Господин Гексоген - Александр Андреевич Проханов

Он замолчал, камера еще некоторое время была направлена на его несчастное лицо, а потом скользнула на заляпанную, грязную стену, затоптанный пол, где стояла жестяная миска, из которой, как собака, питался пленник.

Изображение исчезло.

– Какая красота!.. Какая сделка!.. Какой первоклассный, ошеломляющий бизнес! – Зарецкий задвигался, заелозил, от возбуждения не знал, куда девать руки, шаркал под стулом длинными узкими штиблетами. – Астрос, сука!.. Породистая великолепная сука! Я хотел его застрелить… Уже снайпер выбрал позицию, уже был известен час, когда он поедет из казино, но в последний момент я дал отбой. Понял, что мне будет скучно без него в этом мире! Знаю, он собирался меня взорвать. Уже подложили бомбу под мой «Мерседес», уже гранатометчики встали по пути моего следования из ночного клуба на дачу. Но анонимный звонок сообщил о засаде и бомбе, и я был чудом спасен. Знаю, это Астрос дал отбой, потому что понял, как ему будет пусто без меня в этом мире!..

Зарецкий беспокойно гримасничал, сучил ногами, дергал сутулыми плечами, словно старался пролезть в невидимую узкую щель, сбросить с себя тесный чехол, протиснуться в открывшийся ненароком зазор, который может сомкнуться, сжаться и больше никогда в себя не пустить. Он напоминал растение, стремящееся выбросить побег в случайный прогал, чтобы захватить новую порцию света и влаги. Он походил на личинку стрекозы, которой тесно в ее хитиновой шкурке, и она старается выпростать наружу разросшиеся крылья и голову. Он был носителем биологической жизни, способной без удержу размножаться, распространить себя на всю Вселенную.

– Это подарок судьбы! Случай, в который нам необходимо вмешаться! Сделайте с кассеты две копии!.. Одну немедленно отправьте Премьеру! Пусть ее тотчас же посмотрит!.. Скажите, это мой наказ! И пусть сразу же мне позвонит! Другую копию – Астросу! Он ее немедленно пустит в эфир!.. Разумеется, с недавним сюжетом, где наш плюшевый Премьер клянется честью русского офицера освободить генерала! Да это просто подарок судьбы!..

Он напоминал теперь большую суетливую белку, издающую тревожные цоканья. И все эти гримасы и шарканья, подергивания головой и руками были средством выиграть время, ускользающее и летучее, которым он хотел овладеть, пустить его в оборот, извлечь оптимальную прибыль. Тело, покрытое чахлыми волосками, металось и дергалось, а мозг, укрытый в желтоватый череп, мощно считал, вырабатывал комбинацию, и отблеск этой могучей работы зажигал глаза фиолетовым пламенем.

– Он надеется за шкуру генерала выручить хорошие деньги. И попутно свалить Премьера, толкнуть на его место крепкого, как патиссон, московского Мэра. Но мы его переиграем в покер. Моя служба безопасности сильнее его службы безопасности. Мой аналитический центр умнее его аналитического центра. Сова мудрее пеликана, не так ли?

Зарецкий весело взглянул на Копейко, и тот под взглядом хозяина будто покрылся серыми рябыми перьями, навострил над круглой совиной головой пушистые ушки, засиял настороженными золотыми глазами. Было видно, что Зарецкий кончил считать и его компьютер выдал результат, состоящий из шестизначных цифр.

Белосельцев не знал, в чем суть комбинации. Не сомневался, что она блистательна, как и все, что совершал этот гениальный, отвратительный ему человек, чей играющий гений вовлекал в свои виртуозные схемы репутацию первых лиц государства, политику движений и партий, военные конфликты и религиозные распри. Белосельцеву было не дано угадать суть родившейся затеи, но она, по тому, как горели фиолетовым пламенем глаза Зарецкого, могла включать в себя поджог Кремля, или отравление московского водозаборника, или продажу Израилю Алмазного фонда России.

Кассета была размножена. Две ее копии ушли к адресатам, как ракеты, направленные к далеким целям. С места запуска, поглядывая на часы, они ждали, когда ракеты достигнут целей и поступит сигнал о попадании.

В ожидании сигнала они пили коньяк, цепляя маленькими вилочками дольки лимона, вывалянные в сахаре. Каждый раз, перед тем как выпить, Зарецкий протягивал рюмку к окну, словно чокался с собором, который подставлял одну за другой разноцветные чаши, узорные резные сосуды, дутые вазы и кубки, полные пьянящих напитков. По мере того, как веселящее зелье вливалось в него, он становился благодушней, доступней. Глаза его, утратив зловещий лиловый пламень, благостно блестели, словно в них накапали сладкое масло.

– В чем суть затеи… – начал он проговариваться, желая наградить верных помощников красотой своего замысла. – Плен Шептуна, не дай бог с ним что-нибудь случится неладное, ставит Премьера на край катастрофы. И пусть себе ставит – сколько можно быть тюфяком, плюшевым котом, дутышем, клецкой, безвольным пузырем!.. Пусть-ка над ним посвистит секира, гнев Истукана, презренье военных. Пусть почувствует ужас отставки… – Зарецкий направил рюмку к окну, и кто-то невидимый протянул ему царский кубок, усыпанный изумрудами и алмазами, полный медовой браги. – Астрос, едва почуяв, что Премьер закачался, направит Мэра с поклоном к Истукану. Этот соленый патиссон, надеясь стать главой правительства, повинится перед Истуканом за прежнюю фронду, сдаст ему в знак преданности всех союзников и друзей, силовиков и артистов, банкиров и журналистов. Оставшись голым, он не получит правительства. Мы затеем маленькую победоносную войну в Дагестане, который является головной болью Истукана. Тот не знает, как усмирить ваххабитов, плачет, рычит, ждет самого худшего. С помощью наших друзей-чеченцев мы спровоцируем в Дагестане малый конфликт. Премьер усмирит восставших, добьется быстрой и эффектной победы. Это будет его Тулон, ибо втайне он считает себя Бонапартом. Будет его Аркольский мост, где он вновь побратается с силовиками, позволив им победить. Он станет снова любезен Кремлю, укрепится на посту Премьера, безмерно увеличит шансы стать преемником Истукана… Надеюсь, вы меня понимаете?..

Белосельцева ужаснула простота сумасшедшего замысла, напоминавшего фантазию маньяка, что делало ее выполнимой, как и все, за что брался всемогущий смельчак, не боящийся пролития крови, земного суда, Божьей кары, верящий в свою безнаказанность среди безответного, лишенного воли народа. Белосельцев был восхищен, как разведчик, кому случайно открылся замысел, за которым он вел охоту, разгадывал его по едва уловимым признакам, по мимолетным отпечаткам, по неслышным дуновениям, собирая по пылинкам, витающим в деловых кабинетах и праздничных залах. И он изумлялся, как неуклонно, используя разломы и трещины в монолите противника, реализуется Проект Суахили. Враг истребляет врага, деньги съедают деньги, энергия убивает энергию, и в свободный прогал, покрытый пеплом истребленных противников, юношеской легкой походкой ступает Избранник.

Они поглядывали на часы, гадая, на каком отрезке траектории находится ракета и сколько ей осталось до цели. Переводили глаза на телефоны, среди которых один, без диска, белый, словно вырезанный из слонового бивня, служил для связи с Премьером.

Копейко из-под тяжелых век наблюдал за Зарецким, не выпуская из рыжих лучей, в которых Зарецкий