Они ненавидят друг друга - Аманда Вуди

благодарностью? Я не хочу испытывать к Дилану никаких положительных чувств.

Особенно мне не хочется прислоняться к нему прямо сейчас.

Но он выглядит таким крепким.

Я кашляю, задыхаясь от рыданий, и прижимаюсь к нему, уткнувшись лицом в его

куртку, чтобы заглушить крик, который я до сих пор держал в ловушке. Его руки

нерешительно обхватывают мою спину, и он прижимает меня к себе. Мой рот

шевелится, но слова бессвязны. Я пытаюсь рассказать ему, что произошло, но

слышу только одно предложение, повторяющееся снова и снова.

«Я скучаю по маме», - плачу я. «Я скучаю по маме...»

«Шшш.» Голос Дилана проникает в меня мягкими вибрациями. «Просто дыши...

шшш...»

Я пытаюсь, но глотаю воздух. Я уволен. Никто больше не позволит мне работать

без выходных. Я не смогу покупать девочкам новую одежду и еду. Я не смогу

купить Лили новые книги или блокноты, не смогу оплатить футбол Мики. Мисс

Дэвис обратится в службу опеки, и они заберут моих сестер, а я не могу, я не могу

этого сделать, я не могу...

Дилан берет мое лицо в свои руки, теплые, несмотря на температуру. «Вдыхай

через нос», - мягко говорит он.

Я сжимаю губы между зубами, наблюдая за его дыханием, пытаясь повторять его

слова.

«Хорошо. Выдохните через рот».

Я выдыхаю. Он дрожащий и слабый.

«Да.» Он ободряюще улыбается. «Вдох через нос... хорошо, задержи... выдох».

Сдавливающее ощущение покидает мою грудь. Он проводит большими пальцами

по моим скулам, поглаживая слезы и остатки сил. Он обращается со мной так

ласково, прикасается ко мне так осторожно, что мне снова хочется заплакать от

досады. Рядом нет никого, кто мог бы обмануть. Почему он не жалеет тепла для

меня? Неужели он просто хочет успокоить меня, чтобы мы могли продолжить

планировать фальшивые свидания?

Да... так и должно быть.

Открывается задняя дверь его машины. «Джо-Джо?» говорит хрупкий голос Мики.

Я не могу позволить им видеть меня в таком состоянии. Я их опора. Тот, на кого

они полагаются. Они не могут увидеть ни одной моей стороны, которая могла бы

разрушить эту иллюзию, поэтому я прижимаюсь к груди Дилана, пытаясь

спрятаться за его крепкой фигурой. Дилан прижимает мой лоб к своему пальто, сдвигаясь так, что я оказываюсь скрыт за его спиной. «С Джоной все в порядке», -

говорит он. «Дашь нам минутку?»

Мик на мгновение замолкает. Затем дверь закрывается.

«Спасибо», - слабо говорю я. «Ты не должен был... делать это».

Дилан вздыхает, и его дыхание треплет мои волосы. «Я знаю, каково это, когда

люди отворачиваются от тебя в самые трудные моменты», - пробормотал он. «Так

что. Да».

Он ощутимо сжимает меня, а затем опускает руки, позволяя мне отойти.

Прохладный ветер мгновенно возвращается к моему лицу и рукам.

«Готов идти?» - спрашивает он.

Нет. Я чувствую себя отвратительно. Мое лицо склизкое, а глаза пухлее, чем у

«Тестового мальчика из Пиллсбери». Но мои сестры, наверное, голодны, поэтому я

киваю, обхожу машину со стороны пассажира, собираясь с силами, чтобы включить

режим взрослого.

Я заползаю в его машину. Девочки ничего не говорят, но я слышу, как Лили

фыркает. Надеюсь, они не видели моего срыва и просто реагируют на негативную

атмосферу.

Когда Дилан пристегивается, я поворачиваюсь к ним, сверкая яркой ухмылкой.

«Кто-нибудь хочет жаренной курицы и макароны с сыром?»

Это мгновенно поднимает им настроение, и они радуются.

Я знаю, как поднять им настроение. Я знаю, как справиться с ситуацией. Я знаю, как сохранять равновесие. Что бы ни случилось, никто не сможет отнять это у меня.

Мы выезжаем с парковки ресторана, оставляя его позади.

ДИЛАН

Джона делает вид, что все в порядке. Мы берем KFC и едим в моей машине, болтая, пытаясь восстановить непринужденное настроение. Но под светом салона я вижу

следы его срыва. Его глаза опухли, нос ярко-красный. Мне хочется заглянуть

поглубже, но я знаю, что он не захочет говорить, особенно в присутствии своих

сестер.

Как долго длится эта ситуация? Как давно его изнеможение, слегка прикрытое

ложной, уверенной внешностью?

Я наблюдаю, как он тянется к сиденью, угрожая пощекотать голени Лили, пока она

смеется. То, как он взаимодействует с ней, с ними обеими, заставляет меня

улыбаться. Я никогда не думал, что Джона такой защитник. Что он так заботится о

своих сестрах. Это восхитительно, и в то же время наблюдение за ними бьет

осколками стекла в мою грудь. Потому что это напоминает мне о моем собственном

детстве.

В наших отношениях Томас был Джоной. Я был Лили. Буйный и шумный против

сдержанного и мягкого. Когда я был совсем маленьким, его громкость могла

напугать меня до слез. Он называл меня малышом, а потом брал на руки, раскачивал и смеялся, пока я не задыхался.

Он всегда так делал. Поднимал меня. Подбрасывал меня в воздух. Катал меня на

спине. Я был на десять лет младше его, поэтому часто пользовался его размерами.

Но после всего этого он перестал ко мне подходить. После того как понял, что я не

могу перестать видеть его. Окровавленную биту. Его ядовитые глаза.

Это из-за меня мы больше не можем разделить эти узы. Из-за меня он не навещает

меня, не приходит на семейные мероприятия, не звонит мне. У меня перехватывает

горло, и я переключаю внимание на дорогу. Джона запихивает деньги в

подстаканник и благодарит меня за KFC. Лучше бы он позволил мне заплатить. У

меня полно денег на карманные расходы, когда я убираюсь в доме (или не

убираюсь, потому что они не настолько рядом, чтобы заметить). Но меньше всего

мне хочется снова расстраивать его, когда он явно находится в нестабильном

состоянии.

Я подъезжаю к их подъездной дорожке, и девочки выбегают из машины и бегут к

двери. Джона сидит на пассажирском сиденье с таким видом, будто готов

рассыпаться в пыль.

«Мы не успели поговорить в ресторане», - бормочет он. «Так что можешь зайти.

Если хочешь».

Мне кажется, что это последнее, о чем он думает, но, возможно, ему нужно

отвлечься, поэтому я киваю. У меня в машине тоже что-то хранится со вчерашнего

вечера, так что сейчас самое время отдать ему это. Джона тоже выходит, сузив

глаза, пока я двигаюсь к багажнику.

«Что это?» - спрашивает он, когда я взваливаю на плечо огромную картонную

коробку.

«Сейчас увидишь». Я машу ему рукой. «Продолжай».

Он