Как читать книги? - Вирджиния Вулф

Дефо взялся писать романы уже человеком бывалым, много повидавшим на своем веку, он задолго до Ричардсона и Филдинга3 стал одним из пионеров романного жанра, который и форму-то свою обрел, и состоялся во многом благодаря его стараниям. Впрочем, нет особой надобности подчеркивать заслуги Дефо – упомянуть о них стоит разве что в связи с тем обстоятельством, что именно положение первопроходца заставило Дефо выработать некоторые представления об искусстве романа, которым он занялся на старости лет. Он полагал, что существование романа оправдано в том случае, если в нем рассказывается правдивая, невыдуманная история, которая может послужить читателю достойным нравственным уроком. Как писал Дефо, «эти новомодные выдумки являются самым злостным преступлением – человек открывает сердце для лжи и постепенно вранье входит в привычку»4. Поэтому сам он не перестает подчеркивать, используя для этого малейшую возможность – в предисловиях ли к романам или же по ходу повествования, что в его книгах нет ничего выдуманного, он опирается только на факты, и что главной его целью было наставить заблудшие души на путь истинный и предостеречь невинных. К счастью, эти принципы не шли вразрез с его собственными творческими наклонностями, а шестидесятилетний опыт изменчивой фортуны научил его считаться с фактами не принципа ради, а для большей художественной правды. Как он однажды заметил: …я недавно обобщил События моей жизни в таком двустишии:

Никто не падал и не возносился чаще моего, —

Тринадцать раз я богател и разорялся5.

Провести полтора года в Ньюгейте6, ежедневно общаясь с ворами, пиратами, разбойниками и фальшивомонетчиками, а потом написать историю жизни Молль Флендерс – в этом весь Дефо. Но конечно, одно дело – быть игрушкой в руках Фортуны и стать невольной жертвой обстоятельств, и совсем другое дело – идти навстречу судьбе, не страшась любых ее поворотов, и до конца дней своих сохранить дух авантюризма и правдоискательства. Мало того что Дефо на себе испытал тяжесть нищеты и мог влезть в шкуру тех, кто всю жизнь мыкался, но его как художника влекла стихия жизни: он черпал вдохновение в таких жизненных историях, когда человек оказывался один на один со стихией, выживал вопреки обстоятельствам; в этом противостоянии, казалось Дефо, и заключена вся соль искусства. Каждый свой великий роман он начинает с того, что бросает своего героя или героиню на дно жизни, и отныне судьба этого мужчины или женщины в романе становится борьбой за выживание, причем в таких неимоверных условиях, что диву даешься, как им вообще повезло, что они ухитрились выкарабкаться из той ямы, в которой очутились. Так, Молль Флендерс выпало родиться в тюрьме Ньюгейт у матери, осужденной за преступление; капитана Синглтона в детстве похитили и продали цыганам; полковник Жак – «человек благородных кровей», волей обстоятельств оказался в учениках у карманника7; Роксана – единственная героиня, к которой судьба поначалу благоволила,– в пятнадцать лет вышла замуж, родила одного за другим пятерых детей, а потом ей пришлось туго: разорился муж и Роксана осталась одна с пятью малышами на руках, «в таком жутком положении, что никакими словами не опишешь»8.

Итак, человек оказывается в трудных обстоятельствах – не важно, мужчина или женщина, ему предстоит с малых лет отстаивать себя и самоутверждаться в этом мире. Такое начало Дефо обожал. Взять Молль Флендерс – самую яркую из его героинь, ведь ей с первой минуты появления на свет, или если не с первой, то после полугодовой передышки, приходится воевать с «беспощаднейшим из зол – нищетой»!9 Она еще толком не научилась вдевать нитку в иголку, а ей уже приходится зарабатывать на жизнь трудом швеи; голод и бедность гонят ее по свету, а она и не думает роптать – ну что с того, что у ее создателя не получается задушевная домашняя обстановка? Зато он все знает о заморских странах и обычаях и щедро делится с ней своим опытом. Дня не проходит, чтобы ей не приходилось отстаивать свое право на существование, доказывая самой себе, что спасение утопающих – дело рук самих утопающих, что все зависит исключительно от собственной смекалки и воли и что опереться она может только на собственный опыт, с годами сложившийся в своеобразную философию «авось». Стремительность, с которой развиваются события в романе, объясняется очень просто: Молль Флендерс свободна как ветер, она – изгой, общество отвергло ее в тот момент, когда она первый раз нарушила закон. Поэтому она должна быть готова к любому повороту фортуны, за исключением одного – спокойной оседлой жизни. Что же, получается приключенческий роман? К счастью, этого не происходит, и знаете, что мешает роману сделаться по-настоящему авантюрным?– гениальная проницательность его автора: Дефо заставляет нас поверить в то, что его героиня – самостоятельная женщина, с ней нельзя не считаться, ею нельзя крутить как попало. Словно показывая независимый нрав, Молль Флендерс у Дефо начинает напропалую влюбляться – кстати, точно так же поступает Роксана; и то, что при этом Молль не теряет головы и думает о своем будущем и материальной обеспеченности, нисколько не умаляет ее страсти и вовсе не повод упрекнуть ее в неискренности: опять-таки, все объясняется просто – ей всю жизнь приходится пробиваться самой и, подобно другим героиням Дефо, у нее нет права на ошибку. Вот она и хитрит, изворачивается, может соврать, если нужно; зато уж если решит сказать правду, то ее словам веришь безоговорочно. «Охи-ахи» по поводу несчастной любви – это не про нее; она не может позволить себе долго сокрушаться: погоревала, всплакнула – и дальше: «Вперед, читатель!» Она из тех, кто любит идти наперекор судьбе, решать все по-своему. Так, она решила выйти замуж за человека, с которым встретилась в Виргинии, и они поженились; но стоило ей узнать, что это ее единоутробный брат, как все в ней восстает против такой связи,– она порывает с ним и уезжает. Сходит на берег в Бристоле, и тут ее посещает «шальная мысль отправиться в Бат и немного развлечься – ведь я еще молода, кровь кипит, хочется разгуляться»10. Она вовсе не бессердечная красавица и не жадная плутовка – просто она любит жить, а нам, читателям, ничего другого и не надо: нас только помани пальчиком героиня, в которой жизнь бьет ключом, и мы за ней побежим,