Студеный флот - Николай Андреевич Черкашин

в лице, сигара в пальцах дрогнула, серый столбик пепла отломился и припорошил брюки. Светлые усы проступили на побледневшем лице темной полоской… У командира мелко задрожал кофе в чашечке, и он поспешил поставить ее на стол. Мы так давно не видели женщин, что грешные видения перестали являться даже во снах. В отсеках ничто не напоминало о прекрасном поле, и кто-то невидимый и мудрый извлек на время из мужских душ томительные мысли о недоступном. О женщинах почти не говорили, на эту тему само собой легло негласное табу…

Мулатка бесновалась…

Хороший парень Олимпий даже не догадывался, что устроил нам, может быть, самое тяжкое испытание за весь поход. Я уже чуть было не взмолился, чуть было не попросил выключить адскую машинку, но не захотел просить пощады первым. Командир тоже держал марку и даже унял дрожь в пальцах; отводил сигарету к пепельнице нарочито ленивым и плавным движением, но на фильтре были видны следы зубов…

К концу у Симбирцева заиграли желваки, и я стал опасаться, как бы он не хряпнул по изящной заграничной машинке кулачищем. То-то бы расстроил радушного хозяина.

– Ну как? – спросил Олимпий, когда мулатка изомлела.

– Ни-че-го, – ровным голосом обронил Гоша.

6.

Как выглядит нынче вестник судьбы? Распахивается дверь каюты, и через комингс переступает бритоголовый мичман-крепыш в тропических шортах и золотопогонной куртке-полурукавке. Лицо у мичмана в волдырях от солнечных ожогов, в руке красная папка, в папке – бланк радиограммы.

– Прошуршения! – деловито шуршит посланец судьбы. – Товарищ командир, вам персональное радио.

Абатуров пробегает строчки, набросанные простым карандашом, вскидывает брови и передает бланк мне. Я читаю, что называется, меняясь в лице. Ничего себе! В нашем районе – внезапные противолодочные учения натовских кораблей. А район-то о-го-го какой! Из него выходить не одни сутки, да еще соблюдая, как требует приказ, «полную скрытность перехода».

Кладу листок перед Симбирцевым. Олимпий изнывает от любопытства, но мужское достоинство пересиливает, и хозяин роскошных апартаментов отводит взгляд в сторону. «Ох и надоели мне ваши военные тайны!..» – разве что не говорит вслух, принимая делано равнодушный вид.

Перед тем как вернуть радиограмму мичману, Абатуров перечитывает текст, будто хочет выучить наизусть.

– Спасибо, Олимпий, за хлеб-соль, – прощается Абатуров с капитаном танкера. – В Союзе свидимся… Георгий Васильевич. Заправку прекратить, со швартовых сниматься, корабль к бою и походу!

Море зыбилось, и лодка под высоким бортом «Слонима» терлась об огромные кранцы танкера, так что мокрая резина истошно визжала, а швартовы то провисали, то натягивались до струнного звона, будто норовистый конь рвался с привязи.

Глава пятая. «Золотая сеть»

Когда-то подводную лодку выдавал лишь след перископа. Затем – шум винтов. Ныне – любое излучение: радиоволновое, тепловое, магнитное… Но и субмарины еще во Вторую мировую войну научились ловить радиоэлектронные «взгляды» охотников, мгновенно определять, кто и откуда направил на них электромагнитный или ультразвуковой луч.

Радиоэлектронные импульсы наделили морское оружие качествами живых существ. Мины, торпеды, ракеты выискивают теперь цель с помощью собственного электронного чутья и примитивного акульего рассудка: «шумит» – «молчит»; «горячий» – «холодный»; «свой» – «чужой». И настигают свою жертву по ими же проложенным трассам.

В начале века исход корабельных баталий решала дальность артиллерийского залпа; сегодня, в конце столетия, успех в поединках на море решает дальность радиоэлектронного обнаружения: погибает тот, кого обнаруживают первым. Ныне сравнивают не количество башен и калибры их стволов – говорят о числе антенн, «лепестках направленности» и киловаттах мощности излучений.

