Дым над тайгой - Станислав Васильевич Вторушин

проверять письмо, которое пришло из «Северного» леспромхоза. В нем говорилось о злоупотреблениях начальника ОРСа Желябовского. Злоупотребления заключались в том, что пришедшие в леспромхоз ковры он продал не очередникам, а своим знакомым. Письмо было анонимным, и Татьяна считала, что с ним не стоит разбираться. Но когда она сказала об этом Тутышкину, в ответ раздался взрыв негодования.

— Мы должны реагировать на каждый факт критики, — сказал он, размахивая письмом перед лицом Татьяны. — А вдруг это правда? Спрос ведь будет с нас. Скажут: почему не разобрались?

В последнее время многие действия Матвея Серафимовича вызывали в Татьяне раздражение. Она вдруг обнаружила, что он не настолько умен, как казался вначале. Да и труслив бывает до отвращения. Вот и сейчас она подумала, что Тутышкин в очередной раз перестраховывается. Письмо возникло потому, что Желябовский наверняка не угодил кому-то из леспромхозовских. Но, во-первых, всем не угодишь, обиженные будут всегда. А во-вторых, списки очередников на дефицитные товары составляет профком. Он их и контролирует. Надо направить письмо в профком, пусть разберутся и ответят газете. Об этом она и сказала редактору. Однако на него не действовали никакие доводы.

— Не трать время напрасно, — отрезал Тутышкин. — Бери письмо и лети в леспромхоз.

— Но почему должна лететь я? — выложила последний козырь Татьяна. — Ведь это прямая обязанность отдела писем. Пусть Светлана и разбирается.

Матвей Серафимович выпрямился на стуле, снял очки и, уставившись на Татьяну близорукими глазами, сказал:

— Чего ты на меня кричишь?

Татьяна оторопела. Ей, наоборот, казалось, что она говорит чересчур спокойно. Это Тутышкин повышает голос. Он слишком много взвалил на ее плечи. Татьяна отвечала не только за отдел промышленности, но и писала отчеты с заседаний бюро райкома, пленумов и конференций, выполняла постоянные поручения редактора или кого-то из райкомовских секретарей. Для одного человека это и так слишком. А тут еще командировка, не имеющая никакого отношения к отделу, которым руководила Татьяна.

— Если я кричу, — Татьяна пожала плечами, — прошу меня извинить. Я этого не заметила.

Тутышкин не обратил внимания на извинение или сделал вид, что пропустил его мимо ушей.

— Светлана никак не может разобраться с коллективным письмом из детского сада, — сказал он. — Я послал ее туда. Ну, кто, скажи, кроме тебя может поехать в леспромхоз?

Этот довод оказался решающим. Татьяна взяла письмо, вышла из кабинета и сказала секретарше Наталье, чтобы та оформила ей командировку.

В леспромхоз авиация летала нерегулярно, добираться туда пришлось на попутном вертолете. На его ожидание и дорогу ушел почти весь день. Еще пятнадцать минут Татьяне потребовалось на то, чтобы разобраться с анонимкой. Когда она пришла в контору леспромхоза, в кабинете директора как раз делили ковры. Вместе с директором Сергеевым этим занимались начальник ОРСа Желябовский и председатель профкома Котов. Они сверяли списки очередников, отмечая галочкой каждую фамилию.

Татьяна подала им письмо. Директор леспромхоза взял анонимку, прочитал ее вслух.

— Вот видите, какой у нас народ, Татьяна Владимировна, — положив письмо на стол, сказал Сергеев. — Ковры еще не распределили, а они уже пишут жалобы. У нас ведь список очередников давно утвержден, и каждый его знает. Попробуй вычеркнуть кого-нибудь, греха не оберешься.

— А нельзя узнать, кто это написал? — спросила Татьяна.

— Да разве они сознаются? — удивился Сергеев. — Им ведь главное — заварить бузу, натравить людей друг на друга. А там, глядишь, кто-нибудь откажется от своего законного ковра. Тут и объявится соискатель.

— Значит, я могу сказать, что все распределяется под строгим контролем?

— Ну а как же? — Сергеев ткнул пальцем в список очередников. — Я ведь говорю: попробуй только вычеркни кого-нибудь, жизни не будешь рад.

На этом расследование анонимки закончилось. Можно было возвращаться домой. Но вертолет уже улетел назад, а другого транспорта в поселке не было. Пришлось ночевать в леспромхозе. А на следующий день поднялась метель, и воздушной связи не было вообще. Домой удалось попасть только на вторые сутки. Это и вымотало Татьяну.

На квартиру Татьяна заскочила всего на минутку, чтобы хоть немного привести себя в порядок. Но, едва открыв дверь, сразу насторожилась. Что-то было в доме не так. Она не могла понять — что, но была уверена: в доме побывали чужие люди. Татьяна прошла в гостиную и ничего не обнаружила. Заглянула в спальню — там тоже все было в порядке. Насторожила кухня.

Татьяна считала себя чистюлей, она тщательно мыла каждую чашку и приучила к этому Андрея. Но сегодня посуда в шкафу была столканной кое-как, на стаканах виднелись белые пятна от высохших капель. Так бывает, когда посуду не ополаскивают и не вытирают после мытья. Значит, занимался этим не Андрей. Никто из его друзей посуду мыть тоже не будет. Выходит, Андрея навестил не друг, а подруга. Татьяна брезгливо посмотрела на стаканы и подумала: «Как у Светки…» И ее тут же обожгла страшная догадка. Она села на диван и заплакала...

Последнее время их взаимоотношения с мужем заметно остыли. Андрей приходил с работы, молча ужинал и уходил в комнату смотреть телевизор или ложился на диван и читал книгу. Чаще всего это был какой-нибудь детектив. Татьяна не чувствовала себя виновной в разладе, поэтому не делала попытки первой выяснить причину охлаждения мужа. Если виноват он, пусть первым и объясняется. День шел за днем, а ситуация не менялась. Наконец Татьяна не выдержала. Утром во время завтрака она спросила:

— Андрюша, что случилось?

— Ничего. А что должно было случиться? — удивился он.

— Я же вижу, что ты какой-то не такой, — Татьяна отставила чай, давая понять, что хочет говорить серьезно.

— Какой не такой? — Андрей улыбнулся, но улыбка была наигранной. Это рассердило Татьяну.

— Холодный, вот какой, — сказала она.

— У тебя слишком богатое воображение, — Андрей снова улыбнулся, но на сей раз улыбка вышла ехидной.

— Все начинается сначала? — спросила Таня и посмотрела Андрею в глаза. Ей казалось, что так ему будет труднее сказать неправду.

— Я не знаю, что ты имеешь в виду, — сказал Андрей и отвел взгляд.

Таня поняла, что разговора не получится. После завтрака она проводила мужа на работу, а сама пошла в редакцию. Хотела продолжить разговор вечером, но Тутышкин послал ее в леспромхоз…

И вот теперь, когда вернулась домой, увидела эти плохо вымытые стаканы.

Татьяна встала с дивана, посмотрела на себя в