Долгая дорога до Грейсленда - Кристен Мей Чейз

– Извините. Вы не видели женщину? Маленькую такую, в большом парике, – бросилась я с расспросами к билетерше, которая курила неподалеку.

– Да, видела. Она зашла в музей несколько минут назад.

Поблагодарив ее, решила, что лучше посижу на улице и подожду. Скамейка возле входа показалась мне подходящим местом, чтобы спокойно просмотреть сделанные фотографии и выбрать, какие отправить Аше. Мама на всех так старательно улыбалась, что глаз почти не было видно. Да и у меня на всех снимках был такой счастливый вид.

Грейс: Я потеряла маму в Тьюпело, штат Миссисипи.

Аша: Боже мой. Грейс. Подожди – я перейду в свою комнату и перезвоню тебе.

Грейс: ЧЕРТ! Ты неправильно поняла. С ней все в порядке. Я имела в виду, что не могу ее найти, хотя знаю, где она… Боже, что я несу?!

Аша: Я рада, что она жива, потому что я нет. ☠

Грейс: Сочувствую!

Аша: Если со мной что-то случится, прошу тебя, позаботься о моих детях. :D

Грейс: Я буду кормить их сладким и заставлю слушать Элвиса.

Аша: Я никогда не умру.

Грейс: Вот и хорошо!

Аша: Так где вы сейчас?

Грейс: В Тьюпело.

Аша: И как вам «Мед из Тьюпело»?

Грейс: t(=n=)

Аша: Вот что бывает, когда ты ненароком убиваешь кого-то своими эсэмэсками. Все-таки, как дела в Тьюпело?

Грейс: Если не считать того, как долго я дожидаюсь маму на скамейке? Довольно неплохо. Я даже купила фигурку Элвиса.

Аша: Ой, убила. ☠☠

Грейс: Вообще-то… это круто.

Аша: Пока ты не начнешь покупать парики. Мне кажется, что статуэтки – ключик, открывающий дверь в…

Грейс: Никаких париков. Обещаю. ♥Слава богу, вон она. Ладно, следующее сообщение будет из Грейсленда. Ю-ху!

Аша: Ура! Ты как будто марафон пробежала.

Грейс: В каком-то смысле так и есть. И по дороге много всего повидала. Пока!

Если бы заранее знать, что «Джонниз Драйв-Ин» находится в двух шагах, пошли бы туда пешком. Учитывая количество южной кухни, которую мы поглощали в течение последней недели, небольшая физическая нагрузка пошла бы нам обеим на пользу, хотя для мамы это могло стать опасным испытанием – ее туфли больше подходили для подиума, чем для ходьбы. И хотя она справлялась с каблуками лучше, чем многие женщины вдвое моложе, идея оказаться вместе с ней в больнице меня совсем не привлекала, тем более что до Грейсленда было рукой подать.

Мы подъехали к открытию легендарного кафе и оказались первыми в очереди. Какое-то время ушло на изучение меню, сплошь состоящего из жирной, жареной – и такой аппетитной – еды.

– Думаю, в этот раз обойдусь без сыра пименто, – заметила я, но мама была занята поисками столика, за которым обычно сидел Элвис, и на мои слова обратила внимание только девушка-подросток за кассой. – Мам, ты что будешь?

– Все равно, закажи на свое усмотрение, Грейс. Сейчас не время думать о еде.

– Мама, мы в ресторане, и сейчас самое время подумать о еде.

Я посмотрела на девушку, которая терпеливо ожидала нашего заказа.

– Что бы вы посоветовали? – спросила я ее, как если бы мы находились в «Зеленой таверне»[41]. Девушка за стойкой посмотрела на меня так, словно не поняла вопроса.

– Мы славимся своими дафбургерами и барбекю. – И она указала на вывеску у себя над головой с надписью: «Джонниз Барбекю Драйв-Ин».

Я нервно рассмеялась.

– Ладно, тогда мы возьмем и то и другое – дафбургер и барбекю.

– К ним полагаются два овощных гарнира, – заметила девушка и, не моргнув глазом, затараторила: – У нас есть картофельное пюре, макароны с сыром…

«Это тоже овощи?..» – чуть не выпалила я, но вовремя опомнилась.

– Мы будем пюре и… картошку фри? – Я ждала, что она скажет, что они не считаются овощами, и заставит выбрать что-нибудь полезное, но девушка лишь громко повторила наш заказ для кухни и выхватила у меня из рук деньги. Ее удивлению не было предела, когда я опустила несколько долларов в банку для чаевых.

