Помоги мне умереть - Наталия Лирон

Сыновьям я рассказала, что их отец помог одинокой отчаявшейся женщине, его бывшей однокласснице, живущей в Москве, забеременеть, не вступая в половую связь, а просто предоставляя свой, так сказать, «биоматериал», но сама женщина неожиданно встретила «принца своей мечты» и уже не захотела иметь ребёнка от чужого, умершего человека, а прерывать беременность было поздно – большой срок. Поэтому она связалась со мной и спросила – могу ли я этого ребёнка взять? Если нет, то она отдала бы его на усыновление. Я подумала и решила, что и хочу, и могу, но, разумеется, мне важно мнение моих взрослых детей.

Сыновья были очень рады такой постановке вопроса – что их мнение спрашивают и с ними советуются. Оба были взбудоражены, заинтригованы, но малышу – рады.

Примерно недели за три до родов Петровы всем семейством переехали в Новосибирск, потому что Светины хозяева перебрались в этот город.

По дошедшей до мальчишек информации, сначала появился на свет в Москве Мишка и пролежал пару дней в больнице, куда я уехала, а уже потом у «тёть Светы в Новосибирске родился мёртвый малыш». Никому и в голову не пришло связать два этих события, как я боялась. И слава богу. Каждый был занят своими делами – Петровы переживали потерю, а мы удивлялись и радовались новому члену семьи.

Света ребёнка никогда не держала на руках и не видела, даже фотографий не захотела. Знала, что назвали Михаилом и что всё хорошо. Время от времени спрашивала, как дела, и всегда говорила, что в случае необходимости готова помочь. Но исключительно финансово.

То, что Димка отец этого младенца, не было сомнений с первой же минуты – и ДНК-тест не нужен был. Миша настолько был похож на Егора, что порой мне казалось, время повернулось вспять и я качаю на руках своего крохотного второго сына. Но нет, это был совсем другой человечек. Со своим характером – иногда упрямый, но весёлый и любопытный.

Данька в Беларуси стал заметно спокойнее. Кажется, ему действительно нужна была полная смена обстановки. Вроде как он уже и думать забыл о Веронике и даже познакомился с какой-то местной девочкой, и тут опять… Сколько можно-то?! Я была возмущена.

– Дань, – первая вспышка злости прошла, – ну а ты-то сам как? Что думаешь по этому поводу?

– Да н-ничего, – кажется он всё-таки немного волновался, – она вряд ли п-попадёт со мной в класс, хот-тя… К-кароч, я всё равно буду стараться на следующий год в универ. Мне здесь нравится. Это если можно будет квартиру продлить.

– Можно-можно. – Я пообещала себе поговорить об этом с загадочным Геннадием.

– Ты переживаешь из-за того, что она приезжает? – спросила я напрямую.

– Угу, – честно ответил сын, – п-прям к-к-арма какая-т-то, – и стал чуть сильнее заикаться, как всегда, когда волновался.

– Да никакая не карма, – мне хотелось его успокоить, – не дотягивает Ника до «кармы». Может, ещё и не сложится.

– Я т-т-оже так д-думал, но она п-риедет на след-дующей н-неделе.

– Вот блин! А что ты раньше мне ничего не говорил? – теперь я рассердилась уже на него.

– Т-так д-думал, что н-ничего н-не будет. – Он удручённо выдохнул.

– Ладно. Разберёмся как-нибудь. – Мне хотелось позвонить своей бывшей подруге прямо сейчас и спросить, какого чёрта. – Главное, помни – ты ничего ей не должен, слышишь? Ни-че-го! Понял?

– Понял.

– Я серьёзно, Дань. Сейчас нужно беречь себя и восстанавливаться по возможности, а не приобретать новые стрессы. Ты к психологу ходишь, лекарства пьёшь?

– И хожу, и пью, разве у м-м-еня есть в-в-арианты? – кисло спросил он.

– А что, тебе очень не нравится? – парировала я.

– Вообще-то, т-ты знаешь, – он чуть оживился, – поначалу я не хотел к п-психологу, д-думал, что фигня, а п-потом как-то вт-тянулся. И врод-де не фигня. И т-тётка, знаешь, т-такая классная ок-казалась. К-кстати, она т-то же самое г-говорит, ч-т-то я н-ничего не д-должен.

– Отличная тётка! Вот и слушайся своего мудрого психолога. И таблетки не смей прекращать принимать!

– Н-не буду.

– И звони мне, не тихушничай. Ладно, нужно идти, я уже слышу, как Мишка орёт.

– К-классный он, да? – Даня чуть успокоился.

Малыш родился, когда Данила уже уехал, и «живьём» он его никогда не видел.

– Классный! – подтвердила я.

– И что, п-правда на Егорку очень похож?

– Вылитый! – Я улыбалась. – Береги себя, заяц, хорошо? И никому не позволяй зацепить, Веронике в том числе, слышишь?

– Угу.

– И ты всегда можешь вернуться домой, мы будем очень рады, помни об этом. – Я встала с кресла.

– П-помню, но домой я как раз возвращаться очень не хочу. Мне тут хорошо. Ладно, мам, я пошёл учиться. Пока.

– Пока.

Я хотела набрать Свету прямо сейчас и высказать всё, что думаю по поводу переезда её дочери в Минск, но вспомнила, что на маленькой кухоньке меня ждут двое сыновей и их бабушка, чтобы отмечать день рождения. Поэтому медленно досчитала до десяти, напялила на лицо улыбку и пошла за стол. Завтра, всё завтра, а сегодня – праздновать!

Все эти месяцы я пыталась собрать то, что собрать было уже невозможно, и склеить разрозненные части некогда целого. Между нами вставала неправда. И вроде не глобальная, и не такая уж страшная, но всё-таки. Егор так и не знал, как на самом деле погиб его отец и почему брат так спешно отправился в соседнюю страну. Я, Даня и Галина Ильинична знали, как погиб, но не знали, из-за чего. О том, кто мать Диминого сына, которого мы приняли в семью и нежно любим, не знал никто. Это нагромождение «нестрашных» неправд, от которых в общем-то не менялась суть, так или иначе, но разъединяло.

Численно состав семьи очень быстро сравнялся, став прежним, даже прибавилось, если учитывать, что Галина Ильинична сейчас проводила с нами много времени и периодически оставалась ночевать. В гостиной для неё стояло раскладное кресло и ширма, с помощью которой можно было отгородиться и получить почти полноценную комнату.

Сначала она жила у нас, когда только появился Мишка, ей помогала приходящая няня. Молоденькая, но на редкость добросовестная и смышлёная девушка Настя. Потом, когда мы с Егором вернулись, очень быстро стало понятно, что вместе мы не уживёмся – я не выдержу ни вечно работающего телика, ни бесконечных ценных указаний «для моего же блага» – только хуже будет. Всем.

Поэтому Галина Ильинична уехала обратно в Новгород, а няня Настя осталась и меня полностью устраивала. Свекровь, конечно, пробовала обидеться и