Пропавшая сестра - Меган Дэвидхизар

– Извини, м-м-м. – Он нервно смеется, встает, берет меня за руку и добавляет: – Сейчас не лучшее время.

Я позволяю ему поднять меня на ноги и пытаюсь выдавить из себя смешок, но вместо этого чувствую, как краснею.

– Потому что мамы и дети могут нас увидеть?

– Ну, и это тоже. – Он оглядывает пустую игровую площадку и чешет затылок. – Нет, я имею в виду, что сейчас, учитывая все обстоятельства, возможно, не самое подходящее время. – Он проводит рукой по уху. – Люди по-разному ведут себя, когда горюют. Вот почему я предложил заказать вафли, ты себе, а я себе, как друзья. Я не хотел использовать тебя в своих интересах или что-то в этом роде.

Эти извинения показались мне не чем иным, как отговоркой.

Он берет обе мои руки в свои:

– Ты мне искренне нравишься, и я буду рядом с тобой, но если это станет чем-то более личным, я готов ждать до тех пор, пока ситуация не исправится и ты вновь не почувствуешь себя нормально.

Он не отводит взгляда, не улыбается и не пытается рассмешить меня, и, возможно, все эти факторы убеждают меня, что он говорит правду. Между нами словно пробежала искра. Никто из нас не может знать наверняка, насколько уместным был этот поцелуй. Но сдержанность Эдриана меня успокаивает. Он знает, что я в затруднительном положении, и не хочет оказаться не тем парнем. Он хороший, такой, каким я себе его и представляла.

– Думаю, я тоже этого хочу, – говорю я.

– Значит, мы можем продолжить? – говорит он.

– Да. – Я улыбаюсь. – Можем.

Он снова смотрит на меня, на мои глаза и губы, и я чувствую, как нарастает влечение. Близость. Почему парень, уважающий меня как личность, так чертовски привлекателен?

– Я хочу тебе кое-что сказать, – говорит он, усиливая напряжение между нами. – Но сначала спрошу: ты не голодна?

Я вздыхаю и закатываю глаза:

– Вафли были вкусными. Но больше не надо.

– Мы заставим тебя признать, что эти вафли просто феноменальные, но я не это имел в виду. Пойдем.

Он берет меня за руку, мы возвращаемся к машине. Благодаря Эдриану между нами складываются теплые отношения, и есть надежда, что он будет ждать меня на той стороне переправы, которую мне еще предстоит преодолеть.

Доставая из кармана ключи, Эдриан говорит:

– Бетти Уайт хотела бы устроить для нас пикник.

– Правда?

Уважительный и романтичный. Веселый и серьезный. Эдриан – это нечто большее, о чем я и мечать не могла.

– Я возьму еду с заднего сиденья, а ты, если хочешь, достань пока одеяло из багажника.

Он нажимает на кнопку, его голова исчезает в багажнике, а звук открывающейся крышки прерывает фразу. Багажник завален всевозможными вещами. Фонарик. Один ботинок. Спортивная сумка. Несколько упаковок сушеных фруктов, которые, вероятно, выпали из коробки. И да, одеяло. Из машины доносится его голос, приглушенный шуршанием пакетов:

– Надеюсь, ты не планируешь оказаться на пятизвездочном ужине, но обещаю, что все самое необходимое я взял.

Я хватаю одеяло и замираю. Там, под одеялом, рядом с пустой бутылкой из-под воды и скомканным чеком – записная книжка. Возможно, она выпала откуда-то, когда Эдриан заворачивал за угол или резко повернул. Посреди этого грязного багажника. Она открыта на второй странице. Левая страница исписана каракулями, изображающими кактус и солнце, а на правой сверху – имя моей сестры.

– Что это? – спрашиваю я, хотя уже знаю ответ.

Эдриан выходит из-за угла, держа в руках две желтые сумки «Доллар дженерал»[4]:

– …чипсы-барбекю, сырные крекеры «Вэйлс», которые, кстати, намного вкуснее «Голдфиш», и… Что?

Его лицо испуганно вытягивается, но я уже прочитала половину страницы.

Мэдди,

лично у меня лучше получается шутить, чем быть серьезным. Я над этим работаю, поэтому подумал, что стоит попробовать написать это тебе. Ты веселая и смелая. Ты увлечена своими стихами, и мне нравится, что они дают мне представление о том, что происходит у тебя в голове. Я никогда ни о ком не хотел узнать больше, чем о тебе.

– Это не… – Эдриан тянется к записной книжке, но я резко разворачиваюсь, чтобы дочитать последний абзац. С каждым словом нож обмана все глубже вонзается в мое сердце.

Я облажался, но я никогда не хотел причинить тебе боль. Мне жаль. Я беспокоюсь о тебе больше, чем ты думаешь, и я надеюсь, что ты простишь меня, но я понимаю, что для этого понадобится время.

Эдриан

Я не заплачу. Только не из-за него. Не сейчас.

– Ты вообще собирался сказать мне об этом? – спрашиваю я.

– Я… – Он замолкает и ставит пакеты около машины.

Я пыталась пережить смерть своей сестры, меня обвиняют в убийстве, а он… Кем он был? Кем он был для нее в творческом отпуске?

– Я думала, ты хочешь чего-то настоящего, – говорю я сквозь зубы. – Я так понимаю, моя потеря памяти – удобный способ для тебя скрыть правду, не так ли?

– Нет! – решительно заявляет Эдриан. – Все не так!

– Уже не важно, – говорю я и направляюсь к выходу с парковки, запихнув записную книжку и одеяло обратно в багажник.

– Подожди, – кричит мне вслед Эдриан, закидывая вещи на заднее сиденье. – Я хочу все объяснить!

Я сопротивляюсь желанию вернуться и убегаю, срезая путь через дворы, чтобы быстрее добраться до дома. Даже если Эдриан прыгнет в машину, то не сможет за мной угнаться. Я была глупа, поверив, что кто-то захочет быть рядом со мной в этот период. Эдриан поступил хуже, чем Николь и остальные мои друзья. Их отстраненность сродни предательству, но она ничто по сравнению с тем, что сделал Эдриан. Он использовал меня, сблизился со мной только для того, чтобы скрыть правду.

Мэдди умерла, и теперь он преследует меня? Это болезнь. Кто я для него? Утешительный приз, раз уж о сестре не может быть и речи? Я готова выплеснуть на него всю свою злость. Возможное продолжение разговора разжигает гнев внутри меня.

Какой парень способен переключить свой интерес на сестру девушки, если после ее смерти не прошло и недели? И какая глупая сестра на это купится? Мне хочется кричать!

В заднем кармане звонит телефон, но я не обращаю на это внимания. Я не хочу слушать его оправдания. Поднимается ветер. Мне нужно как можно скорее добраться до дома, чтобы не блуждать в темноте. Названия улиц мне незнакомы, но я уверена, что если продолжу двигаться в этом направлении, то скоро окажусь в знакомом месте. И это все, чего я хочу. Оказаться в