Вальс душ - Бернард Вербер

У нее большие черные глаза, бронзовая кожа, курчавые черные волосы заплетены в одну косу, на ней сорочка охряного цвета. Ее не назвать ни дурнушкой, ни красавицей.

– Что ты делаешь, Анх-Ти? Поторапливайся, тебя все ждут!

Мое имя в этой жизни – Анх-Ти.

Она еще не знает имен своих родителей, мысленно называя их «папа» и «мама».

Снова голос матери:

– Ты тоже поторопись, Шту!

Недалеко от нее другой ребенок, мальчик постарше ее, складывает вещи в мешок.

У меня есть старший брат Шту. Я всегда была единственной дочерью, а теперь пойму, как это – иметь брата!

Мать и отец входят в комнату. Мать говорит ей, что надо скорее присоединиться к другим детям для урока письма.

В этой жизни девочкам, по крайней мере, доступна грамота.

Но радоваться рано. Мать дает ей мальчиковую одежду и учит прятать волосы под головным убором.

Мне можно учиться, только прикинувшись мальчиком…

Переодевшись, она выходит и идет по немощеной улице, между трехэтажными белыми домами.

На прохожих белые юбки или бежевые туники, иногда с геометрическим узором. Мужчины и женщины тщательно причесаны, их головы блестят – она знает, что их волосы смазаны утиным жиром.

Она идет мимо лавки мясника, торгующего бараньими и коровьими головами, сплошь облепленными мухами. Из желоба посреди улицы, где скапливаются отбросы, несет гнилью. Повсюду разгуливают кошки, чьи задранные хвосты свидетельствуют – они здесь хозяйки.

Анх-Ти входит в дверь между двумя резными колоннами, минует широкий двор и попадает в класс, где прямо на земле, подобрав под себя ноги, сидит десяток мальчишек ее возраста.

Я – единственная девочка. Я здесь только потому, что моя хитрость еще не раскрыта.

Мужчина с гладким, как яйцо, черепом и косичкой на затылке раздает всем квадратные бежевые листки. Анх-Ти знает, как их делают: берут расплющенные полоски размоченного папируса, кладут их горизонтально и вертикально, прессуют и сушат.

Учитель подходит к большому столу из светлого дерева и рисует значки кисточкой, макая ее в черную жидкость, потом объясняет, как произносится и что означает каждый иероглиф.

Среди рисунков, соответствующих слогам, Анх-Ти узнает символических скарабеев, скорпионов, грифов, рыб, крокодилов, ящериц, рогатых змей, цветы, кувшины, ладони, вытянутые руки, ноги, птиц с человеческими лицами, львов с женскими лицами.

Каждый ученик получает дощечку и кисточку. Последнюю положено макать в чернила, смесь меда и сажи.

Урок продолжается долго, но Анх-Ти рада учиться. Ее брат Шту зевает и смеха ради щипает своего соседа.

– Ты девочка, да? – внезапно обращается к ней сосед.

Анх-Ти поворачивается. Ее сосед – новенький, она впервые его видит.

– Ты здесь первый раз? – отвечает она вопросом на вопрос.

– Я из Мемфиса, приехал с родителями, они поселились здесь.

– Как тебя зовут?

– Тот-Мос, «рожденный от бога Тота». А тебя? Я догадался, что ты выдаешь себя за мальчишку, чтобы учиться. Как твое настоящее имя?

Девочка внимательно его разглядывает. У него доброжелательный, ласковый взгляд, такому можно открыть правду. Она решает ему довериться.

– Я Анх-Ти.

– Анх-Ти… – повторяет мальчик.

– Знаешь, что это значит?

– Нет.

– «Живущая».

– Вы там, замолчите оба, не то будете наказаны, – повышает голос учитель, осуждающе глядя на них.

Дети просят прощения и молча слушают учителя.

Эжени решает, что ей пора перенестись в следующий важный момент этой жизни.

Прыжок во времени.

