Выжили только влюбленные - Дэйв Уоллис

– Видела, как она причесалась сегодня утром? Просто откинула волосы назад и забрала их резинкой в хвост – так делали еще задолго до кризиса…

– Видать, сильно торопилась выехать и подцепить какого-нибудь мальчика на ярмарке…

Они продолжали злословить, пока Эрни вдруг не вспылил:

– А ну заткнитесь, сучки! Джулия нормальная девушка.

Наступило короткое молчание, потом Кэти сказала:

– Знаю, все парни на нее западают, но я думала, что тебе не нравятся шлюхи.

– При чем тут это? Тоже мне, нашлись непорочные девственницы!

– Эрни!

– Прекрати меня одергивать! Знаешь, что напоминают твои окрики? Сразу приходит в голову супружеская пара хрычей, выехавших на воскресную прогулку. Муж ведет машину, а жена всю дорогу нудит.

В салоне снова воцарилась тишина, затем Кэти пробормотала:

– Да, знаю…

Она разразилась рыданиями, и Эрни ударил по тормозам, воскликнув:

– О, черт возьми!

Кэти уткнулась лицом в спинку сиденья, и Эстель обняла ее за плечи. Поймав в салонном зеркале взгляд Эрни, укоризненно на него посмотрела.

– Наверное, ты тоже с ней был, – всхлипнула Кэти.

– Ага, каждую ночь, – едко отозвался Эрни.

После длинной паузы Эстель пробормотала:

– Кэти, пройдемся вместе по ярмарке, когда приедем? Хочу присмотреть что-нибудь теплое – скоро станет совсем холодно.

Они начали болтать о моде, дефиците товаров, о еде и одежде и наконец доехали до рынка, расположившегося в поле у деревни Стафолд, по периметру которого стояли коттеджи.

Эрни остановил машину; мотоциклисты во главе с Чарли описали круг и припарковались рядом – все почти как раньше. Почти… Пара торговцев лениво повернула головы в их сторону. В воздухе висел запах дыма от костров, пропитанный печальной сыростью рано наступившей осени. Три приземистых черноволосых скотовода из северных долин, шапочно знакомых с Эрни, прошли мимо, погоняя корову и пять замызганных худых овец. Кивнули на ходу, окинув девушек с головы до ног довольно равнодушными взглядами.

– Сперва раздобудем какой-никакой еды, – заявил Эрни, – потом посмотрим, как выгоднее продать наш товар. Девочки, берите бензин и приценитесь, что мы можем за него получить. – Он раздал по рукам маленькие флаконы, каждый из которых потянул бы сейчас максимум на четыре банки консервированных бобов. – И надо разжиться керосином, чтобы разогреть пищу.

Они двинулись в центр ярмарки, пробираясь между лотками по грязи и лужам. С возникновением дефицита и распадом крупных банд на щеголяющих модными нарядами девушек уже никто не обращал внимания. Теперь ценились девчонки энергичные, способные не только подарить ночь любви, но и с утра пожарить яичницу, поэтому и женские наряды на лотках прозрачно намекали на новые, необходимые качества. На ярмарке были представлены комплекты в виде блузок с оборками, джинсов и сапог или юбок-колоколов с широким поясом, сочетающихся с туникой в стиле милитари. Как часто случается в трудные времена, многие девушки начали скрывать свою женственность под рубашками мужского покроя. Цвета одежды были самыми яркими, словно в попытке оказать сопротивление чуме и надвигающемуся унынию. Что касается фасонов, каждое небольшое сообщество, где имелись девушки, разрабатывало собственные модели.

Поиски нарядов требовали перемирия, и Кэти с Джулией отправились к дальним лоткам ярмарки. Следом за ними, отстав на несколько шагов, шли Эстель и еще одна девушка из банды. По пути они остановились понаблюдать за двумя ловкими парнями, поочередно взлетающими на послушных пони, которые бегали по кругу, потряхивая маленькими головками со спутанными гривами. Подле вольера стоял грубый плакат с рекламным объявлением: «ПОКУПАЕМ ПОНИ И ПЕРЕСТАЕМ БЕСПОКОИТЬСЯ О БЕНЗИНЕ. ЦЕНЫ ПО ДОГОВОРЕННОСТИ». Увидев, что на них смотрят девушки, ребята начали выполнять еще более опасные трюки, взлетая все выше и подражая ковбойским выкрикам – правда, с дорсетским выговором. Один из пони забрыкался, фыркнул, и парень накинул на его шею веревочную петлю.

– Пойдем дальше, – предложила Кэти.

Они двинулись по лабиринту проходов. Юные девушки с черными от грязи ногтями и загорелыми лицами сортировали за лотками немытую морковь и картофель. В клетках суетились и кудахтали куры; дородные молодухи из деревень торговались, сколько яиц выложить за флакон духов из «Woolworth’s». Повсюду шарахались пугливые глупые овцы, путаясь под ногами покупателей и залезая под лотки, а затем, вдруг найдя небольшой открытый пятачок, принимались спокойно щипать примятую траву, поглядывая по сторонам блестящими, пустыми, словно у олигофрена, глазками. Их владельцы, проклиная тупых животных, бегали за ними с веревками, оскальзываясь в грязи. Главной ценностью на ярмарке, как и на любом рынке, был табак. За пачку сигарет в заводской упаковке предлагали целую овцу, ночь с девушкой, а то и мотоцикл на ходу с полным баком. Естественно, однажды кто-то использует для самокрутки последнюю унцию табака, кто-то выкурит последнюю сигарету, но пока эту мысль, как и многие другие, гнали прочь, и цена продолжала расти.

Кэти и Джулия направились к той части ярмарки, где месяц назад продавали платья и блузки. Их продвижение затрудняла толпа – покупатели топтались на месте, вытягивали шеи и всячески преграждали путь. В одном месте их вдруг окутал дурманящий аромат жареной баранины и выпечки, от которого так и текли слюнки. С трудом пробившись вперед, девушки остановились перед парой в фартуках из грубой мешковины, продающей куски жареного мяса, завернутые в рыхлые лоскуты то ли блинчиков, то ли лаваша. Пресные эти лепешки – арабская пита – были главной достопримечательностью рынка. Девушка с красными, покрытыми мучной пылью руками замешивала в тазике серый на вид порошок, добавляя в него молока и воды, а затем выливала смесь на плоскую крышку от мусорного бака, лежащую на раскаленных углях. Поджарившийся с одной стороны кусок теста разрезали и заворачивали в него крупные ломти горячего мяса. За лакомство просили половинку сигареты, банку консервированного супа или четверть пинты бензина.

Девушки купили себе по одному рулету и съели их, не обращая внимания на напор толпы. Вокруг тоже все жевали, поблескивая молодыми белыми зубами и слизывая стекающий по небритым мужским подбородкам и лоснящимся от жира девичьим лицам мясной сок.

Доев, Кэти вздохнула:

– Эх, жаль, я не умею делать такую вкуснятину… Да и ребята наши не знают, как забить и освежевать овцу.

Джулия кивнула, а девушка в фартуке, на минуту оторвавшись от своего занятия, сказала:

– Вы, кокни, ничего толком не умеете, и все равно я рада, что вам понравилось. Везите нам сюда бензин и вообще всякую всячину, какую удастся добыть, а мы всегда продадим вам такой рулетик.

С одной стороны, ей хотелось выразить презрение