Звуки, которые нас окликают - Ольга Владимировна Харитонова

Кого народ не понимает,

Кого земля не принимает

И не преследует успех.

И если быть вам среди тех,

Кого народ не понимает,

То пусть земля не принимает,

Пусть не преследует успех.

А вдруг настигнет вас успех?

А вдруг народ запонимает?

А вслед земля запринимает

Не одного, а сразу всех.

И от раскручивания смыслов этих стихотворений можно получить истинное удовольствие. При наличии достаточного количества времени. А времени всегда недостаточно.

Последние несколько недель я выходила с работы в синеватую черноту вечера, — задерживалась допоздна. Но однажды я вышла, а меня встретил солнечный свет. Тускнеющий и слабый, он дождался меня с работы и показался мне. И привычное ожидание тьмы не оправдалось. «Весна», — подумала я.

Просто жизнь подслушала меня и перестала оправдывать ожидания. Она стала удивлять совершенно свежими вариантами событий, и, что удивительно, часто положительными исходами.

Недавно я шла по улице, подняла глаза и заметила, что навстречу, шатаясь и еле переставляя ноги, движется высокая худая женщина. Не люблю оказываться на пути пьяных, всегда боюсь, что привяжутся. А женщина идёт навстречу и почему-то неотрывно смотрит на мои ноги. Она выше, старше, она пьяна и почему-то не спускает с меня глаз. Она заметила меня и никак не может потерять из виду. Я напугана, я ускоряю шаг…

Но, когда я прохожу мимо, женщина громко восклицает: «Какие красивые у тебя ботинки!», а я разряжаюсь растерянным «Спасибо» и сбегаю.

Иногда ожидания упираются в тупик, ниточка не вдевается в иголку, а просто скручивается в узелок.

У знакомой появился пост с результатами Всероссийского конкурса живописи. «Мне приятно, что мои картины будут висеть рядом с мэтрами», — приписала она. А я приписала «Поздравляю!» и получила странный комментарий: «Не надо меня поздравлять. У меня были выставки и будут ещё».

Не надо меня поздравлять с ребёнком, у меня были дети и будут ещё.

Не желайте мне приятного аппетита, я уже ела и планирую есть ещё.

Узелок на нитке скручивается, скручивается, ты его вертишь в пальцах, да и бросаешь нитку, просишь кого-то: «Завяжи мне», «объясни мне логику этого человека».

А если не абстрактные стихи, то непременно со свежим сюжетом, или старым сюжетом, но почти непредсказуемым финалом, таким поворотом, до которого никто ещё не доезжал, когда, вроде как, стихотворение тебя по-доброму обманывает.

Люблю, когда плохие ожидания не оправдываются. Однажды стояла на остановке: зима, мороз, поздний вечер. На остановке только я и огромный армянин в куртке-глыбе, валенках и рукавицах, каждая размером с кошку.

Я людей люблю, но боюсь. Вот и тогда боялась, вдруг заговорит, привяжется, отберёт сумку. И он действительно подошёл и заговорил, спросил, какой трамвай едет на левый берег. А потом начал греть в своих огромных варежках мою руку, приговаривая «Холодно, я знаю! Холодно, я знаю!», а потом уехал, не оправдав моих трусливых ожиданий.

И теперь, чем реже с моих губ слетает безвкусное «Я так и думала», тем больше, — всё больше и больше — остаётся во мне интереса жить.

***

Как редко мы имеем возможность просто побыть с любимыми наедине, рассмотреть друг друга при дневном свете — неспешно, внимательно, словно впервые. ⠀⠀

— Лежи, не шевелись, — командуют мне, и я закрываю глаза. И по коже движется внимательный взгляд. ⠀

— А это что за шрам, я у тебя его не помню…⠀

Шрам ощупывается, фотографируется и демонстрируется мне. Я припоминаю причину, год. ⠀

Пальцы следуют дальше, тело ощупывается, оглаживается, ногтем снимается подсохшая корочка на болячке, без предупреждений выдавливается прыщ. — Ау! — вскрикиваю от нежданной заботы.

А потом, позже, снова думаю о книге. Как посмотреть на неё свежим взглядом, познакомиться с текстом словно чужими глазами? ⠀

Вынести на свет.

Для меня это значит распечатать материал и прочесть в непривычном месте, не за рабочим столом. Распечатать другим шрифтом, другим кеглем, послушать в исполнении другого человека. Что я только не пробовала когда-то.

А получилось задуманное только сейчас. Открыла старые материалы спустя более трёх лет темноты… и всё незнакомое!

Откуда у тебя этот шрам, текст? Откуда эта болячка?

ЛОВИТЕ СЕБЯ НА СЛОВЕ

Майское солнце, весенний ветер, предвечерняя маета.

Прогуливаюсь с работы домой — провожу час наедине с мыслями. В одном дворе встречаю цветной оазис, так называемый ЖКХ-арт: медведи из брёвен, мухоморы-тазы, милые свинки из пятилитровых бутылей, всё как у всех.

Меж пластиковыми пальмами — брошенный на произвол судьбы зелёный олень, на пластмассовых боках блёклые ромашки, сам полметра ростом. Лежит мордой в землю. Ветер поднял задние лапы и бросил оленя носом в твёрдость пивных пробок, в орошённый синтетическими слезами песок.

Век смотреть ему теперь безвековыми круглыми глазами в никуда, в нивочто. Теперь ему смотреть — равно что вовсе не смотреть.

Любить — смотреть в четыре глаза

На днище старого баркаса,

На сумрак вспененного вяза!

— сказал Александр Кушнер. Но оленя больше не любят. И он обиделся, никого решил не любить.

«Глаза б мои не видели», — бросает женщина в сторону оазиса.

Выражение означает неприязнь, враждебность, нерасположение; оно озвучивается, когда что-то настолько неприятно видеть, что лучше бы не видеть совсем.

Однако, стоит ловить себя на слове. Не этого хочется женщине, дословно не этого.

Осторожнее стоит с желаниями.

На курсах по инклюзивному образованию нам рассказывали о методах работы со слепыми детьми. Как будем работать, спрашивают?

Разговаривать будем. Давать трогать будем. Помогать, объяснять, описывать…

А вы осознаёте, что таким детям нельзя объяснить понятие «дом»?

Можно дать потрогать макет, сказать, что реальный дом такой же, но во столько-то раз больше, но… Слепому ребёнку дом никогда не увидеть, никогда ни потрогать, ни осознать.

Дом такой же огромный, как его горе.

Жить надо всем.

Глазами жить — убого.

Жить надо кожей, ртом, и нервом каждым,

И каждой клеткой, что пока жива…

— написал Владимир Солоухин. А выбора-то особо и нет.

«Глаза б мои не видели», — крикнул зелёный олень и опрокинулся мордой вниз.

Светит холодное майское солнце, поддувает весенний ветер, кипит предвечерняя маета.

И только чернота за веками — размером с огромный дом — молчит.

***

Племянник впервые пошёл в детский сад. Быстро оценив обстановку, он подошёл к нянечке: — Что у вас здесь случилось? Почему все плачут?

Да как тебе, Саша, объяснить… ⠀

ВОИСТИНУ

«Я любил пасху, но боялся предпасхальных дней, потому что меня заставляли часами растирать миндальные зёрна или взбивать ложкой белки. Я уставал от