Обещание острова - Софи Таль Мен

Алексис криво усмехнулся, вспомнив, какое жгучее желание пробудило в нем первое прикосновение Оливии.

– У тебя все еще болит нога?

– Уже лучше, но она по-прежнему не гнется!

– Если я правильно понимаю, Ян не остановится никогда. – Маттье обреченно вздохнул.

– Нет… И так будет лучше для всех, я считаю! Лучше ему работать, чем целыми днями маяться, чувствовать себя бесполезным и окончательно превратиться в параноика!

– Как же с ним трудно, – пожаловался Маттье.

– Я бы так не сказал… У него тот еще характер. Бретонский упрямец! И при этом с невероятной силой воли!

Гийом, который слушал их разговор, громко расхохотался.

– Яблочко от яблоньки! – произнес он.

Они посадили обеих собак на заднее сиденье, и Маттье пустил Алексиса за руль. Яхта с красным корпусом стояла у дальнего конца причала M, готовая поднять паруса. Если на рассвете ветер будет подходящим, они возьмут курс на остров Уэсан. Готовя койку для гостя, Маттье излагал свой план на завтрашний день.

– Я не рассчитывал в последнюю минуту обзавестись вторым членом экипажа, и это круто!

– Я сто лет не выходил в море.

– Это как велосипед – разучиться нельзя!

– Надеюсь, Прозак хорошо перенесет качку.

– Прозак… Фу! Ты же не сохранишь ему эту дурацкую кличку!

Алексис улыбнулся:

– Должен признаться… На Груа его все знали. Но здесь мне как-то неловко звать его на улице… Я заменяю Прозака на О-Зака[10].

Пес тут же насторожился и поднял уши – черное торчащее и белое, сложенное пополам.

– Ну вот! Он включается с пол-оборота, – расхохотался Маттье. – Трудно будет изменить ему имя полностью.

– Пока не представляю, во что я ввязался, взяв его с собой.

– Если ты не хочешь, чтобы он впал в депрессию, придется подыскать где-то поблизости дом престарелых.

Алексис раздосадованно закатил глаза. Но, как только он лег на банкетку, джек-рассел тут же запрыгнул на него и устроился у его ног на мягком спальном мешке.

– Уйди! – возмутился хозяин, задвигав ногами под громкий смех Маттье.

– Все, приятель! Ты уже ничего не сделаешь, попался.

В эту минуту на столике завибрировал мобильный Алексиса и на экране высветилось имя Оливии.

– Мне надо ответить, – извинился он, чувствуя себя неловко, и схватил телефон, а потом заговорил более мягким голосом. – Да, все в порядке, я хорошо добрался… Сегодня ночую у Маттье.

Последний нахмурился и стал прислушиваться к разговору.

– Кстати, он тут, рядом со мной, и слышит тебя. Как Роза? Легко уснула? Сыпь сходит? Тем лучше. Не надо ничем мазать, пусть подсохнет, и все. Да, я позвоню тебе завтра. Спокойной ночи.

Его друг удивленно вытаращил глаза.

– Я что-то пропустил?

– У малышки Розы была розеола.

– Понял.

Маттье думал, что пропустил нечто другое, но не стал выспрашивать. Застенчивость, когда речь идет о чувствах, была ему хорошо знакома, и он считал, что ее следует уважать. Алексис и Оливия, подумал он, устроившись в своей каюте, – мог бы догадаться. И это стало дополнительным поводом разозлиться на отца. Вот идиот, зачем он его выгнал?!

Глава 40

Оливии было важно продолжить традицию Джо. Каждую субботу она отправлялась к обитателям дома престарелых с корзинкой домашнего печенья. Причем не какого попало, а печенья с драже Smartis, которое Джо особенно любил. Это был ее способ почтить его память и подумать о нем. С ней всегда ездила Роза, которая чувствовала себя со стариками все комфортнее. В первое время обстановка производила на нее такое сильное впечатление, что она пряталась в маминых юбках, но теперь у маленькой непоседы появилось множество идей, чтобы заставить их улыбнуться: она рисовала, сидя у кого-то из них на коленях, танцевала, пела, устраивала конкурс гримас. Успех был гарантирован, и, когда Оливия рассказала Алексису по телефону о дочкиных выдумках, он напомнил ей о популярности у стариков Прозака.

– Спасибо, что сравнил Розу с собакой!

– Я пошутил… Только не говори ей.

– Я никогда от нее ничего не скрываю.

– Твоя дочка назвала меня пиратом… Так что у меня есть полное право немного ее подколоть.

Алексис покинул остров уже несколько недель назад, но они продолжали каждый день звонить друг другу. И ссориться по телефону тоже. Почему ей хочется рассказывать ему обо всем? Даже о самых незначительных мелочах. Хочется всем поделиться. И даже поразмышлять о том, какой могла бы быть его реакция в том или ином случае. Узнать его мнение по разным вопросам. Вот, например, что он думает о ее плане организовать прощание с Джо? Приедет ли он на него? В то жуткое воскресенье, когда она сидела в прострации на скамейке Пор-Тюди, у нее возникло стойкое неуютное чувство, что она так с ним и не попрощалась. Похоронить Джо не получилось, значит, надо почтить его память. Подготовить тексты с воспоминаниями о нем, почитать стихи, послушать музыку, пустить по волнам лепестки цветов. Она хотела чего-то простого и заодно необычного, каким был он сам. Чего-то веселого, не слезливого. Почему она еще не обсудила это с Алексисом? Конечно, она надеялась, что к приезду на остров его подтолкнет другая причина, и откладывала это мероприятие на потом, воображая, как они вдвоем все организуют. Сколько времени она будет ждать? Судя по их телефонным разговорам, он не торопился. Его счастье или, точнее, его хорошее настроение нагоняли на нее грусть. Она тосковала и ревновала Алексиса ко всему свету! Особенно когда веселый сумбур голосов его сестры и племянников перекрывал его голос в телефонной трубке.

Иногда Алексис просил позвать Розу. Она слышала, как они шепчутся, а потом смеются, и чувствовала, как между ними устанавливается особая связь, пусть и на расстоянии. Его звонки приводили дочку в восторг, и она начинала скучать по нему, стоило повесить трубку. А еще Роза стала задавать ей неожиданные вопросы. «Почему у меня нет папы? Если у меня есть папа, когда я смогу его увидеть?» Раньше таких вопросов не было, они появились недавно и портили настроение обеим.

Этим июльским утром в общем зале дома престарелых было удушающе жарко. Прогнозировались рекордные для этого времени года температуры, и персонал достал вентиляторы и занялся проверкой запасов воды в бутылках, когда Роза забралась на стул, чтобы исполнить песенку. Вокруг нее вращался ряд лопастей и надувал ее юбку, как если бы работающие вентиляторы были частью спектакля.

– Ти-и-и-хо! Всем слушать меня! – приказала она собравшимся, гордо выпячивая грудь и уперевшись кулачками в бока.

Лежащий на столе телефон