Обещание острова - Софи Таль Мен

вернулись желания, появились реальные профессиональные планы, и с каждым днем прибавлялась энергия. Он даже поднимал детей по утрам, готовил завтрак, отводил их в школу, ходил за продуктами, убирал квартиру. Валентина не могла на него пожаловаться, хотя ей в голову приходило, что за этим подъемом жизненных сил что-то скрывается. Беспокойство? Эмоциональная пустота? Прошлое, которое никак не удается забыть? Она не пыталась что-либо разузнать, надеясь, что придет время и он сам ей откроется. И здесь тоже наблюдался прогресс: ее брат стал более разговорчивым и лучше слушал. Валентина очень ценила их разговоры за вечерним бокалом вина, после того как дети были уложены спать. Получалось, что они теперь разделяют один и тот же позитивный настрой. И даже если их жизнь нельзя было назвать идеальной, они осознавали, что существуют люди, гораздо более несчастные, чем они, и не разрешали себе жаловаться на судьбу.

– Я смотрю на себя и ужасаюсь; я сравниваю себя с другими и утешаюсь, – сказала она как-то раз, упомянув о своем одиночестве.

И он не мог не согласиться с ней. Сестра как раз начала принимать меры, чтобы защититься от отца своих детей. Поощряемая Алексисом, она обратилась за советом к адвокату. Когда разговор о ее проблемах становился слишком тягостным, Валентина просила Алексиса описать, что он больше всего ценил в своей работе на Груа: контакт с больными, близость с ними и разнообразие случаев, которое обеспечивала медицина общей практики, или же новый для него тип общения. Он уверял ее, что так бы и продолжал там работать, если бы Ян не вставлял ему палки в колеса.

– Жаль, здорово было бы, если бы ты там остался.

– Не уверен, что жизнь на острове для меня… В особенности после того, как я объехал весь мир. Мне бы стало казаться, будто я топчусь на месте.

– Груа не так уж далеко от материка. И разве ты мне не говорил, что туда и обратно ежедневно ходит несколько паромов?

– В любом случае это нереально, – вздохнул он.

Но этот опыт так или иначе принес положительный результат, потому что он открыл Алексису глаза на его профессиональное будущее. Помог понять, что ему следует ориентироваться на медицину общего профиля. Теперь он не пропускал ни одного вечернего занятия с коллегами из Бреста. Тема не имела значения – его интересовало все. Лечение депрессии, стандартное ведение пациентки с гинекологическим заболеванием, практикум по пальпации молочных желез, организация и проведение поддерживающей психотерапии, правила объявления диагноза: каких ошибок следует избегать, основы гипноза, юридические и административные аспекты работы частного медицинского кабинета, методы обезболивания при функциональных желудочно-кишечных расстройствах и запорах. Валентина удивлялась разнообразию тем и недоумевала, не слишком ли он разбрасывается.

– Тебе не надоело учиться? Почему ты не ищешь другую временную работу?

– Не сейчас… В идеале я предпочел бы найти компаньона и открыть собственный кабинет. Слишком сложно работать на кого-то!

– Ты собираешься обосноваться в Бресте?

– Пока не знаю… Я бы с удовольствием оставался рядом с тобой и детьми, но я подумываю и о кабинете в какой-нибудь деревне. Или в маленьком городке на берегу моря. Мне очень нравилась моя клиентура на Груа.

– Клиентура вообще или какая-то конкретная пациентка?

– Ты о чем?

Она многозначительно усмехнулась. Ее удивляло, что в своих многочисленных описаниях острова он ни разу не упомянул Оливию. Ту, которой звонил каждый вечер, не пытаясь делать это скрытно. Иногда даже по видеосвязи, когда он разгуливал по квартире, как если бы жил у себя дома.

Валентина пришла к выводу, что это как-то неловко – не познакомить ее с ней. Тем более что их взаимоотношения явно выходили за рамки дружеских. В этом не могло быть никаких сомнений! Ее брат никогда так активно не интересовался жизнью какой-либо женщины. Деталями ее повседневности. И тон его разговоров с ней – одновременно озабоченный, встревоженный, нежный, – такого у Алексиса никогда не бывало. Как если бы он чувствовал себя ответственным за нее и за ее дочку. Валентина находила это трогательным.

Вот почему однажды она сама проявила инициативу, склонившись над плечом брата. Женщина, удивленная ее появлением на экране, отшатнулась. Оливия. Красивая брюнетка с золотистой кожей, большими миндалевидными глазами и слегка приплюснутым носом. Ее смущенный вид подтвердил подозрения Валентины: эта парочка бралась за телефоны не для того, чтобы просто поболтать о том о сем. Они испытывали друг к другу чувство. И расставание, которое они себе навязали много недель назад, казалось Валентине все менее понятным. Кому лучше, чем ей, были известны убийственные последствия жизни вдали друг от друга? Валентина подождала несколько дней, а потом снова вмешалась в их разговор.

– Добрый вечер, Оливия. Как у тебя дела? – Она прервала их, выбежав из кухни, как только почувствовала, что можно это сделать.

Оливия снова отшатнулась.

– Добрый вечер, Валентина. У меня все прекрасно, а у тебя? – Она тоже с легкостью перешла на «ты».

– Спасибо, все супер. Хотела бы попросить тебя об услуге.

Брат бросил на нее заинтригованный взгляд.

– Я собиралась в июле снять жилье на Груа, но заглянула на сайты, а там все забито! Не знаешь кого-нибудь, кто захочет сдать нам свою квартиру?

Алексис скрипнул зубами и шепнул ей так тихо, что услышала только она:

– Почему ты не сказала сначала мне?

– А ты как думаешь, дурачок?

Оливия немного помолчала.

– Поспрашиваю. Вы на сколько приедете?

– Как минимум, на три недели…

– Нужно жилье только для вас троих?

– Не знаю… Алексис, поедешь с нами? – как можно более невинно спросила она брата.

– Почему бы и нет? По крайней мере, на несколько дней. В этот период занятий не будет.

– У меня дома есть гостевая комната, вроде бы должно вам подойти… И поговорю с соседкой, которая все лето живет у сына.

– Отлично! Нам с детьми очень хочется познакомиться с островом… Алексис нам так его расписал!

Оливия вопросительно посмотрела на него:

– Это правда?

Он улыбнулся ей улыбкой, полной скрытых смыслов, а потом попрощался и сказал, что они созвонятся завтра. Едва выключив телефон, он в ярости повернулся к сестре:

– Ну, знаешь!

– Что я знаю?

– Довольна собой?

– Еще как… И я уверена, что дети тоже обрадуются.

– Ты не меняешься, – вздохнул он. – Тебе вечно нужно вмешиваться в чужую жизнь.

– Я смотрю на тебя и ужасаюсь, я сравниваю тебя с другими и утешаюсь, но это не повод для меня не желать тебе лучшего! Ты заслуживаешь счастья, Алексис. Это правда!

Она обняла его за шею и умоляюще заглянула в глаза. Прямо как собака, ждущая награду, подумал