Плач умирающих звёзд - Стейс Крамер

– Савьер, а ведь ты не ошибся, Диана действительно очень похожа на Скарлетт. Та была до беспамятства влюблена в Эшли, и Диана тоже. Она ради своего «Эшли» готова горы свернуть! Ха, со стороны это так смешно выглядит. Вот оно, проклятье всех «озорных красоток»! – беспардонно, с желчью выговорила Калли.

– Калли, завязывала бы ты пить, – угрожающим тоном сказала Диана, заметив, что подруга с горя допила свой коктейль. Жижа, видимо, была убойная, раз Калли так быстро развезло.

– Ну что мне теперь, и пошутить нельзя?!

– Ты сначала научись это делать, – пристыдил ее Савьер.

Реакция Савьера стала крепкой оплеухой для Калли, что вмиг присмирела, а для Дианы – еще одним поводом, чтобы необратимо влюбиться в него.

Меж тем приплясывающая толпа оживших мертвецов, неприкаянных душ, чертей, ведьм и прочих потусторонних сущностей густо текла мимо Дианы, Калли и Савьера, распространяя на них свое шальное веселье. Ребята уже были готовы ворваться в это завихрение сверхъестественного пиршества и стать частью добровольного сумасшествия.

Вдруг из месива ряженых донесся чей-то сиплый голос:

– И вы здесь!

Савьер и Калли обратились в соляные столпы. Это был Геза, возле него терлись подданные Тумана. Они выбивались из общей массы заурядной потрепанной одежкой, излишней развязностью; что-то стадное, отталкивающе-ярое исходило от них.

– Кто эти люди? – со смесью страха и пренебрежения спросила Диана.

– Друзья наши, – ответил Савьер. Голос его прозвучал отчего-то виновато. – Я отойду ненадолго.

Савьер присоединился к «друзьям» и вскоре скрылся с ними за поворотом улицы.

– Не пугайся так, – сказала Калли, заметив, в каком потрясении пребывает Диана. – Это просто… голхэмские ребята.

– И что тебя связывает с этими ребятами?

– Савьер с ними общается, и мне приходится.

– Господи, Калли, во что ты превратила себя?! – не вытерпела Диана. – Как ты можешь допустить до себя это отребье?

Разбуженная обидой ярость Калли не заставила себя долго ждать:

– Ну знаешь, не все рождаются с серебряной ложкой во рту, как ты! Это «отребье» – обычные люди! Они трудятся с самого детства, выживают! Никто не имеет права осуждать их, особенно ты!

– О как… – смешалась Диана. – Знаешь, что я вспомнила? Ты ведь сызмальства любила пропадать в Голхэме с местной босотой. Ни я, ни Джел с Никки никак не могли понять: откуда у тебя такая тяга? Душа болит, когда видишь, как меняется к худшему хороший человек, как он теряет себя… Впрочем, это твоя жизнь и твой выбор. – Диана неодобрительно ухмыльнулась. – Какое счастье, что я бесконечно далека от мира, к которому ты принадлежишь, Калли.

После всего сказанного Диана незамедлительно ушла.

* * *

«Молодец! Красноречиво втоптала подругу в грязь. Гордись этим!» – мысленно порицала себя Брандт.

– Диана! – позвал ее знакомый голос.

Она остановилась в растерянности. К ней подошел рыжеволосый «Дракула», хищно поблескивая бутафорскими клычками в широкой улыбке.

– Руди? Тебя совсем не узнать! – дружелюбно улыбнулась Диана. – Ты один?

– Да. Планировал пойти с Калли, но она заболела. Я вот купил ей яблочки ее любимые. Хочу при всем параде навестить ее, праздник хоть какой-то создать.

Сколько любви было в его глазах! Он любил Калли безгрешно, с почитанием. А она отвечала ему сознательным предательством! Разве можно тут смолчать? Можно ли стать сторонником бесчестности и развращенности?

Жестокая правда легко слетела с языка Дианы:

– Она здесь.

Руди выглядел так, словно его вдруг обдали целым ушатом ледяной воды.

– Как такое может быть? Калли сказала, что валяется дома с температурой. Все серьезно, зараза добралась до легких…

Диана впилась в него твердым, неуклонным взглядом, Руди со слепой доверчивостью глядел в ответ. «Ты же понимаешь, что я хочу этим сказать?», «Понимаю, но принять не могу…»

– Руди, я отношусь к тебе с большой симпатией и очень рассчитываю на твою преданность. Пожалуйста, не говори Калли, что ты узнал обо всем от меня.

* * *

Савьер возвратился к Калли.

– Где Диана?

– Домой пошла. Сказала, что вся эта вакханалия нагоняет на нее ужасающую скуку.

– Это к лучшему… – несколько разочарованно сказал Савьер. – Нам тоже нужно идти.

– Куда? – Лицо Калли тотчас оживилось радостью.

Но Савьер не позволил ее радости долго существовать:

– Туман опять хочет поиграть на бильярде.

– …Ты же сказал, что он все забыл?

– Ну, видимо, не все. Твоя игра так сильно впечатлила его, что он теперь не может обойтись без тебя. А чего ты поникла-то? Ты же этого и добивалась!

– В самом деле, чего это я? Раз он зовет – я пойду, сыграю. Не вижу повода отказать себе в этом! – как-то чересчур импульсивно стала хорохориться Калли. – Вот если бы Диана была на моем месте, то она тут же стушевалась бы, побрезговала. Хорошо, что я – не она!

– Да… Ты – не она, – сказал Савьер, сглотнув комок горечи.

Ни Калли, ни Савьер не заметили, что за ними вот уже несколько минут пристально наблюдают. Руди пришел по наводке Дианы и лично во всем убедился. Вообще он возымел подозрение в неверности Калли давно: она все реже виделась с ним, все чаще игнорировала его звонки и сообщения. Резкая черта установилась в их отношениях, стоило только Калли познакомиться с Савьером Бейтсем. Она стала скрытной, холодной. Чужой. Зло способно быстро переманить к себе легковерную душу.

Калли, наконец, увидела его.

– Руди?.. – Сердце ее ухнуло вниз.

– Та-ак, ясно, – бездушно высказался Савьер, точно к нему вся эта ситуация не имела никакого отношения. – На всё про всё тебе пять минут. Туман ждать не любит.

Руди и Калли остались одни.

– Быстро же ты выздоровела, – начал Фокс. Так странно: он чувствовал себя при ней неловко, как будто стыдно ему было за то, что поставил ее в такое положение; в Калли же поднялось какое-то дикое, необъяснимое озлобление к нему. Разве должно быть не наоборот?

– Умоляю, давай без сцен, – с прохладцей отозвалась она. – Давно мне надо было отвести душу. Руди… ты очень хороший, ты столько всего для меня сделал! Но я не могу быть пригвождена к тебе вечно, ты же понимаешь? Я… я ведь всегда говорила, что не заслуживаю тебя. Это так и есть! Я – дрянь! Как ты мог полюбить меня такую?! Я знаю, что поступаю неправильно. Этот путь обманный, погибельный, но я хочу пройти его весь.

Эту речь Калли давным-давно приготовила, прогоняла ее перед сном. Потому она и воспроизвела ее заученно, без чувств и слезинки, в манере самой бездарной актрисы. Калли уверила себя в том, что стоит ей только порвать с Руди, то ее связь с Савьером тут же упрочится, именно с этого момента они будут неделимы.