Пропавшая сестра - Меган Дэвидхизар

успехом она могла бы стоять посреди скромно обустроенного спортивного зала, закинув руки на шею Эдриану, а он – положив руки на ее бедра. Неважно, что мы уже не в восьмом классе. Одной улыбкой она по-прежнему может перехватить любой взгляд, в том числе и тот, что был направлен в мою сторону. Я никогда не прощу ее за это.

Истина – это роза,

Нежная на вид,

Чудесно пахнущая,

Яркая и заметная.

Она растет на стебле,

Крепкая и настоящая,

Пока не созреет,

Чтобы ее сорвать.

Она терпит палящее солнце,

Холодные зимы,

Пронизывающий ветер,

Ожидая, когда ее сорвут.

Но шипы реальности

Уколят руку.

Из раны потечет кровь,

Окрашивая меня в красный цвет.

Истина – это роза,

Которая ждет, чтобы ее сорвали,

Но мои пальцы не могут

Убежать от боли реальности.

Глава 23

Грейс

4 мая

Мои мысли как тюрьма, откуда не сбежать. Мэдди. Дело. Разочарование родителей. Подозрения детектива Говарда. Четыре стены, в которых я была заперта, не позволили мне выполнить задание доктора Кремер узнать себя получше. Я поверила, что мои друзья отдалились от меня, потому что у них не было моего номера телефона, а мои аккаунты в социальных сетях заблокированы, но я отрицала правду. Они думают, что я убийца, что я убила Мэдди. Это единственное объяснение, и я должна была догадаться об этом раньше.

Я не сплю почти всю ночь, мучаясь мыслями о фломастере, беготне по темному коридору, о криках. В результате большую часть следующего дня я сплю. Сплю до тех пор, пока за мной не заезжает Эдриан. Мы проезжаем по соседней улице, где я, должно быть, бывала, но мне лишь отдаленно знакомо ее название.

Я несколько раз спрашивала Эдриана, точно ли он хочет пропустить выпускной, чтобы побыть со мной, и он ответил, что у него есть планы получше, чем потеть на танцполе и пробовать неразумно дорогие закуски.

Мы паркуемся около детской площадки. Мое лицо, отражающееся в зеркале заднего вида, приобретает смущенное выражение.

– Я не помню этого места, – говорю я.

– Ее построили несколько лет назад.

– Но я, должно быть, раньше здесь бывала. Я должна была запомнить…

Не так ли? В последнее время мне все время кажется, что я хожу в чужой шкуре и живу чужой жизнью. Я не знаю точно, что связано с пробелами в памяти, а что – результат никчемного существования в состоянии полного опустошения.

– Дай себе время, – говорит Эдриан с сочувственной улыбкой. – Моя бабушка приводит нас сюда, чтобы мои младшие братья и сестры могли поиграть.

Цвета горок по-прежнему яркие и не выгорели на солнце. Между небольшим игровым комплексом, предназначенным для малышей, и внушительным сооружением для любителей приключений постарше, стоят качели. Сейчас здесь пусто и тихо. Родители давно кормят детей ужином и укладывают спать.

– Моя бабушка Пэтти тоже водила нас в парк, – говорю я. – Мы с сестрой всегда катались на качелях и устраивали соревнования по прыжкам.

– Кто обычно выигрывал?

– Ничья была до тех пор, пока Мэдди не спрыгнула с крыши и не сломала руку. Нам тогда было лет по шесть.

Эдриан шумно втягивает воздух.

Приступ головной боли щекочет затылок. Я крепко сжимаю веки. Ничто не должно испортить этот момент. Мы взбираемся на самою высокую горку. С высоты мы можем видеть, как на краю парка бежит маленький ручей, словно зная, что время все равно будет гнать его вперед, даже если он захочет остановиться. Солнце опускается за деревья. Я присаживаюсь на край, и Эдриан садится рядом со мной, наши ноги свисают с бортика в ту сторону, где в землю вкопан столб.

– Ты выглядишь слишком серьезной для детской площадки, – говорит он.

Я невольно вздыхаю. Перед отъездом я заглянула в блог Эрики. С тех пор как мы видесь в школе, она не опубликовала ни одного поста, но поводов для расстройств и без того хватает.

– Я не могу отделаться от мысли, что во всем этом чего-то не хватает. Мне нужно знать, из-за чего мы поссорились.

Мне нужно убедиться, что это не я убила Мэдди.

– Я думал, мы не будем это обсуждать сегодня, – говорит Эдриан.

Рекомендация доктора Кремер лучше узнать себя и восстановить связь со воспоминаниями внезапно начинает казаться косвенной и бесполезной.

– Но что-то же должно было произойти.

– Николь завтра устраивает вечеринку в честь выпускного. Все одноклассники приглашены. Я не собирался идти, но мы можем пойти вместе, если хочешь. Для тебя это прекрасная возможность со всеми пообщаться.

Он говорит «все», но я знаю, что это неправда. Он имеет в виду всех, кого обычно приглашают на шумные вечеринки. После прочтения записной книжки Мэдди я знаю, как это, должно быть, обидно отсутствовать в числе приглашенных.

Теперь, когда я думаю об этом, я понимаю, что меня точно не пригласили. Что за подруга Николь? Она либо верит слухам о том, что я убила Мэдди, либо прислушивается к советам своего адвоката держаться от меня подальше, чтобы сохранить репутацию. Как бы то ни было, она нещадно разменивается четырьмя годами нашей дружбы в тот момент, когда я нуждаюсь в ней больше всего. Что ж, я знаю, где не будет ее адвоката.

– Да, хорошая идея, – говорю я.

Вечеринка. Это слово звучит невесело, учитывая эмоциональную олимпиаду, на которой я оказалась, но если эта самая вечеринка поможет найти ответы, то она стоит того, чтобы на нее сходить.

– Может быть, Тори что-то знает. Соседи по комнате обычно становятся удивительно близки во время сборов. – Эдриан достает свой телефон. – У меня есть ее номер. Мы были в одной группе по английскому языку.

Только после того, как он произнес последнее пред- ложение, я почувствовала небольшой всплеск любопытства, а может, даже ревности. Эдриан просматривает свой телефон, но затем останавливается, задумав- шись.

– Ты уверена, что хочешь вспомнить все, что произошло? Может быть, потеря памяти – это подарок судьбы.

Я нервно качаю ногами. Если я хочу и дальше чувствовать себя с Эдрианом самой собой, я должна быть с ним честной.

– Я тоже об этом думала. Пока полиция не начала допрашивать меня как подозреваемую.

Проходит полсекунды, прежде чем он приходит в себя и к нему возвращается обычное обаяние.

– Да, я понимаю,