Калейдоскоп, или Наперегонки с самим собой - Лев Юрьевич Альтмарк

– А остальные комсомольцы?

– Остальные заплатили. Задолженность только по бригаде Филимоновой.

– А чем твоя красотка занимается?

Красотка – это Ленка, незаменимый заместитель Яшки и одновременно заведующая сектором учёта. Все её ехидно дразнили сборщицей налогов, потому что это её основная и единственная обязанность, кроме, конечно, чертёжной работы за кульманом. С остальными комсомольскими делами успешно справлялся сам Яшка. Галина Павловна её терпеть не могла, наверное, из-за того, что Ленка была человеком независимым и могла, разозлившись, выдать в глаза всё, что думает. В Галине Павловне она видела не мудрого и непогрешимого партийного вождя, а простого экономиста из планового отдела, с которой, как и с остальными заводскими дамами, могла при случае поцапаться. Но у Яшки просто не было другого кандидата в сборщики налогов – должность не оплачиваемую и склочную, но позволяющую на законных основаниях некоторую часть рабочего времени филонить.

При упоминании о Ленке Яшка по привычке становился в позу:

– Между прочим, эта «красотка» каждый месяц без напоминаний обходит все бригады, и ни разу ещё не было задержки с отчётностью. Не вам объяснять, Галина Павловна, как нелегко выколачивать скудные гроши из наших комсомольцев. Уже четыре комсомольских билета вместо взносов вернули!

– Что же ты молчал до сих пор?! Почему об этом слышу только сейчас? Это же ЧП! Представляешь, какой скандал будет, если это дойдёт до райкома?

Некоторое время она сидела надутая, изображая из себя человека, которому нанесли смертельное ранение, потом всё-таки пошла на мировую:

– Ты уж за своей красоткой приглядывай, пускай меньше хвостом крутит и не курит в комитете комсомола. А то вы мне скоро всю комсомольскую организацию разгоните. И так уже… – она покопалась в бумагах перед собой и протянула лист. – На-ка, подпиши, пока я не забыла.

– Что это?

– Характеристика на Филимонову. Нужно срочно отвезти в райком партии. Мы же выдвигаем её кандидатом в депутаты, забыл?

– Ну и выдвигайте на здоровье. Я-то причём?

– Она твоя комсомолка, значит, характеристику должен подписать в первую очередь ты.

– Какая она комсомолка, если взносов не платит?!

– Ох, и бюрократ ты! Молодой да ранний! По-твоему, принадлежность к комсомолу исчерпывается только уплатой взносов? Не сумел собрать взносы – это твоя проблема, да и кого это вообще интересует в райкоме партии? Не смог нормально пообщаться с подопечным – свои деньги вытащи из кармана и заплати! А как ты, братец, хотел?.. Короче говоря, сейчас распишись, а я вызову её, поговорю, и она прибежит к тебе, как миленькая заплатит. Сколько там у неё набежало – рублей пять, не больше?

– Не в пяти рублях дело! Дело в том, что она плюёт на комсомол и заодно на партию. И, между прочим, на нас с вами! Разве не понятно?!

– Но-но, поосторожней! – нахмурилась Галина Павловна. – Разговорился, понимаешь ли… Такими словами не бросаются!

– Это не я бросаюсь, это она бросается! И не словами…

Вообще-то, с Яшкиной стороны было не очень красиво обвинять бригадиршу штукатуров в таком страшном богохульстве, за которое не так давно можно было лишиться не только бригадирства, но и головы. Однако он на эту Филимонову страшно злился и притом не первый день. Если бы она просто не платила взносы, шут с ней, как-нибудь пережил бы и не принимал всё так близко к сердцу. Но тут, выражаясь высокопарно, была задета его честь, и ни на какие компромиссы идти он не собирался.

Месяц назад, когда Яшка ещё не помышлял о сидении рядом с кассиром во время выдачи зарплаты, Ленка, как всегда, отправилась по бригадам собирать взносы. Но в бригаде Филимоновой – и не кто-нибудь, а сама бригадирша! – демонстративно послали её на три весёлых буквы. Ленка, безусловно, была знакома со всеми буквами алфавита, но с таким откровенным хамством столкнулась впервые. В слезах она примчалась в подсобку и категорически заявила Яшке, что в цех больше ни ногой. Дескать, с такой наглостью она никогда раньше не встречалась и мириться не собирается.

Что ему оставалось? Он поправил галстучек, одёрнул пиджачок и бодро отправился в бригаду отстаивать честь и достоинство ленинского комсомола. Само собой разумеется, его ожидала та же незавидная участь, только при большем скоплении народа, потому что коварная Нинка верно просчитала момент его появления и устроила в цехе цирковое представление. Вступать с ней в перепалку Яшка не стал и под всеобщий хохот гордо удалился в заводоуправление красный, как рак, и злой, как тысяча гадюк.

После всенародного осмеяния комсорга и его заместителя никакой активности Нинка Филимонова больше не проявляла, очевидно, решив, что цель достигнута, жадный до её кровных копеек враг повергнут, а лежачих, то есть Яшку и Ленку, не бьют. Можно было бы всё спустить на тормозах, ведь человек Яшка отходчивый и долго злиться не умел, но решил на всякий случай подстраховаться и во время следующей получки уселся рядом с кассиршей, чтобы потрошить своих должников в момент получения денег.

– Ну, чего раздумываешь? Подписывай характеристику, не тяни резину, – подгоняла Галина Павловна, – это пустая формальность. Если партком решил, что она станет депутатом, то так оно и будет. Или ты возражаешь против решения парткома?

И вдруг Яшка неожиданно для самого себя хрипло выдавил:

– Не буду подписывать никаких бумаг, и всё!

– Какая муха тебя укусила? – Галина Павловна уже не скрывала своего раздражения, и в толстых стёклах очков её глаза стали ещё больше. – Тебе неприятности нужны?

– Сказал, не буду, значит, не буду! – повторял Яшка в запале, выскакивая из парткома.

– Ну-ка, погоди, Яков, – понеслось ему в спину, – наш разговор ещё не закончен!

– Плевать! – хотел было вслух выдать Яшка, но поостерёгся и несколько раз повторил это, но уже в коридоре, а про себя прибавил кое-что покруче…

3. Персональное дело

В конце рабочего дня в комитет комсомола всегда забредал шатающийся без дела Юрка Шустиков, которого все на заводе звали Шустриком. Он работал инженером в отделе снабжения и в общем считался неплохим добывалой. Зарплата рядового снабженца его не устраивала, и он уже несколько раз пытался уйти на более хлебное место, но руководство этому упорно противилось. Учитывая выдающиеся коммерческие способности и умение выцарапывать из-под земли самый наидефицитнейший дефицит, начальство перевело его на рабочую сетку с самым высоким тарифом, и по зарплате это было где-то на уровне начальника отдела, то есть почти в два раза больше, чем получал обычный снабженец. Юрка удачно использовал своё особое положение, ёрнически величал себя