Камень небес - Валерий Викторович Дмитриевский

– Тебе сначала, – втолковывал Пётр, – надо выписать у Мишки ордер. Но смотри, когда будешь выписывать, чтобы они не вставили туда, что квартира служебная. Вообще-то они не имеют права этого делать, ведь ты уже в ней живёшь. Но сам знаешь, у нас тот прав, у кого больше прав. И если они так запишут, тогда тебя вообще можно будет спокойно выселить из этого дома куда-нибудь – к примеру, обратно в общагу.

– Как это – выселить? Я же сам его наполовину построил.

– Долго придётся доказывать. Впишут в бумажку – и всё, никуда ты не денешься. Если квартира служебная – живи, пока работаешь. Продать не можешь, она не твоя. А уволишься – отберут. Вернее, могут отобрать, если не разрешат приватизировать. А такое разрешение, как написано, является их правом, но не обязанностью. Захотят – и откажут.

– Ну и порядочки! А сейчас она какая?

– А никакая, раз документов нет. А сделаешь ордер правильно – потом оформишь в мэрии как жильё по договору социального найма. Напишешь заявление на приватизацию. После пойдёшь в БТИ[9], там скажут, что дальше делать.

– Ёлы-палы, – сказал Виток. – Столько бумаг, столько похождений. Никуда не ступишь без бумажки.

– А ты как думал? Писарей много везде насажали, каждый должен показать, что не зря из казны деньги получает. Я полдня во всём разбирался. Специально понаписали так, чтобы не сразу понятно было что к чему.

– А что, Мишка свободно ордер выпишет? Или опять начнёт выкаблучиваться?

– Ну, выписать-то он должен всё равно. Пока всем выписывал. И про то, что служебная, никому не вставлял. Он же понимает, что его могут за это и прибить невзначай. Это не шуточки: жил, жил – и вдруг выселяйся…

Виток рассердился:

– Так чего же ты мне тут пугалки всякие выкладываешь? «Могут выселить, могут отобрать»…

– Чтобы ты знал все подводные камушки. А ещё и себя проверяю, правильно ли всё усвоил. Теперь вижу, что вроде правильно.

И Виток начал походы по разным конторам, офисам и учреждениям. Вопреки его опасениям, Мигулин, когда подписывал ордер, не допытывался, зачем Виток приватизирует дом и не собирается ли он его продать, а потом уехать, как уже многие. Возможно, потому, что этот процесс из экзотического превратился в обыкновенный, житейский, и шантажировать лишением квартир стало бесполезно. Виток прошёл и мэрию, и БТИ, в дом явились строгие женщины с рулеткой, замерили всё, включая толщину стен, начертили план дома, заставили заплатить пошлину и наконец выдали свидетельство о праве собственности на дом и домовую книгу, обязав Витка записать в неё всех членов семьи и наказав записывать впредь всех, кто будет к нему подселяться, даже временно. Хоть и заменили прописку регистрацией, но стремление к поголовному учёту граждан никуда не делось. Всех нужно было внести в реестры, перечни, описи или каталоги.

Виток пришёл домой и помахал перед Дашей папочкой со всеми надлежащими бумагами.

– Всё. Узаконили постройку, – сказал он. – Помнишь, как в мультике? Нас сосчитали.

– Ну, вот и хорошо. Можно давать объявление о продаже, – обрадовалась Даша. – Давай подумаем, за какую цену.

– Цену не надо указывать. Обычно пишут «торг уместен». Или вообще ничего не пишут. Но тут ведь ещё такая штука выяснилась. Теперь будем налог платить на недвижимость. За то, что в своём доме живём. Это как? – возмущался Виток. – Ну ладно, я-то наш дом наполовину готовый получил. Но многие ведь строятся сами, всё покупают сами, с наёмниками рассчитываются сами. Они-то почему должны платить? Получается, это всё-таки не наша собственность, и налог будет вроде как плата за аренду дома у государства? Видишь, как хитро делается. Даже Петька не догадался, это я сам…

– Витюш, ну, успокойся. Сколько там рублей этот налог?

– Не знаю пока.

– Ну, заплатим, что ж теперь.

– Да не в рублях дело, а в смысле. Деньги раз в год, конечно, можно найти. Но получается, что человек, допустим, нарисовал картину, показал кому-то, а тот ему и говорит: а ну-ка, плати за то, что я её посмотрел… Чепуха какая-то. И главное, никто не возражает. Все радуются: во, я теперь хозяин!

– Так за сколько будем продавать? – спросила Даша.

– Понятия не имею. Пойду у Петра узнаю, что он хочет за свой дом получить. У нас дома примерно одинаковые, у него только построек во дворе больше. Наш, правда, на окраине, зато совсем новый. Так что где-то раз на раз.

Вечером они с Дашей сочинили объявление, которое надо было завтра отнести в районную газету. Маришке было поручено переписать его раз десять и расклеить по посёлку. И Виток ясно понял, что он тоже переступил какую-то черту. Там, за ней, осталась понятная и привычная жизнь. А сейчас началась совершенно другая, незнакомая и, может быть, совсем недружелюбная. Ещё недавно он мечтал о своём доме, а теперь сам от него избавляется. Какие только выкрутасы ни выделывает жизнь…

22

Они поторговались и сошлись на семистах миллионах и на одной десятой процента.

«Экспедиция в преисподнюю»

Пётр, наполняя рюмки, скрутил бутылку в руках, будто выжимает бельё, и когда вытекла последняя капля, заглянул за штору и с сожалением оглядел пустой подоконник.

– Сейчас ещё с-сгоняю, – пообещал он.

Но Лариса сказала:

– Хватит уже. Гонец нашёлся. Ты же по дороге упадёшь где-нибудь. Или потеряешься.

– Это я-то? – изумился Пётр. – Да я ещё как огурчик…

– Ну да – кривой, зелёный и весь в прыщах, – согласилась Лариса. – Давай-ка, Петенька, обойдёмся без продолжения. И так хорошо.

– Да правда, Петруха, не надо, – поддержал Виток. – Вам ведь ехать завтра.

Женька Ярощук провозгласил:

– Ну что, ещё раз вам на посошок! Желаю, так сказать, всех благ на новом месте. Вспоминайте нас там, мы были не самыми плохими вашими… односельчанами, что ли? Или однопоселенцами? Короче, вы поняли…

– Выразился бы проще: друзьями, – подсказал Виток.

– Друзья и так не могут быть плохими, иначе это не друзья, – возразил Женька. – Это же понятно. А я имею в виду, что и для всех других мы, я думаю, не были жлобами, да и не будем ими никогда. Мы же одно племя – геологи, геофизики, горняки… И жлобов среди нас нет. А если они заводятся, то не выживают.

– Мне жаль, но ты н-неправ, – замотал головой Пётр. – А генерал наш, а его свита?

– Нет, это ты ошибаешься, – сказал Ярощук. – Это уже другой класс, это администраторы. Ад-министры… Получается, адовы министры. – Он усмехнулся. – Они уже не геологи, они – клерки. Не зря же настоящих геологов они