Сказка, рассказанная лгуньей - Ана Жен

Простите, в XXI веке такое уже не продать… Хотя, может быть, история маленькой Анечки порадует какую-нибудь русскую девочку, мечтающую вырваться из серой будничности Магнитогорска?

Тем временем Range Rover мягко остановился у Королевского театра Ковент-Гарден. В глянцевых дверцах автомобиля отражались яркие огни прожекторов. Красная ковровая дорожка Ане казалась языком жуткого демона: ступишь на неё – и монстр тут же заглотит тебя с потрохами и дизайнерскими туфельками.

Эван расслабленно опирался локтем на дверь. Он ведь никогда не рассказывал Ане о том, как устает во время работы над своими проектами. Он и о проектах особенно не рассказывал. Для разговоров о работе всегда была Фиона. А между тем, в тусклом свете Эван казался страшно уставшим. Что, если это Аня столь сильно его утомляет? У неё вечно что-то случается, и ей эгоистично кажется, будто у неё одной есть жизнь!

– Помни, мы просто идём в театр. Не больше.

Аня вздрогнула. Она уже начала захлёбываться в самоедстве и панике. Собравшись, как собиралась перед защитой всех своих трёх ВКР, Аня кивнула. Нет, больше Аня не будет ныть! Сегодня не её день. Сегодня день Эвана. Она здесь, чтобы поддержать своего мужчину, чтобы разделить с ним триумф. Вопреки всем самовнушениям, голова предательски закружилась.

В последней попытке взять себя в руки она провела пальцами по лёгкой ткани, пытаясь разгладить незримые складочки. А может быть, стоило надеть дизайнерское платье? Нет. Не стоило. На ней и без того слишком дорогие аксессуары, а этим платьем она помогает хорошим людям… Ведь так?

Алессия в очередной раз раздобыла платье у Лейлы Ал-Хади, дизайнера с четвёртого курса. У неё был свой скромный бренд Layali, что переводилось, если Аня ничего не напутала, как «ночи». К тому же, название было очень созвучно с именем дизайнерки.

И вот Джейми поспешил распахнуть перед Эваном и Аней дверь. Между прочим, Джейми в свете софитов чувствовал себя максимально комфортно. Будто бы не водителем был, а самой настоящей звездой. Вообще, была в нём некая киношная харизма.

Красная дорожка встрепенулась, толпа поклонников и фотографов зашумела, выкрикивая имя Эвана. Божечки! Сколько же у Эвана фанатов и фанаток! Особенно страшно из-за фанаток… Что, если они захотят избавиться от конкурентки? Бедная, бедная Анечка! Она зажмурилась, а Эван в последний раз обернулся к ней:

– Ты со мной – и больше ничего не имеет значения.

Ане показалось, что под прицелом камер он и сам начал говорить с пафосом, присущим его драматичным героям. Ужасно! Она хотела поделиться этой невероятной мыслью, но не успела: дверь распахнулась, и Эван вышел из машины.

Как же он хорош… Аня немного задержалась в тени автомобильного салона, наблюдая за высоким и статным Эваном Стоунхартом. Она ощутила себя маленькой устрицей, боящейся высунуться из раковины. Но Аня умела контролировать эмоции – потому расправила плечи. Она не трусиха! Она кандидат наук, преподаватель и просто сильная девушка. Для этого ведь она и уехала в Лондон – сбежать из оков постоянного страха сделать что-нибудь не так. Она человек, она живая, она имеет право ошибаться. Она имеет право жить!

Аня глубоко вдохнула, ухватилась за руку Эвана, позволяя вытянуть себя из мрака, в который долгие годы она сама же себя и загоняла.

Толпа мгновенно переключилась на Аню. Не мудрено. С того самого дня, как всплыли фотографии Эвана из парка Гарри Поттера, газетчики осаждали несчастную Фиону вопросами о том, кто же сумел утешить мистера Стоунхарта после развода. А развод был громкий. Скандальный. Именно такой, какой нравится прессе.

Шквал однотипных вопросов:

– Кто ваша спутница?

– Это ваш первый официальный выход. Почему теперь?

– Новая девушка Стоунхарта?

Эван, как всегда, сохранял невозмутимость.

С детства Аню учили не высовываться. Достигать всего – но тихо. Потому что так никто не заметит, когда она облажается. А не облажаться Аня не могла – она же такая неудалая… И Аня не высовывалась. Не рисковала, шла по безопасной дороге. Но… Сейчас, в отблесках вспышек, Аня не чувствовала страха. Волнение – несомненно, но не первородный ужас, парализующий каждую мышцу. Она приподняла голову на Эвана – и улыбнулась. Он старался выглядеть невозмутимым, но на деле радовался тому, что Аня рядом.

Сколько же таких дорожек прошли они с Джекки… Но Джекки всегда считала себя главной знаменитостью. Эван не возражал против внимания к своей спутнице, но ему был нужен равный партнёр. И вот Аня подняла на него свои чистые глаза – и счастливо улыбнулась. Она разделяла этот момент с ним. Она хотела быть с ним, а не с камерами. Эван крепче сжал её руку.

И всё же Аня не знала, что именно отвечать. А когда у неё не было умной мысли – и уверенности в том, что она может что-то рассказывать – она улыбалась. Благо, улыбка у неё была очаровательной. Пусть Эван решает вопросики, даёт интервью, а Аня будет просто красивой. И ей внезапно так легко стало от осознания того, что кто-то берёт на себя её ответственность, что потом ей не будет выставлен счёт за поддержку. Она совершенно расслабилась и, не удержавшись, ответила на единственный вопрос:

– Скажите, каково это – быть рядом с такой знаменитостью, как Эван Стоунхарт?

– Полагаю, так же, как стоять под этими софитами: жарковато, но оно того стоит, – подмигнула она журналистке.

Эван умилённо покачал головой и продолжил:

– Право, господа, Исла будет в гневе. Вам ли не знать, как сильно ей не нравятся пустые разговоры о дамах – пусть даже самых красивых.

Репортёры рассмеялись.

– Я с радостью отвечу на ваши вопросы о нашей невероятной постановке новой пьесы Ислы МакКиннон. Знаю, судить о подобном следует зрителям, но я всё же убеждён, что «Эхо вечности» не оставит вас равнодушными.

Наконец-то они дошли до брендированной стены. Короткая фотосессия – и самое сложное уже позади. Аня прижалась к Эвану и ласково улыбнулась. Этот миг действительно хотелось сохранить в сердце навсегда.

– Ох, милая Анна! – будто змея перед ними возникла драматичная Исла.

– Рада вас видеть! – восторженно откликнулась Аня, не боясь казаться простушкой.

– Буду держаться тебя. По ощущениям, звезда вечера – ты! Вечно этим репортёрам нет никакого дела до простых сценаристов, – она театрально изобразила глубокое страдание.

– Исла, где Джулиан? – уточнил Эван.

– Разумеется, у рояля, Эви, – отмахнулась женщина. – Иди в свою мужскую компанию, а у нас – женские разговоры.

– Осторожнее, тебя за такие гендерные прилагательные ещё и отменить могут, – рассмеялся Эван.

– Эви, мы же с тобой родились ещё не в это безумное время, когда