Остров Свободы - Борис Геннадьевич Цеханович

числе и Шевчук, поняли что в розыгрыше зашли слишком далеко. Старшина, конечно, исправно выполнял свои старшинские обязанности, но почему-то уверовал, что после лагерей он будет уже работать с Шевчуком в посольстве. Поэтому работать то он работал, но спустя рукава и допускал досадные проколы по своим обязанностям, отчего Асташков не раз получал звиздюлин от командования. Комбат, уже посвящённый в детали розыгрыша, открыто говорил старшине: – Тебя, как пацана Шевчук разыграл, а ты повёлся. Ну, ладно… раз выпили, второй раз выпили. Вернее ты второй батарее стол накрыл, ну третий раз, бог любит троицу, ну неужели ты не понял, что тебя разыгрывают?

– Товарищ капитан, – самолюбиво вскинув подбородок, как правило, лез обидчиво в бутылку Титкин, – Петро Николаевич мой друг и он не может меня так обманывать….

И Асташков обречённо махал рукой: – Ну ладно, чёрт с тобой. Хочешь верить – верь, но до конца лагерей должен исправно выполнять свои обязанности, а там посмотрим.

И Шевчук чесал свою репу, не зная как дать «задний ход». Уже подсылали к Владимиру Степановичу других офицеров, которые ему тоже говорили – Шевчук тебя разыгрывает….

Но Владимир Степанович был непреклонен: – Вы все мне завидуете и хотите нас рассорить, – и продолжал поить Шевчука, ну и заодно и нас офицеров второй батареи. Нам уже эта водка в глотку не лезла, но Владимир Степанович настаивал и мы пили, правда с нечистой совестью, успокаивая себя мыслью, – Пусть сам Шевчук с ним разбирается.

Перед учениями нас опять отпустили домой на выходные. Как правило, поездка начиналась с поисков близлежащих пивных, где мы «хорошо» приземлялись на часок и после чего ехали домой от пивнушки к пивнушке. Какие мы приезжали иной раз, попив вдоволь крепкого пива, можно не рассказывать. Точно также и возвращались в лагерь – тяжёлые и вялые от выпитого.

И в этот раз всё было по стандартной схеме. Правда, мы зарулили куда-то в сторону от трассы и попали в незнакомую деревню, ну и естественно незнакомую нам пивную на открытом воздухе. Впрочем, она была достаточно уютной и кубашей было немного и мы уже через пять минут держали в руках гранде бокалы. Потом по второму. Третий мы предусмотрительно не стали брать, посчитав, что на нашем пути ещё будет как минимум три пивные, а может четыре. Это от того, как старший машины поедет. Но старший то ли от жары, то ли от ударивших по мозгам пивным дрожжам, поехал непонятно в какую сторону и мы опять оказались в незнакомой деревне, где сразу же возникло общее желание посетить местную пивную.

– Пссс, пссс…, Эй, мучача, – окликнули с кузова, уныло бредущую по обочине кубашку, – где тут у вас пивная? Сербеса…, сербеса, тринкен…. Понимаешь?

На рано постаревшем лице, когда то бывшем красивом, причём славянского типа, внезапно возникло радостное изумление: – Вы русские? – На чисто русском языке радостно прокричала вопрос кубашка.

– Да, а ты то сама…, тоже что ли русская?

– Да.., я русская… Замужем за местным…, Ёлки-палки…, как я давно не слышала русской речи и не видела русских мужчин, – женщина от встречи с соотечественниками сразу помолодела и радостно улыбалась, подняв к нам сияющее лицо.

–Да есть тут забегаловка. Да ну её к чёрту, поедемте ко мне, я вам дома налью. Есть у меня заначка. – Она быстро села в кабину и через три минуты мы спрыгивали на землю у её невзрачного дома.

Судя по полуразваленной касе и нищей обстановки внутри, да и по самой женщине – жизнь у неё была трудной и не задалась. Мы, притихшие, окружили стол и смотрели, как хозяйка прошла в дальний угол комнаты и достала из тайного места бутылку рома.

– Вот…, прятала… от своего…. На светлый день, – женщина говорила с трудом, глотая слёзы и одновременно споро накрывая стол. Хотя на стол она выставила только бутылку и стаканы и что то для закуски, что с горечью и извинительно прокомментировала, – извините, больше у меня ничего нету.

А выпив и выслушав рассказ женщины, даже слегка протрезвели. Была на Кубе одна категория женщин – совкубашки. Это русские женщины, вышедшие замуж за кубинцев учившихся в СССР. В Союзе и среди советских людей ходили стойкие стереотипы: Куба – это сказка, Куба – это пальмы, море, экзотика и счастливые, открытые люди, живущие в раю. И многие русские девушки, познакомившись с кубинцами, страстно хотели и мечтали попасть в эту сказку. И таких оказалось, по информации из посольства, аж 26 тысяч. Сколько из них нашло здесь счастья мы не знали, но очень многие женщины обманулись, увидев вместо сказки нищету, невзгоды и сказочный принц с далёкой и прекрасной Кубы превращался в трутня. Вроде бы можно плюнуть и уехать обратно в Союз, но билет стоит дорого, заработки низкие, да и гражданство кубинское становится хорошей преградой для такого решения. Но самое главное дети. Если у совместной семьи родились дочки, то матери повезло и она имеет неплохие шансы вместе с детьми, заработав деньги на билет, уехать обратно в Союз. А если сыновья или дочь и сын – это горе и муки. По кубинским законам, уезжая с Острова Свободы, мать могла забрать с собой только дочек. Сыновья, будущие солдаты, должны остаться на Кубе. И как? Как оставить родное дитё? И оставались, мучаясь уже с нелюбимым мужем и борясь с невзгодами чужбины. Десятки совкубашек, вызывая жалость у наших жён, откровенно побирались в нашем городке. В нашей Реактивке прижилась такая Галя, подружившись с семьёй капитана Асташкова. Такую же вот историю рассказала и наша знакомая. В Союзе встретила своего будущего мужа, который учился на агронома. Втюрилась без огляда и когда пришло время, смело поменяла гражданство и очертя голову кинулась в сказочное будущее. Но всё быстро кончилось. Нищая деревня, убогая хижина, агроном с дипломом не захотел работать и стал бездельничать, полностью отдавшись плотским удовольствиям и алкоголю, заставляя русскую женушку работать за двоих и иной раз поколачивать её. Сын, который стал якорем, не позволявшим женщине уехать домой….

А тут некстати для себя появился муженёк. И что она в нём нашла? Убогий, невидный метис, слегка кривоватый, с гнилыми зубами. Вот с ними, с зубами, он чуть сразу и не расстался. Слегка его поколотили, встряхнули и сказали, что теперь раз в неделю будем приезжать и проверять жизнь нашей землячки. Кубаш очень испугался такого наезда и мелко, мелко тряс головой на все наши угрозы. Можно было, конечно, постучать по роже посильней и выбить из него обещание не