Долгая дорога до Грейсленда - Кристен Мей Чейз

А когда ты уехала, я решила, что тебе так будет лучше – без меня. – Начав говорить, мама уже не могла остановиться. Но слушать ее было больно – от того, насколько она заблуждалась и как сильно мучилась от всех этих мыслей.

– Мама, если бы ты знала, как все было на самом деле! – Мама протянула мне свой мокрый платок, но у меня хватило благоразумия воспользоваться собственным рукавом. – Мне никогда не было хорошо без тебя. А еще я хотела, чтобы ты знала, что тебя любят и без всего этого. – И я указала рукой на парик и одежду. А затем сделала глубокий вдох, проглотила в горле спазм и продолжила: – Я люблю тебя, во что бы ты ни была одета. Даже в эти наряды. – Неужели я смогла это высказать?!

– Сейчас трудно что-то менять. После стольких лет. Я такая, какая есть. – Мама пожала плечами и вытерла глаза.

– А я и не могу тебя другой представить. – И это была чистая правда. При мысли о маме, одетой в обычный кардиган и строгие брюки, я улыбнулась. На ней бы они смотрелись как элементы карнавального костюма «Мама из пригорода» на Хэллоуин.

Мама встала и огляделась вокруг.

– Ну, теперь ты знаешь, с чего все началось. – С этими словами она послала воздушный поцелуй в сторону микрофона, и мы направились к выходу из зала. – Давай выметаться отсюда, пока нас не вышвырнули.

– Подожди, мам. Надо сфотографироваться.

– После всех этих слез мы обе похожи на водяных сусликов, – запротестовала она, но повернулась и пошла обратно. Ну а мне было наплевать на то, как мы выглядим.

– Водяных сусликов в природе не существует. А теперь иди сюда – сделаем селфи.

– Дай мне хотя бы губы накрасить! – Мама порылась в сумке, с победным видом достала помаду и принялась краситься, глядя в зеркало. Женщина – до кончиков ногтей!

– Какого черта вы здесь делаете? – крикнул нам из боковой двери мужчина в униформе. Он появился и исчез настолько быстро, что создалось впечатление, что он помчался за подкреплением.

– Уже уходим, сэр! – крикнула я ему вслед. – Мама, быстро. Забудь про помаду. И улыбнись!

Я сделала пару снимков, на которых наши лица выглядели скорее озабоченными, чем счастливыми, а затем схватила маму за руку, и мы помчались к выходу, а затем прямиком к нашей машине. Только усевшись и захлопнув дверцы, мы с облегчением вздохнули и… начали истерически хохотать.

Мама копалась в сумке в поисках очередной бумажной карты, а я стала рассматривать фотографии. На них были запечатлены две женщины – одна постарше, миниатюрная, с гордостью смотрит на другую, помоложе, высокую, – обе с красными опухшими глазами. Мамин парик слегка съехал набок, закрывая часть лба. Мои волосы походили на гнездо какого-то грызуна. В другое время я незамедлительно удалила бы эти фотографии, но сейчас они казались мне невероятно правдивыми и полными жизни.

Грейс: Что ж, привет!

Прежде чем отправить, долго сомневалась, стоит ли ставить восклицательный знак.

Уайатт: Привет.

А вот он, видимо, не очень рад.

Грейс: Ты уж извини за предыдущие сообщения. Как ты, наверное, догадался, я была немного навеселе.

Это еще мягко сказано.

Уайатт: Не стоит извиняться. На самом деле я позавидовал. Столько опечаток и никаких исправлений. Смелое выступление!

Грейс: Какие только чудеса не случаются после нескольких коктейлей из некачественного джина с тоником. Только разгребай потом. Но серьезно…

Уайатт: Не парься. :D

Грейс: Хотелось бы.

Уайатт: Где вы сейчас?

Грейс: Добрались наконец-то до Миссисипи.

Уайатт: Хорошие новости. Вы почти у цели.

Грейс: Буду держать тебя в курсе.

Уайатт: ♥♥♥♥♥

Грейс: Договорились.

Уайатт: (^_-)v

Глава 12

Мои надежды услышать оду в честь великолепного восхода солнца в Миссисипи не оправдались. Мама не очень хорошо себя чувствовала, и сил у нее хватило только на то, чтобы встать с кровати в мотеле и облачиться в наряд, который она приготовила накануне вечером. Я же была полна сил, несмотря на то что всю ночь воевала с ней за право спать в кровати, а не на полу. Наверное, начинаю привыкать к тому, что она лезет в мои дела даже во сне.

