Семен Пахарев - Николай Иванович Кочин
Книгу Семен Пахарев - Николай Иванович Кочин читаем онлайн бесплатно полную версию! Чтобы начать читать не надо регистрации. Напомним, что читать онлайн вы можете не только на компьютере, но и на андроид (Android), iPhone и iPad. Приятного чтения!
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Напишешь письмо в стенгазету, где обо всех своих ошибках подробно поговоришь и от них отмежуешься, — сказал староста так же строго.
После этого наступила заминка. Никто не знал, наказывать его или нет и если наказывать, то как. Я поглядела в сторону Семена Иваныча. Он ласково улыбнулся мне, но слова не потребовал. Что приходилось делать? Я пошла по пути, который избрала моя совесть. Я невольно угадала намерения Семена Иваныча и внесла тогда предложение, попав в точку.
— Мы собрались не для того, чтобы наказать, или опозорить школьника, или испортить его судьбу, но всемерно исправить его, сделать из него нового человека, полезного члена общества, — сказала я. — Будь то мой брат или чей угодно, но перед лицом классовой совести все мы одинаковые братья и сестры.
А меня прерывает кто-то с задних парт возгласом:
— Взять с него, стрекулиста, честное слово, что перестанет чужое прикарманивать. А если не выполнит обещание, придется дать ему окончательный бой и даже, может быть, вздрючить.
Слово «вздрючить» всех взвеселило, и вслед за этим посыпалось:
— Дать ему леща!
— Навесить колотушек!
— Загнуть салазки!
Всем это понравилось. Женька еще раз дал обещание «больше не расхищать школьного имущества, не хулиганить, быть вполне сознательным и загладить свой проступок активной общественной работой». Надо думать, что в голове у него получился идеологический переворот. Все остались очень довольные, что из этого инцидента как-то все-таки выпутались. Я взглянула в сторону Семена Иваныча. Взоры наши встретились, наверно, в них отразилась обоюдная радость за исход этого неприятного случая.
— Ваш брат, — сказал он громко, — исправимый мальчик, что он будет примером других — у меня нет и тени сомнения.
Вечером, вернувшись от соседей, отец молча снял ременный пояс и сказал Женьке, который решал задачи за столом:
— Ну, герой, представление продолжается. Скидай штаны. Я все знаю. На весь город ты стал знаменит, как разбойник Чуркин. Уши вянут.
Женька полез под стол.
— Я изучал эволюцию от насекомого до человека, я проявил творчество, а меня записали в воры. Это несправедливо и нечестно.
— Я дам вот тебе «эволюцию», — отец взмахнул ремнем с медной пряжкой. — Ни одного у нас не было в роду вора, ты зачинатель новой династии жуликов — Евгений Первый, — говорил он, ловя Женьку у порога.
Отец поймал Женьку за руку и принялся хлестать его по мягкой части, приговаривая:
— Отец твой до пятидесяти лет дожил, к чужой копеечке не причастен. Ты, постреленок, отличился с молодых лет. Что с тобой со взрослым станет, сопляк? — При каждой фразе отец взмахивал ремнем. — Это тебе не школа, где ты безобразничать, можешь сколько влезет. Это тебе не учитель, которому ты шапки не скидаешь и все время дерзишь. Это тебе отец, от которого ты не отвертишься, бандит.
Тот, подгоняемый ремнем, стремительно крутясь вокруг отца, орал благим матом — может быть, не столько от боли, сколько от страха перед исступленным состоянием отца, которого мы таким никогда еще не видели. Я застыла у порога в самом, вероятно, жалком виде и при каждом вскрике Женьки всхлипывала.
— Папочка, довольно. Он больше не будет. Уж я его знаю. Он хороший, так и Семен Иваныч сказал… Что он покажет пример другим.
— Ваш Семен Иваныч, как нынче привыкли, словами воспитывает, а на таких вот ремень — лучшая педагогика… Если не пресечь его сейчас, он получит первый урок воровства. Большая дорога начинается с первого шага. Крупный вор начинается с первой мелкой и случайной кражи. Это уж я знаю.
