Свента - Максим Александрович Осипов

Двести двадцать восьмая, наркотики. Семь с половиной лет. Химик он, делал опыты. Органический синтез. Такого насинтезировал… Как будто, рассказывал ей, родной человек обнимает тебя, прижимает к себе… – И ни малейшего привыкания. То есть какое-то есть… Как ко всему интересному. – Так за что он сидит? Просто так не сажают на семь с половиной лет. Торговал, наверное, продуктами своего синтеза? – Пожимает плечами: – Гениальность у нас не оплачивается. Надо же было на что-то жить. Не хуже, чем стратегический менеджмент. Нет, нельзя, чтобы пропадал такой талантливый человек. Ведь тут, если правильно подобрать количества, небеса разверзаются, тайны мироздания можно открыть. – И в чем же, любопытно мне знать, они состоят, тайны нашего мироздания? Менделееву, нам училка рассказывала, тоже во сне открылась какая-то химия. Этот, как выясняется, пробовал записать, по-всякому, много раз – и никак! Но однажды все-таки вышло, сохранился листок с записью: “Всюду запах жженой резины”. Запах жженой резины – вы представляете? Вот вам и тайна нашего с вами, так сказать…

Чему ты смеешься, Линочка? А она не смеется, плачет уже: – Он интересный, особенный, я нужна ему. Любит он меня, понимаешь? Пишет: нет во всем мире сейчас никого счастливей. А я?.. Хоть одного человека вытащу. – Вот бы и… переписывались. Замуж зачем? – Нет, свидания только женам дают. Показала мне фотографию. Из социальных сетей. Хоро-ош… На артиста известного смахивает. Я забыл фамилию. И этого, химика, как звать, не спросил. Знаю, знаю таких. И вы тоже знаете. Всем пользуются, до чего могут рукой достать. Потрогать, понюхать, надкусить, съесть. Бывают, конечно, моменты у всех у нас… Но такие, как этот, используют все. Вещи, людей. Цветочек растет – давай. Мою Линочку… (Всхлипывает.)

Не удержался, пустил слезу: – Напиши, как все кончится. Обещаешь мне? – Головой повела. – И матери не говори. Твой Менделеев не скоро еще откинется, правильно? А у мамы четвертая стадия. Когда тебя ждать? – Всхлипнул неловко так: – Или только на похороны?

Она помолчала немножко, сапогом рубашку мою – ап! рядом с кроватью валялась – тронула. – Папа, у тебя воротник весь в помаде. Цвета бордо. И на шее, вот тут. – Я рубашку схватил, бегом в ванную. – Сейчас, – кричу, – я сейчас! Объясню! – Через… буквально… вернулся – всё. Нет Линочки. Зря я, да, про четвертую стадию?..

Посидел, подождал. Позвонить попробовал. Деточка, ответь папе! Пока не поздно, вернись! Нет, не берет трубку, потом – абонент недоступен, дальше хуже – вызываемый номер не зарегистрирован. Концы в воду, где искать ее – в социальных сетях?

Завтрак себе приготовил. Стал завтракать. Все не то: пропал аппетит! Взад-вперед походил. В прихожей ключи под зеркалом, Лина оставила. Никогда прежде сердца не чувствовал, а тут – нате вам: бух, потом снова – бух!

Люся вернулась, привела с собой экстрасенса. Надежда, специалист по снятию сглаза. Знаете? – для отчаявшихся, звонить круглосуточно. Серьезная, крупная женщина. Ботинки, как у болгарина, который к Линочке приходил. (Неожиданно радостно.) Вот почему я вспомнил-то про болгарина! Не до того мне, конечно, уже, чтобы ноги чьи-то рассматривать: сердце вот-вот остановится. Дай, думаю, схожу в поликлинику. Я же от предприятия к поликлинике прикреплен. Только вышел за дверь, слышу – Надежда: – Рак, – заявляет, – не рак, а быть вам, Людмила, вдовой. – Ну как это?

Ой, братцы, сколько же я всего за последние сутки пережил!

Приняла меня тетя-врач. – Не беспокойтесь, кардиограмма хорошая. – А почему же оно стучит? – Наверное, на погоду. Или от позвоночника. У меня у самой голова целыми днями кружится. – А вдруг, – спрашиваю, – это что-то еще? – С “чем-то еще” – не ко мне, к психологу. – У вас и психолог есть? – По закону об оккультно-мистических услугах в здравоохранении – и психолог, и экстрасенс. – Экстрасенса мы уже проходили. – Тем более. Сходите к психологу. Очень востребованный специалист. Запишу вас. Утром у него, – говорит, – есть окошечко.

Кое-как до дома доплелся. Люська… Ни слова даже про Линочку. Как же ты все-таки, думаю, не заметила? Ты ведь мать… Твою мать. Извините, товарищи. Кажется иной раз, проще тяжелым чем-нибудь, чем с дурой такой… То есть – нет, разумеется, но вы меня поняли. Ужином ее покормил. Так, мол, и так, Люсаныч, в командировку длительную отбыла наша Линочка. Капитанская дочь, не тебе объяснять. Сидит, смотрит, как мумия. В другом уже измерении…

Свет зажег, огляделся. Вещи все на своих местах, а без Лины – будто и не свои. Прямо не верится. Обычно воображаешь себе: ну, мамочка, она все-таки… скоро восемьдесят, Люся – тоже, смирился уже, но без Линочки – невозможно представить, нет! Обойдется, может? Всегда обходилось – мало я в ситуации попадал? Хотя Лина моя если чего задумала… Мысль: а ну как решила она меня повоспитывать, попугать? Необыкновенная, конечно же, девочка, но кто уедет так – от всего? И снова – ключи. Ба-бах! (Хватается за голову.) Как если фуражку бы нахлобучили – номера на три меньше, чем у меня! Лег, только прикрою глаза – начинается… Возня, крики, прожектора. Привести в исполнение! И – нож за ухо, туда, где артерия. Целую ночь промаялся, а ведь рано вставать, мне же сегодня с утра – к психологу.

Психолог… Тот еще кекс, согласны со мной? Такой… обходительный, на официанта похож, на позавчерашнего. – У меня сейчас, – говорит, – нету времени на всю историю, но случай ваш не представляется чем-то из ряда вон. Вы типичный патологический альтруист. Жить надо исключительно для себя, не заморачиваясь идеями всякими обсессивными, особенно что касается дочери. Слышали песенку? “Сердце красавицы склонно к изме-е-не и переме-е-не, как ветер в мае”. У дочери вашей, дочурочки, – расстройство внимания с гиперактивностью. Это не я говорю, святая наука в моем лице. Впрочем, ведь я не ее консультирую. Выбросьте из головы. Вы и так слишком погружены в проблемы супруги своей и отца с матерью, а уж насчет детей – последнее дело расстраиваться. Как в самолете: кислородную маску сперва на себя надень, а потом на ребенка напяливай. Я потому с вами столь подробно беседую, что сам через это все проходил. Больничный вам выпишу: поболейте, порешайте кроссвордики – отдохнете, расширите кругозор…

Чего улыбаетесь? Вам тоже назначил кроссвордики? (Удивленно оборачивается.) А? Что? Нет, не Максим Валерьевич. Не помню, но точно как-то еще. Минуточку, так вы сами – относитесь к поликлинике? Нет? А как? Вы, что же, не прикрепленный контингент, получается? Просто с улицы? Музыканты, артисты, химики? Типа подполье культурное? Как я сразу не распознал?.. Чудеса. Ладно, не суть, гори