Калейдоскоп, или Наперегонки с самим собой - Лев Юрьевич Альтмарк

– Знаете, – ещё более вкрадчиво пропел бухгалтер, не обращая внимания на слушающего их счетовода, – давайте поступим так. Вы закрываете глаза на наряды, и мы оставляем всё, как есть. Ничего пересчитывать не будем… За это Григорий Иванович вас отблагодарит. Лично вас. Он человек благодарный и на добро всегда отвечает добром. Вы меня поняли?

На этот раз Яшка ничего ему не ответил, но ушёл, хлопнув дверью, долго бродил по подмёрзшей дороге и всё никак не мог успокоиться. Ему казалось, что он попал в какую-то совершенно омерзительную ситуацию, из которой выхода нет. Ему ещё ни разу в жизни не было так гадко и противно, как сейчас. Если он пойдёт на поводу у этих людей, то как ему потом уважать самого себя? Закрыть на всё глаза? Нет, он этого не сумеет…

Так ничего и не придумав, он вернулся домой, но решил, что больше нарядами заниматься не станет. Гори они синим пламенем. И в самом деле не стоит воевать из-за каждой копейки с этими совхозными крохоборами. Лучше он завтра займётся продуктами питания, ведь там наверняка уже не на чем будет хитрить – никакие ушлые бригадиры там нарядов не вели, и всё отпускалось строго в соответствии с накладными. Так что там наверняка всё будет проще и прозрачней… И совесть будет чиста. Почти чиста…

Утром Яшка попросил в бухгалтерии ведомости на продукты, которые совхоз отпускал или оплачивал для его работников, и вот теперь пришло время вычитать их из будущих зарплат. Папочка с продуктовыми отчётами оказалась тоньше предыдущих, и Яшка тут же углубился в самую первую накладную.

Он даже пропустил стоимость картофеля, который почти не получал на складе. Просто люди отказывались от него, каждый вечер после работы прихватывая на поле по полведра из только что убранного, и этого им вполне хватало для питания. Притом никто из бригадиров на такое мелкое «воровство» даже не обращал внимания. Они и себя не обижали, загружая в собственные подполья отборную картошку грузовиками, и ни от кого это не скрывали.

Насторожило Яшку количество полученного мяса на свинокомплексе в Зеленино. Выходило, что вместо обычных двухсот-трёхсот граммов в день на человека, каждый из работников получал почти по килограмму.

– Что это?! – удивлённо поинтересовался Яшка у бухгалтера. – Вы в своём уме? Разве мы столько мяса когда-то получали?

– Вы – нет, – ответил бухгалтер, тоже удивляясь Яшкиной наивности, – но мы сюда приплюсовали и то, что получило ваше начальство, когда приезжало к нам на один день. Разве вы не в курсе этого? Ваш же товарищ, ну, тот, который самый большой и круглый, клялся, что поставил вас в известность. Говорил, что никаких проблем не будет, потому что вы его лучший друг, и он с вами обо всём договорился.

– Никто мне ничего не говорил, – рассвирепел Яшка и швырнул папку на стол, – а если бы начал договариваться, то я бы его послал подальше!

В бухгалтерии наступила напряжённая тишина.

– Значит, вы не согласны с решением собственного начальства? – угрожающе поинтересовался бухгалтер.

– Не согласен, и ничего ни за кого платить из общих денег не собираюсь!

Бухгалтер молча встал и вышел за дверь.

– Побежал с Григорием советоваться, – пискнул из своего угла счетовод. – Ой, сейчас крики начнутся!

Но Яшка его уже не слышал, а лишь схватил свою телогрейку, висевшую на вешалке, натянул шапочку и, застёгиваясь на ходу, выскочил на улицу. Дрожащими руками он попробовал достать сигарету из пачки, но так и не смог – лишь сломал пополам…

Он шёл по дороге вдоль села, и под ногами похрустывал первый снежок, который уже не таял, а лежал с утра и до вечера. Из труб почти над каждым домом поднимался дымок, и от этого вся округа выглядела домашней и уютной, но Яшка ничего этого не замечал. Он дошёл почти до самой околицы, за которой дорога уже петляла между неубранными полями и уходила к дальнему шоссе, потом повернул назад.

Холодный морозный воздух его немного взбодрил, и он, глубоко вздохнув, отправился к себе домой. Наверное, сейчас в конторе разразилась гроза, директор мечет гром и молнии в адрес несговорчивого городского начальничка, но Яшке уже было всё равно. Будь что будет, ни с кем он воевать больше не собирается, лишь по возвращению в город… А что он и в самом деле будет делать по возвращению в город и куда пойдёт жаловаться? И главное, на кого? На этих совхозных наглых жучков? Или на собственное начальство, так низко и по-скотски обирающее своих же работников?..

За окном раздалось урчание грузовика. Яшка выглянул из-за занавески – это был, как всегда, его верный адъютант Васька.

– Слышишь, начальник, – заорал он с порога, весело скалясь, – меня за тобой послали. Куда ты убежал и никому ничего не сказал? Надо срочно лететь в контору.

– Небось, директор приказал?

– Его нет, и вообще в конторе никого нет. Лишь Люська сидит на телефоне, вот ей-то и позвонили из города, срочно тебя потребовали. Давай, подвезу…

Правление оказалось закрытым. Люська уже ушла куда-то. Васька привычно вытащил из-под половицы ключ и открыл большой амбарный замок на дверях.

Снятая телефонная трубка на столе, казалось, ожидала Яшку.

– Яков, собирайтесь и срочно приезжайте в город, – раздался бесстрастный глуховатый голос Конюха, – прямо сегодня и выезжайте. Завтра в десять жду вас у себя, а в одиннадцать нас приглашают в райком партии.

– Но как же люди? – возразил Яшка. – Надо же им что-то сказать…

– Не ваша забота. Им и без вас скажут всё, что надо. Человек, который вас сменит, приедет завтра к обеду.

Собирать было почти нечего. Яшка вернулся домой и подхватил свой рюкзак. Ни с кем попрощаться тоже не удалось. Хозяйка отлучилась куда-то по делам, хозяин спал на печке и не отзывался, а девчата, с которыми он жил, ещё не вернулись с поля. Как назло, и Васька куда-то запропастился, а последний рейсовый автобус до районного городка, где следовало пересесть на прямой автобус до города, ушёл сорок минут назад. Придётся искать попутку или топать пешком. Оставаться здесь больше не хотелось ни на минуту.

Если идти по дороге, никуда не сворачивая, то до районного городка восемь километров. На машине, даже если на дороге непролазная грязь, можно было уложиться в полчаса, не больше. Но никто из местных пешком на такие дальние расстояния никогда не ходил. Ничего страшного – будем первыми.

Закинув рюкзак на плечо,