Последним ударом он толкнул Женьку на кровать. Уткнувшись в подушку, Женька продолжал выть, не ослабляя силы. Отец грузно сел в плетеное кресло и, бросая на меня злой взгляд, сказал:
— Я на скупщика Мокроступова пятнадцать лет ишачил и никогда не смел взять обрезок железа. Мы знали: беден, но честен. Рабочую гордость имели. А вы у кого воруете? У себя самих воруете, щенки, у народного государства… Запорю до смерти…
Я боялась перечить ему. Отец любил нас пуще себя, я это знала. И раз решился на побои, стало быть, ему было невмоготу. Я тихо всхлипывала и вся дрожала. Вдруг Женька поднял голову с подушки и сказал:
— Ты не имеешь права бить детей, папа. Это варварство и против наших законов. Тебя мы проработаем на родительском собрании, вот увидишь, что проработаем. Это факт. Ты не при старом режиме живешь, папа. Ты отсталый элемент.
— Вот они, ваши новые научные методы, ваши воспитатели хваленые, новые мысли мальчишке внушают… эти — ленинградцы… Петеркины, Пахаревы. Вчера с околицы… пердагоги. Это он их мысли повторяет, как сорока.
Он сплюнул в его сторону, поглядел на меня пристально, с сожалением и удалился к себе. Ему была неприятна моя симпатия к новому директору. И далее воцарилось жуткое молчание, нарушаемое Женькиным сопением на постели. Никто из нас не вышел ужинать. Отец сидел один с глухой бабушкой. Весть об этом событии между тем на другой же день разнеслась по школе.
22
На другой день Пахарев вызвал мастера Светлова. Это был огромный, крепкий мужчина с проницательными глазами, исполненный спокойствия и уверенности.
— Неужели это верно, что рассказывают про вас? — спросил Пахарев, отрывая глаза от бумаги. — Будто вы высекли сына — моего воспитанника.
— Так точно, высек, — ответил тот спокойно. — Ремешком с пряжкой. Как и меня секли, тем же манером.
— Чудовищно и непонятно, чтобы в наше время поступали столь антипедагогично.
— Что поделаешь. Так-то вот забежим вперед, ан глядь — зря… И вертаемся к дедовской педагогике… Боимся мы школы-то…
— Вон как? В чем же причина?
— Бузотерство одно… Там… каждый год перемены… Семь пятниц на неделе… Господи боже, который уж год прохожие обходят здание вашей школы, боятся, того и гляди, зальют им головы из окна чернилами. А хозяйкам чистая беда. Ученички бьют из самострелов куриц, гоняют гусей, житья не дают поросятам. Есть слух, будто женщины-родительницы собираются подать в суд, чтобы столь культурное учреждение, как школа, было вынесено подальше от их жилья.
— Слыхали. Знаем.
— Нет, не знаете… Даже не знаете о поведении наших ребят в классах. Не каждый учитель признается директору, что у него в классе двигаются ребята вместе с партами… А не нравится урок, начинают кашлять и кашляют весь учебный час до перемены. Бросают комки жеваной бумаги друг в друга, лазят во время уроков под партами. Ну мы их по-своему, как умеем, учим… Так что вы не впутывайтесь в
Прочитали книгу? Предлагаем вам поделится своим отзывом от прочитанного(прослушанного)! Ваш отзыв будет полезен читателям, которые еще только собираются познакомиться с произведением.
Уважаемые читатели, слушатели и просто посетители нашей библиотеки! Просим Вас придерживаться определенных правил при комментировании литературных произведений.
- 1. Просьба отказаться от дискриминационных высказываний. Мы защищаем право наших читателей свободно выражать свою точку зрения. Вместе с тем мы не терпим агрессии. На сайте запрещено оставлять комментарий, который содержит унизительные высказывания или призывы к насилию по отношению к отдельным лицам или группам людей на основании их расы, этнического происхождения, вероисповедания, недееспособности, пола, возраста, статуса ветерана, касты или сексуальной ориентации.
- 2. Просьба отказаться от оскорблений, угроз и запугиваний.
- 3. Просьба отказаться от нецензурной лексики.
- 4. Просьба вести себя максимально корректно как по отношению к авторам, так и по отношению к другим читателям и их комментариям.
Надеемся на Ваше понимание и благоразумие. С уважением, администратор knigkindom.ru.
Оставить комментарий
-
ANDREY07 июль 21:04 Прекрасное произведение с первой книги!... Роботам вход воспрещен. Том 7 - Дмитрий Дорничев
-
Гость Татьяна05 июль 08:35 Спасибо. Очень интересно ... В плену Гора - Мария Зайцева
-
Фарида02 июль 14:00 Замечательная книга!!! Спасибо автору за замечательные книги, до этого читала книгу"Странная", "Сосед", просто в восторге.... Одна ошибка - Татьяна Александровна Шумкова