Трое из Жана-Парижа - Айгуль Клиновская

после нападения учила не смыкать крепко руки, когда их связывают. Тогда есть шанс быстрее освободиться. Оля с содроганием слушала, надеясь, что эти знания ей никогда не пригодятся.

В тот злополучный день, когда урок Лены все-таки понадобился, шел дождь, поэтому покупателей заходило немного. Далеко за полночь Оля прилегла на топчан с потрепанной книгой про Анжелику, тогда-то и раздался звук, который заставил подскочить. Звон бьющегося стекла. Через разбитую дверь в тамбур вломились двое в масках с прорезями для глаз – один коротышка, другой высокий. Понимая, что дверь в продуктовый отсек тоже стеклянная, Ольга обреченно ее открыла.

– Что вы делаете? – вопрос хоть и глупый, но иной в голову не пришел.

Низкий толкнул ее на топчан и проскрипел:

– Будешь вести себя тихо – не тронем, поняла?

Оля кивнула. Грабители принялись забивать китайскую клетчатую сумку сникерсами и баунти, блоками сигарет, коробками со жвачкой. На дорогой коньяк, который стоил уйму денег и никак не мог дождаться своего покупателя-ценителя, почему-то не позарились. Высокий потянулся к коробкам с шоколадом, занимавшим полки над топчаном, и одну из них уронил. Чертыхнулся, стрельнул глазами из прорезей:

– Что сидишь? Помогай!

Оля сползла на пол и принялась поспешно собирать рассыпанные батончики. Вспомнились обещания хозяина снабдить киоск газовым пистолетом. «Хрен бы я его сейчас достала», – подумала Оля и икнула. Испуганно зажала рот. Длинный усмехнулся.

Коротыш тем временем обчистил полки на витрине и схватил магнитофон. Ольга встрепенулась – кассетник принадлежал одной из сменщиц – и заскулила:

– Ребята, киоск грабьте, а нас пожалейте. Это Светы вещь, не хозяйская.

– Оставь, – распорядился длинный.

Коротыш вернул магнитофон на место, достал из кармана скотч и скомандовал Ольге:

– Поворачивайся.

Быстро замотал ей руки, которые она, помня наставления Лены, старалась держать расслабленно.

– Жди двадцать минут, потом можешь вызывать милицию.

С этими словами они подхватили набитые баулы и выскользнули в ночь. Ольга смотрела на часы, время тянулось чертовски медленно. Руки высвободила, но выскакивать боялась – вдруг за павильоном следят? Переждав положенное, побежала в соседнее общежитие – там был телефон. Вахтерша вызвала милицию.

Примчался сокрушенный хозяин. С горя открыл дорогущий коньяк, выпил и разочарованно крякнул:

– Ничего особенного.

По разгромленному киоску бродили милиционеры, фиксировали Олины показания. Обещали пригласить ее на опознание, если поймают грабителей. За ними числилось уже достаточно эпизодов по всему Краснокузнецку. Как описывали их пострадавшие – высокий и низкий, Тарапунька и Штепсель, Дон Кихот и Санчо Панса.

Ольгу мутило от громких звуков, света, мельтешения людей. Отчаянно хотелось спать. Хозяин сжалился и отправил ее домой. На следующий день недомогание не отпускало, а даже усилилось. Пришлось стечь с кровати и тащиться в аптеку. На обратном пути заметила Ромку, который нетерпеливо топтался на крыльце.

– Где ты ходишь? – напустился он вместо приветствия.

Оле было так тошно, что на объяснения не хватило сил. Она лишь мечтала лежать с закрытыми глазами, чтобы не видеть размытую головокружением действительность, и жевать прямо с кожурой ноздреватый лимон, купленный по дороге. Войдя в комнату, Оля сразу закрылась в ванной. Когда вышла оттуда, бледная и измученная, обнаружила, что Ромка сосредоточенно копается в шкафу.

– Что ты там ищешь?

Тот вздрогнул и обернулся.

– Ты только не психуй. Мне нужно уехать из города на неопределенное время.

– Случилось что-то?

Ромка потянулся к ней, но она красноречиво выставила ладонь, чтобы не приближался.

– Ничего не случилось.

Ольга запахнула плотнее халат и сунула руки в карманы.

– А в шкафу зачем рылся? На память хотел что-то взять?

Ромка усмехнулся и разжал кулак, с которого на стол заструилась тонкая золотая цепочка.

– Наоборот. Прятал там подарок.

Он говорил еще что-то, слова бестолково циркулировали по комнате, наталкивались друг на друга, колко оседали на плечи, руки, грудь и мгновенно таяли без следа. Оля молча наклоняла голову вправо и влево, как китайский болванчик, разглядывая вспыхивающие на золоте искорки света. Когда Каравелла ушел, она вытащила из кармана халата тест на беременность с двумя полосками и положила на цепочку. Затем достала из холодильника початую бутылку водки.

13. Хорошая жена умеет правильно резать хлеб

– Овца тупая!

Думан с размаху ударил по лицу. Айша рванулась из его рук, очередной домашний халат привычно затрещал по швам. Закрыться в ванной и пересидеть там – единственный способ избежать воплей и зуботычин.

Первый раз Думан ударил ее в брачную ночь. Они вернулись в двухкомнатную квартиру, подаренную его родителями. После банкета Айша не чуяла ног. На каждый пространный тост многочисленной родни приходилось ванькой-встанькой подниматься и слушать. Ничего не поделаешь – такова традиция. Но новые туфли натирали немилосердно. Зайдя домой, она первым делом с наслаждением от них избавилась. Затем освободилась от тяжелого, усыпанного килограммом бисера, платья, заказанного за немыслимые деньги из Турции. Домашний халат обнял, укутал, прильнул, встречая хозяйку, которая весь вечер изменяла ему с высокомерным импортным нарядом. Следом Айша сняла фату и распустила наконец волосы. Казалось, из-за сложной прически даже мозг был скручен в тугой узел.

Она сидела на кровати, ощупывала голову в поисках бесчисленных невидимок, осторожно вынимала их и складывала на тумбочку. Думан расположился на ковре, усеянном конвертами. Он методично вскрывал их и собирал деньги в стопку. От родственников, от коллег, от друзей. Комментировал полученные суммы в зависимости от размера – с негодованием либо с восхищением. В расстегнутой рубашке и с болтающейся на шее развязанной бабочкой, даже утомленный многолюдной свадьбой, он был притягателен. Густые вьющиеся волосы и глаза с искоркой-чертовщинкой, которая мелькала, когда он улыбался. Подтянутая фигура спортсмена – строгий смокинг подходил ему необычайно. И Айка, и ее брат отличались красотой, что было еще одним великодушным подарком судьбы. Безусловно, они блистали бы и в среднестатистической семье, но деньги родителей выгодно обрамляли и правильные черты лиц, и телосложение.

– Двести человек гостей. Половину не знаю, – заключил Думан, стянул с кровати скомканную фату и водрузил себе на голову.

Айша тоже удивлялась. Один мужчина взял слово, долго и проникновенно говорил душевные слова, пересыпая поздравление цитатами и стихотворными строками. В ходе его нескончаемой речи Думан шепотом спросил, кто это. Айша пожала плечами. Не опознав говоруна, она как раз сочла его представителем семьи мужа. В антракте они поинтересовались у родни и выяснили, что затмивший всех своим красноречием – сожитель матери супруга двоюродной сестры жениха. Думан до свадьбы его никогда не видел и даже не подозревал о существовании такого «родственника».

– Я так долго ждал этого момента, а ты все копаешься со своими волосами…

Оказалось, он сидел уже у ее