Остров Свободы - Борис Геннадьевич Цеханович

своего отбытия. А испытание тропической формы кануло в безвестность. Тем временем зима на Кубе, или как её тут называли «Сухой сезон», закончилась и наступило лето или «Сезон дождей». Таких мощных ливней я ещё не видел. Ладно, сам по себе ливень, но самое интересное он начинался как по часам. Ровно в 13:05. Старожилы говорят, что постепенно он по времени сдвигается и за лето сдвигается на один час. И уже на следующий год будет начинаться в 14:05 и так далее. Если, например, в Союзе дождь собирался и начинался постепенно. То тут всё происходило внезапно и мгновенно. Буквально за полчаса до тропического ливня практически ничего не говорит о нём. Чистое, голубое небо, яростное солнце и вдруг, непонятно откуда стремительно надвигаются тучи. Опять же, в Союзе дождь начинался постепенно. Сначала падает первая капля, потом вторая, третья и постепенно, в промежутке нескольких минут, а то и часа дождь усиливался и мог превратится в ливень. Точно также и заканчивался постепенно затухая. А тут всё происходило стремительно. Сначала появлялся гул стремительно приближающего поезда, который изображали крупные капли воды, яростно стучавшие по листьям, крышам домов и земле. Падала первая капля, тут же вторая… Третьей не было, вместо неё падала сплошная стена воды из-за которой ни хрена не было видно. Также и с границей ливня: между первой каплей и сплошь мокрым асфальтом, пузырящих от крупных капель всего пятьдесят сантиметров. Даже если протянуть руку – то ладонь не увидишь. Стена воды приближалась и падала с такой скоростью, что находясь в пяти метрах от укрытия, добежать до него всё равно не успеваешь и мигом промокаешь насквозь. Очень интересно было наблюдать тропический ливень, находясь на КТП нашего парка. Хоть он и располагался на горе, рядом лежащий парк танкового батальона был несколько выше и оттуда мимо будки дежурного по нашему парку, проходил железобетонный жёлоб для стока дождевых вод, шириной сантиметров семьдесят и глубиной шестьдесят. Перед самым ливнем я садился на табуретку в проёме дверей КТП и с любопытством смотрел: вот ударилась первая капля, практически сразу вторая и тут же заколотился ливень, а по жёлобу промчалась первая струйка воды, но уже через тридцать секунд там ревел бурный, мутный поток воды, катившийся вниз к центральной части бригады.

Примерно такая же картина происходила с хилым ручейком «Вонючкой», который протекал сзади наших казарм. Он в минуту превращался в опасную реку шириной метров пять и мощным течением, где в бурой воде плыли обломки деревьев, мусор, а по дну катились камни.

Всё это буйство природы длилось минут сорок и также мгновенно прекращалось. Только что была непроницаемая для взгляда сплошная стена воды и вот её уже нет, а на небе стремительно тают и уходят дождевые облака. И тут же в свои права вступает солнце и в следующие сорок минут высушивает землю, и вскоре ничего не напоминает о ливне. Но в тоже время эти сорок минут самые тяжёлые, когда мощные испарения влаги окутывают всё кругом и если ты до ливня просто активно потел, то вот в это время ты исходишь обильным, каким то грязным потом, даже при малейшем движении. При этом и дышать становилось довольно тяжело, но спустя час всё приходит в норму до следующего ливня.

Жара летом вообще отдельный разговор. Зимой всё-таки температура и влажность несколько пониже, а вот летом: днём она доходит до сорока пяти в тени, ночью не опускается ниже тридцати пяти и тут спасает только кондиционер или вентиляторы. Воду лучше не пить: только её выпиваешь, как чуть ли не в эту же минуту она крупными каплями выходит через все поры тела. Немного поэкспериментировав для себя, выяснил следующий момент. Чтобы вода не выходила сразу из тела нужно пить либо ледяную воду или же наоборот кипяток. Тогда только первые несколько глотков выдавливаются из тела, а остальное более-менее усваивается организмом. Тёплую или прохладную воду пить бессмысленно, она не утоляет жажду, а когда выходит из тела то ещё забирает дополнительную часть жидкости. За месяц такой жары я несколько привык, научился обходиться минимумом влаги и уже не так страдал. А вот когда прилетела московская комиссия на весеннюю проверку, на них было интересно смотреть.

Середина апреля, кучка офицеров-проверяющих стояла напротив строя бригады и полковник Затынайко с председателем комиссии распределял офицеров за подразделениями, где они будут проводить проверку. Среди них своим высоким ростом, очень самоуверенным видом и нагловатым поведением выделялся полковник Родионов, которого оставили в резерве. И когда начался строевой смотр Родионом помимо самоуверенности и наглости, проявил и другие свои негативные качества – настырно лез в подразделения, где уже закреплённый офицер проводил смотр, вскрывал и указывал недостатки, по его мнению намеренно пропущенные проверяющими, громко на весь плац распекал командиров, записывал в свой блокнот всех провинившихся, обещая разгромные выводы в Акте проверки. Короче вёл себя вызывающе, тем самым настроив, против себя всех и даже по-моему председателя комиссии, который хмуро смотрел в ту часть плаца, когда оттуда доносился очередной рёв супер активного полковника. Конец строевого смотра был смазан горячей перепалкой полковника Родионова с председателем комиссии, который поставил бригаде оценку «хорошо» за строевой смотр. Родионов же настаивал на оценке «удовлетворительно» и то если в конце проверки будет проведён повторный смотр с уже устранёнными недостатками. Председатель комиссии не сдержался и рявкнул чуть ли не на весь плац: – Мы, товарищ полковник, приехали сюда не только проверять, но и оказать помощь… А если вы такой принципиальный, я вам нарежу отдельный участок работы….

Вот ему и нарезали. После строевого смотра, шла сдача строевой подготовки и он должен был принять её у роты материального обеспечения бригады. На плац стали выносить заранее приготовленные столы со списками по строевой подготовке, стулья. И сдача строевой пошла шустро. Остальные офицеры комиссии майоры-подполковники были адекватные, многие из них в своё время служили в войсках и на командных должностях, поэтому они реально подходили в этом вопросе к сдаче, что очень возмущало полковника, который в ожидание своей роты шатался от стола к столу и бесцеремонно вмешивался в процесс оценки. Если проверяющий ставил оценку солдату «хорошо», то полковник констатировал «удовлетворительно». То у одного стола, то у другого возникали перепалки и его отовсюду вежливо, всё-таки полковник, гнали.

Роты и батареи были по численности небольшие и сдача строевой благополучно шла к концу, но вот роты мат. обеспечения всё не было и не было. Я как раз проходил по плацу, когда наконец– то туда