Опять все размыто, опять все постепенно приобретает четкость.

По размеру своих рук и ног Эжени понимает, что теперь она взрослая.

Мне лет двадцать…

Здание, по которому она ходит, – дворец, судя по высоте потолка и резных колонн с изображениями папирусов, кувшинок и тростника. Она подходит к столу с посудой. При виде ее содержимого она мысленно произносит современные ей названия кушаний.

Отдельно – овощи: капуста, перец, редис, нут, чечевица. Дальше супы: варево из стеблей папируса и из лотоса. Еще дальше мясо на больших блюдах: страусиные бедра, спина антилопы, филе орикса, толстый сом с длинными обвислыми усами. Здесь же миска с лепешками из полбы.

Анх-Ти кладет на поднос бедро страуса, страусиную голову и цветы, получается изящный, на ее вкус, ансамбль. Этот поднос она несет по коридорам, на звуки арфы, и входит в огромный зал, где сидит за столом множество людей в туниках со сложными узорами.

Здесь же восседает самый важный человек страны, царь царей по имени Эх-Н-Атон. Рядом с ним восседает царица Нефер-Ти-Ти.

Зал украшен фресками, рассказывающими о битве, в которой люди на колесницах, вооруженные луками, сражаются с врагом, вооруженным копьями и топориками. Слева направо изображены разные эпизоды битвы. Заключительный эпизод – коленопреклоненный неприятельский предводитель, с веревкой на шее, перед царем-победителем.

Царское застолье охраняется дюжиной невозмутимых стражей с копьями, глядящих в пустоту. В углу перебирает струны арфы женщина в белом, три розовых, без малейшего признака шерсти котенка гуляют по залу, громко мяукая.

За столом царственная чета беседует со своими детьми.

Анх-Ти кладет кушанья на тарелки, начав с фараона Эх-Н-Атона и его супруги Нефер-Ти-Ти. Красота этой женщины всегда поражала служанку. Ее осанка и каждый ее жест вызывают глубокое уважение.

Даже если не замечать парадного одеяния царицы, ей присуща природная грация, она царственно держит голову, у нее проницательный взгляд. Ее всюду сопровождает головокружительный жасминовый аромат.

Анх-Ти подает кушанья девочкам. Она знает их имена, знает, что все они носят титул принцесс. Имя старшей, Ме-Рит-Атон, означает «возлюбленная Атона», имена ее сестер: Мах-Эт-Атон, Анх-Эсенп-Атон, Нефер-Неферу-Атон, Нефер-Неферу-Ре и самой младшей, шалуньи Сетеп-Эн-Ре – «Охраняемая Атоном», «Совершенная краса Атона», «Совершенная краса Ре» и «Избранница Ре».

Анх-Ти любит Ме-Рит-Атон, самую умную, и не выносит Мах-Эт-Атон, вечно строящую козни и презрительно говорящую с ней.

Здесь же сидит юный принц Тут-Анх-Атон, он единственный в семье сын. Царская семья возлагает на него все свои надежды. Он слегка тушуется. Наверное, его утомляет суета сестер, их вечная трескотня.

Анх-Ти заканчивает обносить присутствующих, Эх-Н-Атон благодарит ее жестом. Молодая женщина горда царской похвалой.

На меня посмотрел сам фараон!

Потом происходит нечто неожиданное. Входит стражник, за ним тащится некто грязный, нечесаный, в лохмотьях, в кандалах. Его толкают в спину, стражник приказывает ему простереться перед фараоном.

– Как твое имя? – вопрошает монарх.

– Иосиф, сын Иакова, – отвечает пленник.

– Знаешь, почему тебя выпустили из тюрьмы?

– Знаю, ваше величество, потому что вам сказали, что я умею толковать сны.

– Многие хвастаются этим даром, многие мои маги уже толковали, всяк по-своему, один не дающий мне покоя сон. Но, сдается мне, они не нашли годного объяснения.

– Я вас слушаю, ваше величество, – говорит человек, чей