно, – отозвался мужчина.

– Когда придёте сейчас домой, обнимите дочь и скажите, что любите её. Просто любите. Не потому, что она умница или красавица. Просто потому, что она у вас есть, и это делает вас счастливым. Придите и скажите.

– Она знает, что я её люблю как родную, – сказал мужчина, будто оправдываясь.

– И не потому, что она вам как родная, – Клара слегка улыбнулась. – Просто любите, и всё. Не надо гадать, знает она или не знает. Просто подойдите и скажите словами.

– Хорошо, – принял совет мужчина.

– Не ждите ничего взамен, – продолжила Клара.

– Почему? – тихо спросил мужчина.

– Взрослые не замечают, что атакуют своих детей, и нам, чтобы выжить, приходится строить крепостные стены. Вроде той, что называется Великой Китайской стеной. Слышали о такой?

– Конечно слышал.

– Вот. Такую же, только больше, выше, крепче – и в своей голове. Когда вы скажете своей дочери, что любите её, она сначала не поверит. Подумает, что вы просто сменили тактику и таким образом хотите добиться от неё хороших оценок. Её первым желанием после этого будет укрепить стену. Но если вы выдержите испытание, то обязательно узнаете об этом.

– Как? – не понял мужчина.

– Она скажет, что любит вас.

2.5.

Клара быстрым шагом отдалилась от мужчины и потом почти бегом направилась к дому. Поздний вечер уже вот-вот собирался уступить место ночи, и ей хотелось поскорее оказаться дома. Клара не была уверена, что там страх отступит, но надеялась, что там он будет домашним и немного более привычным.

Вообще ей казалось, что так много и так напряжённо она не думала раньше никогда. Всё требовало её решений и участия, и, оказывается, это изматывает не меньше, чем тренировки. «Бедные взрослые, – подумала вдруг Клара, – неужели им приходится думать каждый день, неужели за них никто и ничего не решает… Хотя на работе, как рассказывала мама, всё решает начальник; получается, мама думает меньше папы: ведь он на работе сам себе начальник. Но, с другой стороны, мама всё время советует папе, что он должен сделать в своём бизнесе и со своими сотрудниками. Тогда получается, что мама думает за папу и легче всего папе: ему не надо много думать, а мне и