Пока я заказывала нам блюда, которые правильнее было бы назвать «инфарктами», мама устроилась за столиком с табличкой: «Кабинка Элвиса». Стену украшали небольшие полочки, сплошь заставленные соответствующими сувенирами. Мама должна была чувствовать себя как дома.

– Не могу поверить, что его столик никто не занял и мы за ним сидим! – не переставала повторять мама, пока я возилась с салфетками и пакетиками с кетчупом. А сама думала, что не хочу ни кетчуп, ни картошку фри – пусть даже она в Миссисипи считается овощем.

– Все потому, что мы пришли за барбекю в одиннадцать утра.

Мама в это время увлеченно фотографировала табличку и пропустила мое саркастическое замечание мимо ушей.

– Давай, Грейс, сядь рядом, и мы сфоткаемся.

Официантка как раз принесла нам напитки и, к моему удивлению, предложила свою помощь. Судя по всему, ей частенько приходилось фоткать посетителей за этим столиком: она знала, как нам лучше сесть, чтобы получились удачные снимки.

– Наш ресторан – самый старый в Тьюпело. Он был открыт 17 октября 1945 года… – рассказывала девушка. Нащелкав кучу фотографий, она ушла за нашей едой. Похоже, пара лишних баксов в Миссисипи значат много.

Мама нетерпеливо протянула руку к моему телефону.

– Дай посмотреть! – Но я решила не выпускать аппарат из рук. Мама имела привычку нажимать на все кнопки подряд и ненароком стирала важную информацию. Фотографии мало чем отличались друг от друга, но было видно, что маме они нравятся – на лице у нее заиграла довольная улыбка.

Еду принесли почти так же быстро, как и напитки, и не успела я глазом моргнуть, как мама уже вгрызлась в дафбургер. В котлету которого, как я узнала из Википедии, добавляли все, вплоть до картофельных хлопьев и муки. Такой трюк использовали во время войны из-за нехватки мяса.

– Сроду не ела ничего вкуснее, – громко заявила мама, не переставая жевать. – Понимаю, почему Элвис любил это место.

Несколько человек, зашедших перекусить барбекю перед обедом, повернулись, чтобы посмотреть на чудачку, в одиннадцать утра признававшуюся в любви к котлете с наполнителем. Чтобы скрыть смущение, я сползла пониже на своем сиденье и стала судорожно запихивать в рот картошку фри.

– Мама! – прокричала я шепотом. Это умение я приобрела давно, и оно было отшлифовано до совершенства десятками случаев, когда мне приходилось краснеть. Мама, конечно, была права – еда была чертовски вкусной, но зачем заявлять об этом так громогласно?!

– Ты вот это видела? – Я взяла в руки статуэтку, отличающуюся от остальных безделушек, украшавших ресторан. Она представляла собой группу фигур – Элвиса, Присциллу и Лизу Мари – и была раскрашена вручную.

– Милая, у меня есть точно такая же, только там не три Элвиса, а только один.

– Мама… здесь он тоже один… – Я даже опешила.

– Грейс! – вдруг позвала она, схватившись за край стола с такой силой, как будто вцепилась в край скалы. Ее глаза были закрыты, и на секунду мне показалось, что она потеряла сознание. Я вскочила, чтобы подхватить ее. Когда мама открыла глаза, вид у нее был как у оленя, потерявшего ориентацию в свете фар.

– Мама, что случилось? Ты в порядке?

Я обняла ее, и мама постепенно стала расслабляться, но учащенное дыхание никак не приходило в норму. Поэтому я стала шептать ей на ухо какие-то бессмысленные успокаивающие слова.

– Я держу тебя. Держу… – Прижав маму к себе, я пыталась сообразить, что делать дальше. Подбежала официантка с влажными полотенцами, которые я положила маме на лоб. То, что она позволила мне это сделать, не протестуя по поводу макияжа, показало, насколько все серьезно.

– Свет померк в глазах. Просто взял и выключился… – сказала мама слабым голосом, а я вспомнила предупреждения врача о возможных «отключках» и о том, что они могут означать. Видимо, и она про них вспомнила, потому что заплакала.

– Мама, думаю, нам надо к врачу. – Мы ковыляли обратно к машине: я ни на секунду не отпускала ее руку, боясь, что она может упасть.

– Я в полном порядке, на все сто! – И она остановилась посреди парковки.

– Перестань меня обманывать. У тебя рак мозга. И прежде чем мы сядем