Не наводчики орудий ходят в фаворитах у командиров, а гидроакустики и радиометристы.

1.

За Гибралтаром авианосно-ударная группа развернулась в походный ордер, который разительно напоминал эскорт телохранителей вокруг лимузина американского президента. Место правительственного «линкольна» занимал атомный ударный авианосец «Колумб», а мотоциклистов кортежа заменяли три ракетных крейсера и пять эскадренных миноносцев с пусковыми балками управляемых ракет.

Через щель Гибралтара армада проникала по частям: сначала в кильватерном строю проскользнули эсминцы, затем втянулась трехсоттридцатитрехметровая громада авианосца с сотней самолетов на борту, а чуть позже «Колумб» догнали ракетные крейсеры «Калифорния» и «Южная Каролина». Крейсер «Техас» вместе с атомной подводной лодкой «Рей» вышли навстречу из Картахены. Как циклон свивается из воздушных вихрей, так ранним осенним утром в Альборановом море возник стальной смерч из кораблей, самолетов, подлодок, спутников, всколыхнувших море и эфир от подводных хребтов до околоземного космоса. Смерч этот под названием Gold Net – «Золотая сеть» – двинулся на восток, ширясь по фронту и выбрасывая радиоэлектронные языки на сотни миль вперед…

«Противолодочная неделя» началась с того, что с палубы «Колумба» стартовал и ушел по курсу странный самолет, похожий на гибрид дельфина, птицы и черепахи. Это был «Трейсер» – палубный самолет дальнего радиолокационного обнаружения. Его дельфинью спину покрывал черепаший панцирь – обтекатель вращающейся антенны локатора. Отлетев миль на двести, «Трейсер» стал выписывать восьмерки между испанским и алжирским берегами.

Под его грибовидным панцирем вращалась антенна, и все, что фиксировал ее электронный глаз, возникало на экранах «Колумба», в подпалубных залах «змеиной ямы», как называли на авианосце боевой информационный пост. Кинескопы обзорной «иконорамы» рисовали выход из Альборанова моря. Нескончаемые караваны танкеров, сухогрузов, лайнеров тянулись по обе стороны разделительной зоны к воротам Средиземного моря.

Тем временем подводный атомоход «Рей» занял свое место далеко впереди ордера, в глубинном дозоре. Жертвуя собственной скрытностью, он прощупывал лучами гидролокаторов бирюзовую толщу воды. От их мощного ультразвука менялись в цвете осьминоги…

За невидимым «Реем» в пять форштевней резал волну первый эшелон легких сил. Пять ракетных эсминцев, включив гидролокаторы и радары, перекрестно прочесывали подводное и воздушное пространство, образуя впереди боевого ядра электронную чашу, в которой сразу становилось видным все летящее и плывущее навстречу.

Во втором поясе прикрытия шел ракетный крейсер «Калифорния». Справа и слева от него кружили два беспилотных противолодочных вертолета, управляемые с крейсера по радио. Время от времени летучие роботы зависали над морем, выпускали из брюха яйцеобразные капсулы и макали их на тросе в воду. Гидрофоны, упрятанные в звукопрозрачные капсулы, вслушивались в глубины – не шумят ли где винты чужих субмарин?

Наконец, поотстав от «Калифорнии», широко пенил море сам «Колумб». С обоих бортов прикрывали авианосец от ракет и торпед крейсеры «Техас» и «Южная Каролина», готовые выставить огневые завесы на пути любой угрозы. Сверху над авианосцем барражировала эскадрилья «демонов» – палубных истребителей, оглашавших морское небо визжащим ревом. Под ними гудел хоровод «морских королей» – тяжелых противолодочных вертолетов «Си Кинг» – круговое охранение боевого ядра. Облетая ордер с кормовых углов, пилоты «морских королей» видели, как втягивается в Гибралтарский пролив хвост армады – два танкера с топливом для крейсеров и эсминцев, водоналивное судно,