Остров Свободы - Борис Геннадьевич Цеханович

Сурик обрадовался и умотал домой, но утром он сидел в канцелярии тихий, погрузившись в тяжелое раздумье. Мы с Серёгой поглядывали на товарища, но с расспросами не лезли. Комбат в это время проводил политические занятие со всей батареей, а мы балдели в канцелярии. Через час Серёга не выдержал и спросил: – Сурен, ты чего такой угрюмый? Что хоть случилось? Может, помощь нужна?

Дафтян тяжело вздохнул и нехотя стал делится своими вчерашними впечатлениями: – Да вчера, приезжаю домой в девять вечера. Каса, как всегда закрыта изнутри и я постучался в дверь….

Сурик, как старослужащий офицер, проживал один в касе и был женат на русской женщине. Сам невысокого роста, худощавый, под стать ему и жена Татьяна, миниатюрная, с обычной привлекательной внешностью молодой русской женщины, когда можно сказать, что она красивая и тут же забыть, пройдя мимо неё. Так вот у Сурика в этом плане был свой бзик – он и она, непонятно почему считали, что все негры хотят её изнасиловать. Если наши касы всегда были открыты и закрывались только на ночь, то у Сурика она была всегда закрыта и кубинцы даже не ходили туда, зная что эта русская семья, ничего не продаёт.

– … Вот стучусь и кричу – Таня…, Таня…, открой…. А мне из-за двери она говорит – Уходи отсюда и не стучись, а то когда мой Сурик приедет я ему скажу и он тебе морду набьёт. Я ей опять кричу – Таня…. Таня…, это я, Сурик, открой мне. А она мне обратно – Не ври… Мой Сурик сегодня ответственный и придёт только в половине двенадцатого… Уходи отсюда. Я ей опять – Таня, так это я и есть Сурик и сегодня вместо меня Борис остался. Открой мне дверь. А она опять – Нет, уходи, а то Сурику всё расскажу….. И так минут двадцать я её через дверь уговаривал, чтобы она мне дверь открыла. Вот ни хрена понять не могу – Чего её заклинило? Тропикоз что ли? Скорей бы в Союз…

Сурик опять горестно сутулился и поник головой в тяжёлом размышлении, а я с Серёгой весело переглянулись. Серёга был истинным одесситом и решил просто, по-дружески пошутить, поэтому весёлым голосом, сочно так, сказал: – Ну и дурак ты, Сурик…. Как только она эту бодягу завела, тебе надо было быстренько метнуться вокруг касы и поглядеть – А кто оттуда с другого входа выбегает….?

Дафтян недоумённо поднял голову и озадаченно спросил: – Ты, Сэрёга о чём?

– Оооо…, как тут всё запущенно…, – протянул Мельников и зафыркал, еле сдерживая смех. Я тоже пыжился, стараясь не рассмеяться, а Дафтян построжавшим взглядом посмотрел на нас и вновь понурился. Поняв, что Дафтян ни хрена не понял глубинного смысла шутки и здорового, мужского смеха не будет, мы с Мельниковым погрузились в свои взводные журналы. Только через пять минут до Дафтяна дошёл смысл безобидной по сути мужской подколки. Сергей только хотел пошутить и любой другой бы русский мужик просто поддержал бы шутку и ещё бы вместе посмеялись, но у Дафтяна, когда до него дошло, вдруг прорезалась сущность горячего кавказского мужчины.

– Сэрёга, я тебя зарежу, – вдруг взвился Дафтян над табуреткой, схватил мачетку и кинулся на Мельникова. Благо неуклюжий Дафтян тут же запутался ногами и рухнул прямо на стол Мельникова, а я прыгнув через свой стол, успел обхватить Сурика сзади, не давая тому опасно размахивать мачеткой.

– Сурик, Сурик, хорош…, бросай мачетку, – я держал его сзади и уговаривал Дафтяна, но тот был в бешенстве и орал не переставая.

– Я убью тебя, Сэрёга….

Мельников наконец-то сумел вылезти из-за стола и отскочил на безопасное расстояние, а на шум прибежал комбат и помог мне обезоружить Дафтяна. Лишь после этого всё очень быстро утихомирилось. Сурик сидел на табуретке и злобно посверкивал глазами, Жуков материл Мельникова, а Серёга отбивался: – Комбат, да фигня какая-то…, ну пошутил…, если бы мне так пошутили…, ну шутка есть шутка и ничего такого оскорбительного я не вкладывал. Я ж не виноват, что он такой туп…., – Серёга вовремя прикусил язык, а то и тут пришлось бы разбираться.

Только к вечеру мы помирились с Дафтяном, распив в канцелярии, бутылку коньяка и Сурик успокоился и сам уже смеялся над нелепостью ситуации. Правда, вечер всё равно закончился трагикомично. В самый разгар посиделок, Сурик чего полез к своему столу и когда сдвинул кипу стандартных бумаг, то мы увидели на столе здоровенного жука. Как и все твари жаркого климата он был сантиметров шесть в длину с мощной парой жвал и весь его устрашающий вид, с отливающей синевой хитинового тела, говорил – Огооооо…, Не трожь…..

Вот его и никто не тронул, только Сурик испуганно заорал и маханул взводным журналом, отчего жук, пролетев по плавной траектории, благополучно приземлившись Серёге на ширинку и с силой сжал мощными челюстями ткань штанов. Мельников стремительно вскочил на ноги и попытался лёгкими встряхивающими ударами ладони стряхнуть жука, но тот всё сильнее и сильнее сжимал ткань и при этом опасно приближался к интимному месту.

Теперь оглушительно орали двое: Серёга и Дафтян. Серёга в ужасе оттого, что сейчас жук своим челюстями прокусит ткань и укусит его за член. Дафтян орал, не зная, что делать и боясь за Серёгу. А тут к этому рёву присоединился и я, вскочив в испуге ногами на свой стол и издалека наблюдая за развивающейся драмой.

Поняв, что руками жука не сшибить, Мельников неистово заорал: – Сурен, Сурен, сбей его мне… Сбей…

Сурен был панике и естественно схватил мачетку и ринулся выручать товарища. Теперь мы вопили вдвоём с Серёгой: – Сурик, сука…, брось мачетку…

Сурик послушно бросил мачетку, схватил гибкую металлическую артиллерийскую линейку и со свистом в воздухе опустил её на жука и конечно промахнулся. Мельников взвизгнул от боли: – Сурик, скотина…. Ты ж мне по яйцу попал…

Дафтян вскинул руку и вновь с силой опустил линейку на член товарища, Мельников опять завопил от боли и жук в полуобморочном состоянии сам отцепился от брюк и удачно упал на пол, сразу откатившись под металлический сейф, чем спас себе жизнь. Но нам было не до него. Я успокаивал Дафтяна, испугавшегося, что он испортил главную мужскую ценность Серёги, успокаивал и Мельникова шипящего сквозь зубы и осторожно щупающего свои причиндалы. А через пять минут мы хохотали до упора.

За