Студеный флот - Николай Андреевич Черкашин

Командир был женат, и эта женщина никогда не встречала Абатурова на пирсе и ни разу не провожала в море. Оставалось только гадать – кто эта красивая незнакомка? А впрочем, Голицыну не было до этого никакого особого дела. Да и времени на гадания тоже не было.

6. Башилов

Выписывал для занятий со старшинами слова Леонида Соболева: «Корабль – и дом твой, и крепость, и университет…» И защемило сердце. Университет! Да было ли это?!

Чугунные глобусы на привратных столбах, припорошенные фонари на высоком крыльце, в межколоннадных окнах – кремлевские башни, Арсенал, Манеж и каменные крылья старого университета… О, как мы вкушали жизнь в этих мудрых и добрых стенах! Москва, науки, любовь – все сливалось в двадцатилетних душах воедино и безраздельно. Мы жили в перенапряженном поле соблазнов и сенсаций: Высоцкий на Таганке, астронавты на Луне, журналы с «Мастером и Маргаритой», поцелуи в Нескучном саду, лекции профессора Асмуса, древнего и антично мудрого, драные стройотрядовские палатки, Общество охраны памятников, акваланги, парашюты, рюкзаки…

Университет дразнил нас границами знаний. Мы подступали к ним, как к краю бездны, с замиранием сердца и набирались духа, смелости, чтобы заглянуть за предел, чтобы желать, познавать, дерзать…

* * *

Понедельник – день политзанятий. Отменить их может только бой, но не шторм.

Моя старшинская группа собрана в электромоторном отсеке. Собрана – не то слово. Втиснута в промежутки между агрегатами – кто-где и кто как. Уж если крен, то кренятся все разом, будто каждый привинчен к фундаменту. Конспекты на коленях – видавшие виды общие тетради, кропленные морской водицей, соляром, серной кислотой.

Тема – «Подводные силы американского флота в Атлантике». Тема что надо. Чтоб не забывали, из-за чего мы качаемся здесь, посреди океана. Каждое слово приходится выкрикивать, иначе не переорать вой электрокомпрессора за спиной. Старшины пишут старательно. Шторм превращает строчки в каракули. Тем прочнее они запомнят названия американских атомарин, число их ракетных шахт и радиусы досягаемости ядерных ударов. Двадцатилетние парни со старшинскими лычками очень серьезны. Сегодня цифры миль и мегатонн из выкладок военных обозревателей для них, для всех нас совсем не абстракция.

Лишь после очередной арабо-израильской войны 1967 года в Москве было принято соломоново решение, если это выражение применимо к постановлению ЦК КПСС, – держать в Средиземном море постоянно свою эскадру. Так в лазурных водах появилась сводная оперативная эскадра, в состав которой вошли корабли Черноморского, Балтийского и большей частью Северного флотов. Это небывалое в истории России соединение ВМФ. Вся система жизнеобеспечения боевых кораблей Средиземноморской (5-й) эскадры держалась на плаву: плавучие мастерские, плавучие арсеналы, плавучие заправщики, плавучие госпитали, плавучие склады, плав, плав, плав… Когда через некий срок корабли возвращались в свои флоты – в Балтийск, Североморск, Севастополь, – на смену им приходили другие, лишь 5-я эскадра никуда не уходила, она оставалась в Средиземном море и на годы, и десятилетия.

Поначалу корабли искали приют на банках – поднятиях морского дна. Но их было не так много в открытом море. Но даже такие недолгие стоянки на якорных банках давали морякам передышку в походной жизни. А уж подходы к плавбазам, плавмастерской или танкеру – это и вовсе как отвод войск в ближний тыл.

Американцы имели благоустроенные базы по всему северному побережью Средиземноморья – от Гибралтара до Пирея. Наши корабли перемогались на редких мелководьях – банках – в нейтральных водах, где глубина не превышала длину якорь-цепей и позволяла зацепиться за грунт. В таких местах – считаных якорных банках – и переводили дух уставшие экипажи. Ставили рейдовые бочки, чтобы без проблем цепляться за них. На бочках наносили надпись «The property of the USSR» («Собственность СССР»). Корабли уходили, приходили американцы и расстреливали из пушек плавучие прилады русских, давая понять, кто хозяин в Средиземном море.

Но время шло, и советские корабли назло надменному соседу стали базироваться в египетских и сирийских портах – в Александрии и в Тартусе. А потом еще и югославы пошли навстречу своим освободителям от османского ига ремонтировать свои корабли в Тивате. Три точки – это уже площадь опоры.

Так исторически сложилось, что все северо-западные берега Средиземного моря стали причальным фронтом для кораблей НАТО с небольшой трещиной в геополитическом «монолите» – черногорском порту Тиват. А юго-восточные афроазиатские берега привечали советские корабли, разрешали им деловые заходы в порты Марокко, Сирии, Ливии, Туниса, Египта. Но и здесь была своя «трещина» – Израиль.

Пятая эскадра напрямую управлялась из Москвы и служила противовесом американо-натовскому флоту в Средиземном море. Теперь вся наша северодарская бригада подводных лодок вошла в ее состав. Были мы североморцы, стали средиземноморцы.

Глава вторая. «Пауком» по кумполу

1.

Развитие кораблей, как и живых существ, подчинено одним и тем же законам эволюции: подвиды, менее приспособленные к среде, вымирают. Сколько бы птиц, насекомых, рыб навсегда исчезло, не умей они быть незаметными! И класс дизельных субмарин выжил в эпоху атомных реакторов лишь благодаря лучшей скрытности, ибо движение под водой на электромоторах во сто крат малошумнее, чем на паровых турбинах атомоходов, чей истошный вой разносится по подводным звуковым каналам на сотни миль. Гибрид реактора и парового котла (парогенератора) – сочетание безупречное для мирного флота – с военной точки зрения такой же паллиатив, как парусно-моторная шхуна. Уран и пар. Молодое вино налито в старые мехи.

Подводная бесшумность – единственное, но существенное преимущество – позволила дизельным лодкам не только остаться в боевых порядках флотов, но и вести охоту за себе подобными, даже за атомаринами, в недрах океана. Трудно придумать более необычную, фантастическую почти службу, чем та, которую несут моряки на противолодочных подводных лодках. Их экипажи – это подводные истребители подводных циклопов.

У нашей подводной лодки самый красивый силуэт. За его элегантность справочник Джейна присвоил всем остальным кораблям этого проекта условное наименование – лодка типа «Фокстрот». Когда видишь ее впервые, меньше всего думаешь, сколько на ней торпедных аппаратов. Поражает потусторонность ее форм. Они именно потусторонние, ибо и округлая рубка, и рыбоящерные бока, скошенные, зализанные вертикали – все говорит о ее существовании по ту сторону моря.

Там, где начинаются корабельные обводы, там можно говорить об архитектуре, об эстетике, о прекрасном. В этом утверждении нет кощунства. В Эрмитаже хранится немало клинков, пистолетов, ружей, чьи инкрустированные эфесы, рукояти и приклады – произведение искусства. Прекрасен меч, от которого погибнет чужеземный завоеватель. Прекрасна противолодочная подводная лодка, так как она той же гуманной сути – уничтожать подводные смертоносцы агрессора.

2.

Шторм не унимается уже неделю. И всю неделю,