Калейдоскоп, или Наперегонки с самим собой - Лев Юрьевич Альтмарк

хорошие музыканты, и вскоре у Яшки за короткое время переиграли почти все более или менее известные городские солисты и инструменталисты. Жаль, что чаще всего играли они лишь до того момента, пока их не подхватывали популярные гастролёры, и тогда приходилось срочно залатывать образующиеся зияющие дыры и искать равноценные замены, ведь ансамбль был всё-таки востребованным, и простои в работе не допускались.

Конечно, не обходилось без ссор. Как и в каждом коллективе, здесь были и зависть, и сплетни, и взаимная неприязнь, а Яшка, как мог, старался сглаживать то и дело вспыхивающие конфликты, хоть и не всегда это получалось. В конце концов все переругались между собой настолько, что дальше ансамбль НЕединомышленников существовать больше не мог. Директор Дворца культуры вызвал Яшку на ковёр после двух подряд сорванных мероприятий и предложил или выставить на сцену действительно работоспособный коллектив, или самому убираться с работы.

Обиженные музыкальные мэтры, узнав о таком волевом и, по их мнению, несправедливом решении администрации, дружно засунули гитары в чехлы и хлопнули дверью, оставив в репетиционной комнате, выделенной ансамблю, своего незадачливого руководителя в гордом одиночестве. Времени на формирование нового вокально-инструментального ансамбля Яшке было отпущено ровно две недели. А по истечении это срока должен был собраться худсовет для принятия программы.

И тут Яшка вспомнил о пятерых школьниках, сколотивших свой маленький ансамблик в одной из школ поблизости от Дворца культуры. Как они играли, Яшка, естественно, не знал, но они постоянно приглашали его на школьные вечера, на которых музицировали, правда, извинялись, что аппаратура у них плохая, а вот если бы им позволили разок-другой поиграть на инструментах во Дворце, то это было бы просто счастьем. Подобных школьных ансамбликов вокруг Яшки крутилось множество, но не было среди них такого настойчивого, как этот.

Чем чёрт не шутит, решил про себя Яшка и отправился в школу на прослушивание юных энтузиастов. А назавтра ровно в десять утра ребятишки, сбежав с уроков, собрались у Яшки в репетиционной комнате, впервые взяли в руки профессиональные гитары и включили усилители…

Играли они, конечно же, плохо и даже в подмётки не годились прежним дворцовским музыкантам. А Яшка сидел в уголке, вполуха слушая их нестройные голоса и неловко взятые гитарные аккорды, и тоскливо размышлял, что вряд ли за две отпущенные недели у них получится сыграть что-то более или менее приличное. Но другого варианта не было, нужно обходиться тем, что есть под рукой.

Однако у этих ребятишек всё-таки оказалось одно замечательное качество, которого не было у прежних музыкантов. Они горели, искрились и были готовы репетировать сутки напролёт до потери сознания, лишь бы этот хмуро сидящий в углу руководитель их не прогнал…

У них были даже какие-то собственные песенки, которые они тут же пропели, после чего Яшка напрочь запретил даже репетировать их, чтобы потом исполнять на сцене. Настолько эти песенки оказались беспомощными и скучными. Лучше уж пусть перепевают нота в ноту чьи-то раскрученные хиты. Спасительные каверы, как всегда, приходили на помощь. А что ещё оставалось, если нет собственного достойного материала? Кажется, ребятишки и сами подозревали о своей беспомощности, но Яшкин категоричный отказ теперь снимал все сомнения.

Весь день до самого вечера ребята не выходили из комнаты. Чувствовалось, они и не рассчитывали на такое неожиданное везение. Ещё бы: прийти на смену почти профессиональному коллективу, которым они восхищались и даже в чём-то пытались походить на него. Конечно, никто их пока не принял в качестве штатного коллектива, но хотя бы появлялся шанс остаться тут, в этой волшебной комнате, битком набитой фантастической профессиональной аппаратурой. Чтобы потом, если повезёт, однажды выйти на дворцовскую сцену…

В конце дня, когда все окончательно выбились из сил, Яшка посадил ребят вокруг себя и в наступившей напряжённой тишине торжественно объявил, что если они хотят закрепиться на этом месте, то им предстоят очень нелёгкие две недели до худсовета. Необходимо сделать более или менее приемлемую программу из десяти песен, притом сравнивать их будут с запомнившимися номерами предыдущего ансамбля, что само по себе довольно высокая планка. И если ребятишки понравятся худсовету, то им дадут ещё некоторое время на подготовку полноценной программы. То есть времени на раскачку больше не останется, да и сейчас его почти нет…

Через две недели программа из десятка песен была худо-бедно готова. Конечно, необходимого уровня новый ансамблик всё ещё не достиг, да это и невозможно за такое короткое время, но тут уже Яшке пришлось проявить чудеса дипломатии. Дворцовский худсовет, в который входили руководители ансамблей народного и бального танцев, драмкружка, кружка кройки и шитья и прочие «специалисты», со скрипом, но утвердил новый коллектив. Самым профессиональным из них оказался руководитель духового оркестра, которого все звали дядей Мишей, а фамилию и тем более отчества никто не помнил. Так вот, дядя Миша выдал единственное существенное замечание при обсуждении: мол, у ребятишек в отдельных местах «нестроешник, но в целом – проканает». Что такое «нестроешник» и «проканает» остальные члены худсовета представляли очень туманно, но решили не уточнять. В итоге новый коллектив одобрили, тем более, тот же дядя Миша против него не возражал, так как конкурентом духовому оркестру этот рок-ансамбль никогда не станет, а на танцах в парке, принадлежащем Дворцу, духовой оркестр уже давно не играет. Прошли времена такой музыки. Зато на мероприятиях, где действительно необходим духовой оркестр, Яшкин коллектив альтернативой быть по определению не может. Максимум обслуживать в фойе танцевальную часть всяких конференций и партийно-хозяйственных мероприятий, проводимых под торжественный «строешник» духового оркестра в оркестровой яме.

И лишь после худсовета наступил настоящий репетиционный период. Тут уже Яшке пришлось выполнять не только функции администратора, но и вторгаться в музыкальную часть, что ему давалось не без труда. Но главное состояло теперь уже не в этом. Необходимо было настроить ребят нигде и ни в чём не прокалываться, потому что по собственному опыту Яшка знал: стоит один раз в чём-то дать слабину или показать, не дай бог, некомпетентность, и всё, ты пропал. Никакие прежние заслуги и наработанный ранее авторитет тебя не спасут от кривых усмешек и разговоров за спиной. И это касалось уже непосредственно его, а не музыкантов. Второго прокола с коллективом ему не простят…

Но время шло, и нужно было что-то решать с основной работой. Быть руководителем вокально-инструментального ансамбля во Дворце культуры до скончания своих дней Яшка по-прежнему не собирался. Да и родители уже поглядывали на него косо. Хоть и не говорили ничего, но ясно давали понять,