Мамина болтовня вошла в привычное русло, как только мы тронулись в путь, и разливалась потоком на протяжении двух часов переезда от мотеля в Джексоне до Тьюпело – в основном это была информация о городе, в котором родился Элвис. Мне стало казаться, что это разговор с самой собой оказывает на маму такое же успокаивающее действие, как антидепрессант.

Тьюпело не относился к числу таких культовых мест, как Грейсленд, но занимал особое место в мамином сердце. Она рассказывала о скромном происхождении Элвиса всем – не важно, слушали ее или нет, – и обычно это заканчивалось тем, что кто-нибудь интересовался, не там ли производят знаменитый «Мед из Тьюпело». Мама театрально вздыхала и отвечала: «Нет, это место, где родился Элвис». Разговор обычно переключался на пчеловодство, и мама покидала компанию, оскорбленная в своих лучших чувствах. В конце концов она решила узнать, что же это за мед такой из Тьюпело, чтобы уметь достойно отбривать нахалов и возвращать разговор в правильное русло – к Элвису. Но, к сожалению, большинство людей интересовалось лишь тем, что мед этот был получен из болотного дерева, в основном растущего в Джорджии и Флориде. Даже я была вынуждена признать, что название города в честь дерева из других штатов – гораздо интереснее, чем происхождение Элвиса. Но об этом я предпочитала помалкивать.

Мы проезжали мимо указателей на Филадельфию, Луисвилл, затем Колумбус, и я начала задаваться вопросом, не были ли люди, присваивающие названия городам в Миссисипи, клептоманами или в состоянии беспробудного пьянства? Неужели недостаточно было местных деревьев и почему нужно было воровать чужие имена? Представляю, как тяжело было местным жителям отвечать на вопрос, откуда они родом! И сколько разочарований это приносило.

– Кажется, мы на месте, – объявила я, подъезжая к небольшому деревянному зданию, больше похожему на флигель. Мама тут же начала хвататься за ручку двери – как всегда не дождавшись, когда машина остановится.

– Похоже на то. Паркуйся, – скомандовала она.

Несмотря на ранний час, машин на стоянке было очень много.

Мама выпрыгнула и зашагала прочь.

Я посмотрела на часы: 9:53. Черт!

– Мама, – крикнула я ей вслед, – еще нет и десяти. Вернись в машину. Ты выглядишь смешно.

– Что ты сказала? Что я выгляжу великолепно?

Ее слова и важный вид заставили меня улыбнуться.

– Мама. Я тебе тысячу раз говорила, что Элвиса там нет. Они перевезли его в Мемфис. Это просто дом.

– Просто дом? – Ее возмущение было таким искренним, как будто я всуе помянула имя Господа в церкви Ассамблеи Бога[39], крохотное здание которой, кстати, тоже находилось неподалеку. Очевидно, именно ее посещал в детстве Элвис. Тут я заметила, что к дому выстроилась солидная очередь, и мне стало стыдно за то, что я высмеяла маму.

– Думаю, сначала нужно купить билеты, – я указала на большое, более современное кирпичное здание и толпу, собравшуюся у входа. Мама радостно сделала несколько танцевальных движений, но потом смущенно засмеялась, заметив, что все повернули головы в ее сторону. Мне пришлось спешно вылезать из машины, чтобы поспеть за ней. Вместо того чтобы встать в очередь за билетами, она побежала к автомобилю, украшенному табличкой: «На такой машине семья Элвиса приехала из Тупело в Мемфис», и стала внимательно его разглядывать. Здесь собралось достаточно много других зевак, причем некоторые из них с ног до головы в одежде с атрибутикой Элвиса: винтажные футболки с Элвисом, бейсболки с пуговицами и пресловутые золотые солнцезащитные очки Короля. Рядом с ними мама казалась скромно одетой! Мама не преминула громко высказать комплименты.

– Давай я сфотографирую тебя. Встань впереди, – предложила я, но мама решила по-другому.

– Попросим кого-нибудь снять нас вдвоем. Иди сюда, Грейс! – Пришлось отдать суперфанатам телефон и встать рядом с мамой. Она обняла меня за талию одной рукой, другой подбоченилась, а на лице ее расцвела самая счастливая улыбка из всех, которые я когда-либо видела. Когда я решила помахать в камеру, мама громко рассмеялась и сделала то же самое.

– Ну вот! Кажется, открываются. – Наш фотограф указал на здание, мимо которого мы