Остров Свободы - Борис Геннадьевич Цеханович

знают эту нехорошую историю. Тем более, что солдат озвучил только её малую часть. В течение пары недель эта история всплыла полностью, заставив народ только качать головой. Она продолжалась ещё нескольких месяцев и закончилась в барочный период).

А сейчас капитан было возмущённо дёрнулся к Желткову, но только дёрнулся. Повернулся и понуро ушёл из дивизиона.

Политотдел в этой ситуации просто не знал что делать. Конечно, если бы это было со взводником и ротным. Ого…, го…, гооооо… Куча партийных собраний с орг выводами и наверно с высылкой в Союз с «волчьим билетом» куда-нибудь в ЗабВо или ДальВо. А тут замполит. Выгнать нельзя, потому что это сразу аукнется в Москве в политуправлении. Приедет комиссия, которая уже будет разбираться не с капитаном, а с Политотделом – Как так… Допустили? Это вы тут, что товарищ полковник – это начальнику политотдела – Засиделись? Может вас вслед за капитаном отправить?

А тут ещё один нюанс. На следующий год, по окончанию командировки на Кубе, Плишкин хочет поступать в академию и этот влёт ставил под сомнение само поступление и он также ставил перед капитаном определённый мужской выбор. Очень трудный жизненный выбор. И он его сделал. Политотдел его решение устраивало и в академию можно поступать. А вот в глазах остальное части нашей бригады, планка его авторитета упала ниже «городской канализации». И, честно говоря, если поставить на его место меня или другого строевого офицера – решение было бы другое. Как это было не больно… в психологическом плане. Но замполит выбрал замполитовский путь. Конечно, с ним здоровались из вежливости, решали различные служебные дела, но вокруг него образовался вакуум общения и ему существовать в нём ещё девять месяцев было тяжело.

Но с замполитом – ладно. Его наказал бог или как по пословице – Не рой яму другому – сам в неё попадёшь….

Желткову, за его демарш ничего не было и он спокойно уволился на дембель. А пока жизнь продолжалась. На Кубу приехала очень известная и раскрученная в Союзе «группа» и нашему дивизиону досталось штук тридцать билетов на один из первых концертов. Концерт проходил в большом и красивом зале Гаваны. Офицеры, члены семей, гражданский персонал посольства с послом и аппарат главного военного советника, кубинцы высокопоставленные и ни очень, все мы сидели в партере, а весь балкон был отдан под посольскую школу с весьма развязными и «свободными» школьниками 9-10 классов. Судя по их поведению, были они поддатые, вели себя чересчур независимо, шумно, болтая над балконом многочисленными приветственными плакатами и флагами. Посол периодически поворачивался и негодующе смотрел в ту сторону и, не выдержав, подозвал к себе директора школы и приказал умереть пыл сынков и дочек отнюдь не простых людей. Но всё было бесполезно и по моему, вмешательство директора только распалило молодёжь. Сидели вместе с нами в партере и солдаты нашего ансамбля, который по праву считался лучшим во всей бригаде и в качестве поощрения, мы их привезли на концерт.

Наконец-то в зале притушили свет, утих гул человеческих голосов, даже на балконе и прожектора, огни рампы ярко осветили сцену, куда выскочили участники ансамбля. Здоровенные, упитанные, кровь с молоком – Дааа…, таких бы в армию или к станку. Но…, это так лирическое отступление. Играли хорошо, профессионально, мигом заведя балкон и присутствующих кубинцев, которые несмотря на свои высокие ранги, еле сдерживались, чтобы не выскочить к сцене и отдаться бездумному танцу. Только русские сдержанно аплодировали, подчёркивая статус положения, хотя в душе может и хотелось тряхнуть…. И тут случился неожиданный казус и блиннннн… именно с нашими солдатами.

В самый разгар начала концерта, когда ансамбль играл модную зажигательную мелодию, по центральному проходу к сцене, как Зомби, дёргаясь и совершая танцевальные скачки выскочили наши бойцы. По моему от музыки они вошли в транс и сейчас «зажигали» перед сценой, веселя экспансивных кубинцев, соскочивших со своих мест.

Бойцы были в гражданке из валютных магазинов и по своему внешнему виду явно не тянули на школьников, могущих прорваться с балкона в партер. Поэтому грозно-возмущённый взгляд посла метнулся в сторону главного военного советника, отрикошетил к забеспокоющемуся комбригу. А тот повёл внимательным взглядом по своим подчинённым и уткнулся к Подрушняка. Но тот опередил команду комбрига и, несколько офицеров оторвавшихся от жён метнулись к сцене. Почти профессионально скрутили бойцов и в несколько секунд вытолкали из зала. Всё было проделано так быстро и чётко, что кубинцы азартно зааплодировали, а музыканты заржали на сцене, весело переглядываясь между собой, но балкон ответил возмущённым рёвом и свистом. Впрочем, уже через пару минут, инцидент был исчерпан и концерт покатился по своим рельсам и через пять минут уже кубинцы скакали в азарте около сцены. Ну, кубинцы они ведь заводные и им можно, благо что их никто не трогал и не выгонял.

Был ещё один смешной эпизод, характеризующий кубинцев как больших и наивных, радующимся любому поводу. Во время азартного выступления, солист чересчур сильно ударил никелированной стойкой микрофона о пол сцены и у неё отлетела одна из ножек. Вроде бы фигня и певец тут же перехватил стойку другим хватом, но кубинцы тут же прекратили танцевать и сгрудились в том месте, где лежал обломок, бурно обсуждая мелкое событие.

Молодцы парни, хорошо и добросовестно отбабацали концерт и мне до сих пор непонятно, как выдержал балкон от бури эмоций толпы школьников. А когда мы вернулись в автобус, бойцы с нашего ансамбля продолжали дёргаться в трансе и под сильнейшем впечатлением профессиональной игры.

Дни текли друг за дружкой в подготовке к осенней проверке и в один из дней, возвращаясь с Алькисара, где проходили занятия по огневой подготовке, мы завернули в пивную Сан Антонио, где когда-то, совсем недавно были задавлены старшим лейтенантом быки и ослы, вместе с повозками. Решили тоже попить пивка. Пивная считалась самой большой в округе под открытым небом. Многочисленные бетонные столики и скамейки были живописно раскиданы в тени огромных деревьев на большой площади и огорожены колоритной каменной изгородью. Сейчас, среди дня, кубинцев было немного и они не спеша попивали пиво, лениво общаясь друг с другом. Мы тоже удобно расположились за отдалённым столиком, предвкушая наслаждение. И оно наступило. Сделав несколько крупных глотков народного хмельного напитка, я с удовольствием перевёл дух и уже не спеша попивал ледяное пиво. Товарищи стали оживлённо обсуждать расписание барок, а я наблюдал за кубинцами. Не знаю, какой тут по насыщенности была жизнь до революции, но сейчас она была размеренной, бедной на