Бернаут - Виктория Юрьевна Побединская

набора помню. А самому мелкому в Марсовой школе пять. Вот там действительно забавный мальчишка. Эй, Закари! – крикнула она, навалившись на перила так сильно, что я побоялась, как бы она не вывалилась, и подняла руку.

– Здравствуйте, мисс! – Смуглый латиноамериканский мальчишка усердно махал в ответ. На его губах играла улыбка, а на щеках появились ямочки.

– Это мисс Лилиан! – крикнул другим он. – Как вы, мисс?

– Мисс Лилиан!

– Мисс Лилиан!

«Святое море» наполнилось переливами десятка детских голосов. Лил, сияя, рассмеялась.

– В чем дело? Почему вы галдите, как стая гусей?

Из-за ворот показался Марс. Задрав голову, посмотрел на нас и нахмурился.

– Привет, Марсель. – Лилиан мягко улыбнулась.

Тот молча кивнул, а потом согнал пацанов в кучу, тут же завладев вниманием не только их самих, но и их мам. К своему удивлению, я заметила только двух отцов, но они стояли каждый возле своей машины, уткнувшись в телефоны.

– Он тебе нравится? – спросила я, оглянувшись на Лил.

Она неопределенно пожала плечами:

– Сколько я себя помню. Только я всегда была маленькой девочкой, а он – взрослым крутым парнем. Помню, в колледже они с моим старшим братом меняли девушек, ходили на вечеринки, а я украдкой глядела на них из окна. Или, забравшись на ветку старого дерева в саду, подсматривала, как они, болтая о чем-то, выпускают в небо сероватый дым. И мне казалось, что не может быть более впечатляющего зрелища. – Лил звонко рассмеялась, как будто сама над собой.

– Где он сейчас? Твой брат? – спросила я.

– Разбился. Они начинали вместе, но, как говорится, лучшие всегда уходят первыми.

– Я сожалею.

– Это было давно. Так что…

– Марс переживал?

– Да. Думаю, поэтому он так злится, что я тоже начала этим заниматься.

– Я его понимаю.

– А я нет, – по-прежнему глядя на собрание, ответила она.

Марс что-то говорил родителям, детям была дана команда «На старт». Все начали разбредаться. Одна из девушек потянулась к Марселю, как будто что-то хотела спросить. Замерла на какое-то время у его уха, а потом рассмеялась.

Лил скривилась.

– Ладно, идем. Все равно ей ничего не светит.

– Почему?

– Потому что любить его слишком больно. – В этот момент мне показалось, будто она говорит не только о нем, а о каждом из нас, на лето заточенном в этом странном, аномальном месте. – Какой нормальности она ищет от человека, решившего посвятить свою жизнь этому?

Вряд ли хоть одна из нас могла найти ответ на этот вопрос. Я смотрела, как Лилиан удаляется, а перед глазами почему-то до сих пор было ее лицо с крошечными веснушками на маленьком носу и по-детски широко распахнутыми глазами. И хотелось верить, что где-то там, на другой стороне Луны, отыщется парень, способный в них красоту рассмотреть. И надеяться, что это не будет кто-то, влюбленный в мотоспорт.

Попрощавшись с Лил до вечера, я поднялась наверх и, отряхнув с подошв пыль и песок, открыла дверь своей комнаты. Хотела подойти к комоду, как вдруг поняла, что на привычном месте его нет. Злополучная громадина, наградившая меня синяком, которым Бланж любовался пару дней назад, теперь подпирала стену напротив. С его стороны кровати. Там, где удариться в темноте об острый угол просто не представлялось возможным.

Я огляделась. Пока меня не было, Бланж сделал перестановку в комнате. И в этот момент я поняла, что он для меня все-таки немножко герой.

Глава 19. Любить его больно

– Ты просто обязана это прочитать, Джекс! Там такая любовь – закачаешься!

Именно с этими словами Лил впихнула мне в руки розовую книгу со звездами, блестками и фейерверками на обложке. Я сидела в ее комнате на кровати и болтала ногой, ожидая, когда она наконец отгладит свое платье, которое, судя по цифрам на валяющейся рядом бирке, сбежало с разворота Vogue.

– Меня аж разрывает! – почти подпрыгнула она.

– Ладно, ладно! Я посмотрю.

– Пообещай мне!

– Обещаю, что завтра же начну.

Я редко читала любовные романы. Когда ты на стипендии, то банально некогда: приходится много работать, но такие истории обожала Кэсс, так что я знала, как сильно Лил сейчас хочется обсудить книгу хоть с кем-нибудь.

– Класс! – воскликнула она, снимая с рейлинга, служившего ей шкафом, висевшие там босоножки. – Я как раз попросила Марселя купить мне в городе продолжение.

– И что он? – недоверчиво вскинув бровь, спросила я. – Согласился?

– Да, он всегда привозит мне книги. – Она кивнула вбок, где над кроватью была закреплена полка, полная разноцветных томиков в мягких переплетах, и обернулась, приложив к себе переливающийся наряд. – Ну, как тебе это?

– Неожиданно, – ответила я сразу на два вопроса. Про платье и про то, что брутальный и взрослый во всех отношениях Марс таскает романтические книжки девушке из команды соперников.

Лил рассмеялась:

– Знаешь, сколько раз я слышала, что девчонки вроде меня должны интересоваться мотоциклистами, а не мотоциклами? – И сама же ответила: – Миллион.

– Банальная предвзятость.

Но она наклонилась и прошептала:

– Весь кайф в том, что самом деле мы можем фанатеть и по тому, и по другому, – улыбнулась и добавила: – Кстати, а почему ты не одеваешься?

– Э-э… – промычала я. Потому что была вроде как готова. Мой взгляд метнулся к зеркалу. Вид у меня был довольно… обычный. – Не люблю людей шокировать.

– А-а, – вскинула Лил брови. – Тогда идем?

Мы впервые собрались в Финикс все вместе. Обычно команда выбиралась куда-нибудь в бар или клуб по пятницам, но из-за фестиваля и соревнований всем было не до того. Но сегодня каждый подготовился как умел.

Дэмьен вырядился в светлые джинсы, мокасины на босу ногу, белую рубашку с закатанными рукавами и теперь зачесывал волосы перед зеркалом, тренируя шальную улыбку. Как сказал Лаклан, явно собрался сегодня ночью кого-нибудь снять. Сам же он сменил одну из своих черных футболок на такую же черную футболку, и, кажется, это был предел его стараний. Кас побрился. Теперь он больше не был похож на канадского лесоруба, но своей молчаливостью все равно напрягал, так что я старалась к нему не приближаться.

Лил всю вторую половину дня проходила со спиральками на голове, пытаясь закрутить волосы хоть в какое-то подобие кудряшек, но, несмотря на часы ее стараний и тонны вылитого лака, те медленно распадались на жаре, превращаясь в унылые завитки. Лаклан уже пошутил над этим дважды. Лил побила его пустым флакончиком от лака. Столько же раз.

Боже, мне бы ее проблемы. Еще раз напоследок взглянув в зеркало, я попыталась пройтись по своим волосам руками, чтобы хоть как-то уложить это кудрявое, торчащее во